— Сюда загоняли вагоны со станции Пихта, а грузы кранами переносили на электромобили, — понял Митя. Голос его звучал гулко. — Судя по всему, внутри подземного комплекса проложены автомагистрали. А вон проезд…

Арка в торцевой стене перрона была перегорожена бетонной стеной.

— Тут всё закупорили намертво, — с сожалением признал Митя.

— А если бы не закупорили, ты бы сбежал? — поинтересовалась Маринка.

— Сказал же — нет.

— Из-за меня?

Митя посмотрел на Маринку внимательно и грустно:

— Тебе это важно?

Маринка схватила его пятернёй за рубашку на груди и притянула к себе.

— Ты больной на голову! — прошептала она и поцеловала Митю в губы.

Она понимала, что Митька скоро свинтит к своим учёным… а вдруг не свинтит? Вдруг захочет остаться с ней? Станет Бродягой в её бригаде. Круто же получится!.. А Митя смотрел на Маринку и не знал, как ему быть. Что он ищет там, в своём неведомом прошлом? Прошлое спряталось от него и не желало возвращаться. А эта девчонка — будущее. С ним или без него, но она — будущее. Да, она грубая и эгоистичная, однако душа у неё живая. Эта девчонка умеет мечтать, пускай даже мечты у неё глупые. Она хочет жить ярко… Митя совсем растерялся. Его безжалостно разрывало пополам.

В это время в капонире Егор Лексеич объяснял своим работникам:

— Завтра утром, с самой рани, разместимся здесь с автоматами на засаде. Серёжка Башенин приведёт бригаду Алабая. Они там внизу шастать будут. А мы должны их всех мочкануть. Алабая — в первую очередь. Задача ясна?

— Так точно, шеф! — отрапортовал Фудин.

— Чур, моё место! — Костик пошлёпал ладонью по краю амбразуры.

В капонире от боевого предназначения уцелели только ржавые опоры пулемётных турелей. На полу в полосах полуденного солнца валялся мусор вперемешку с иссохшей хвоей. Проход во внутренние помещения объекта «Гарнизон» был забетонирован. Капонир превратился в голую каменную коробку с узкими бойницами. Зато из бойниц открывался прекрасный вид на подступы — на железнодорожную ветку с двумя вагонами и на сосновый бор. Среди сосен неприкаянно слонялся Серёга.

— Вылазийте отсюда, — распорядился Егор Лексеич. — Работать пора.

Фудин, Матушкин и Калдей друг за другом полезли в амбразуру.

— Дядь Егор, — помедлил Костик, хитро улыбаясь. — А если Башенина кто-то пулей зацепит?.. Ну, типа как не нарочно…

Егор Лексеич поглядел Костику в глаза:

— Да и нарочно — не страшно, Костик. Я не заругаюсь.

Костик недоверчиво порыскал глазами по лицу бригадира и просиял:

— Лады, дядь Егор! Я меткий!

— Подсади меня на окно, меткий он…

Бригада врассыпную спустилась от капонира в лес. Егор Лексеич ковылял последним и пыхтел, путаясь в траве. Митя и Маринка ещё не вернулись.

— Примерились, всё как на ладони, — сказал Егор Лексеич Серёге. — Завтра грохнем Алабая. А ты давай чеши на Пихту за Вильмой. Время поджимает.

Но Серёга никак не уходил, озираясь, будто прощался.

— Ничего-ничего, — по-отечески успокоил его Егор Лексеич. — Опасаться — не обоссаться. Иди давай, на тебя вся надежда.

Серёга повернулся и побрёл прочь по рельсам. Бригада не обратила на него внимания. Серёга обогнул брошенные вагоны — один, другой — и вдруг плашмя нырнул в траву под вагон. По шпалам он немного прополз назад и, лёжа, высунулся из-за колеса. Ему надо было увидеть Маринку.

И вскоре Маринка с Митей появились в прямоугольном портале тоннеля. Они шли как бы врозь — впрочем, Серёга чутко уловил фальшь этого показного отчуждения. Однако ему уже не было дела до ревности. Ему надо было просто ещё раз увидеть Маринку — такую тоненькую, сильную и дерзкую. Просто ещё раз увидеть её.

И на склоне, и под склоном лес был в основном сосновым — почти без подроста, с редким валежником; он казался светлым и просторным, сверху донизу его насквозь прошивали косые солнечные лучи. Но крутая гора словно отгородила плечом половину мира. Здесь была власть Ямантау, а не леса.

За ржавым танком обнаружилась грейдерная дорога, вернее то, что от неё осталось. Её затянуло папоротником и взгорбило корнями, кое-где гравийное покрытие взрыли деревья, однако мотолыга сумела бы проехать.

— Я так и знал, что дорога где-то есть, — сказал Егор Лексеич. — С карты развалины обозначены. Когда-то ведь эти подземелья соединялись не только изнутри тоннелями, но и снаружи тоже надо было подход иметь.

Первый «вожак» встретился Мите неожиданно быстро. Ядрёная сосна обогрела ладонь даже сквозь толстую и грубую кору. Митя понимал, что это психосоматическое ощущение, но реальность тепла поражала. Не верилось, что другие люди не могут почувствовать ничего подобного. Егор Лексеич приложил к сосне телефон и зафиксировал локацию. Теперь он и сам легко найдёт вожака. На случай, если он потеряет телефон, локация отражалась и в телефоне Алёны — Егор Лексеич всегда страховал себя через Алёну.

Второй «вожак» высился в десяти шагах от первого — всего-то через два дерева. Третий вожак стоял ещё через пару деревьев от второго. Четвёртый — тоже поблизости. Митя несколько раз ощупал стволы, пока не убедился, что не обманывается. От мягкого тепла «вожаков», похоже, ему стало полегче: меньше подташнивало, не так кружилась голова, не двоилось в глазах.

— Вы же говорили, что «вожаки» попадаются очень нечасто, на большом расстоянии друг от друга, — сказал Митя Егору Лексеичу.

— А Харлей говорил, что их на «Гарнизоне» до хуя, — весело ответил Егор Лексеич. — Целая роща. Небось это она и есть.

— Какова вообще средняя плотность коллигентов?

— Да уж не такая, как здесь, — хмыкнул Егор Лексеич.

На экране телефона он сравнивал свой путь с треком Харлея и постепенно понял, что Харлей шёл вдоль заброшенной грейдерной дороги, мотаясь вокруг туда-сюда, — обследовал местность. Значит, роща «вожаков» тянется вдоль дороги. Что ж, есть чем занять бездельничающую бригаду.

Егор Лексеич подозвал Маринку.

— Нашлось, Муха, тебе руководство, — объявил он. — Организуй наших гавриков чистить грейдер с деревьев. По нему будем трелевать брёвна.

Маринка победно просияла: вот теперь она практически бригадир! Митя молча смотрел на неё и думал, что радовать эту девчонку — счастье.

Вдвоём с Егором Лексеичем они двинулись по лесу дальше.

За зеленью виднелись какие-то развалины. Пустоглазое здание с травой внутри, круглая башенка с разрушенным оголовком, наполовину вкопанный бункер и две огромные бетонные трубы, торчавшие из склона, как бинокль. Мощная стальная дверь в стене бункера была заварена по всему периметру, а трубы заполнены бетоном, из которого с краю выставлялась выгнутая лопасть.

— Вентиляция «Гарнизона», — догадался Егор Лексеич.

— Гляньте сюда, — отвлёк его Митя.

Толстую сосну — очередного «вожака» — опоясывал пластиковый шнур с прикреплённой капсулой какого-то прибора.

— Фитомонитор, — опознал Митя. — Анализирует состояние дерева.

Егор Лексеич наклонился и поднял из папоротника смятую пачку сигарет.

— А такие я Харлею с Челябы привозил. На Магнитке только китайские…

— И что из этого следует?

— Что Харлей с твоими учёными снюхался. «Вожаков» им указывал.

Митя пожал плечами:

— Почему бы и нет? Кто-то ведь должен был определять коллигентные деревья. Без коллигентов фитоценоз не изучить. А как «вожаков» без Бродяг искать?.. Возможно, ваш Харлей нанялся сотрудничать с миссией.

— Возможно… — задумчиво согласился Типалов. — Только это на хитрые такие мысли наводит… За тебя, Митрий.

— Мысли про меня? — озадачился Митя. — А я здесь при чём?

Егор Лексеич в сомнении поскрёб небритую скулу.

— Харлей для вас целую рощу «вожаков» открыл. А потом решил мне её сдать. Под вырубку. Вам за это не понравилось. Ты за Харлеем побежал и убил его. Но что-то стряслось, голова у тебя повредилась, и ты весь несчастный передо мной нарисовался. Ничего, мол, не помню, отведите до дому, добрые люди. Я, дурак, и повёл. Алабай случайно сбоку прицепился. А вы завтра мою бригаду чик-чик из пулемётика. И при своих останетесь, и свидетелей уберёте.