— Ты что, Димон, за мной с «Гарнизона» припёрся? — глухо спросил Митя.

Это был не Серёга, а фитоценолог Дима.

— Берега попутал, козёл? — взбесился Дима.

— Оборзел в лесу, ага? — Митя ухмыльнулся ему в лицо. — Один хрен я сдам бригадам всё, что у вас там есть.

— Я Серёга Башенин, — ответил Дима. — Я с Маринкой хожу, племянницей Егора Лексеича Типалова.

— Чмо ты дворовое, — искренне выдал Митя, ведь так оно и было. — Отдай ствол и сдёрни отсюда.

Дима выстрелил. Митя окунулся в темноту.

Он всё так же стоял у дерева. Один. Ни Серёги, ни Димы. Сейчас он был Митей, а не Харлеем. Там, на автобазе у Магнитки, Харлей после выстрела потерял сознание, а потом умер — утонул. А Митю настиг ужас Харлея — ужас последних минут Бродяги, которого убил Серёга. Эти впечатления остались в памяти Харлея и всплыли в сознании Мити, когда по умыслу Ведьмы лес взбаламутил его сознание, вытаскивая забытые чужие страхи.

Митя распрямился. Кто он? Дима Башенин? Харлей? Или же всё-таки Митя? Имелся единственный способ остаться собой — идти на выручку брату. Ни Бродяге Харлею, окажись он живым, ни фитоценологу Диме, что прятался с миссией на объекте «Гарнизон», до Серёги не было никакого дела.

И Митя пошёл дальше. Потащился. Поковылял.

Солнца меж стволами стало больше. Приближалась опушка.

Впереди расстилалась обширная пустошь, засыпанная щебнем, а кое-где заросшая бурьяном и деревцами. Возле гравийных холмов располагалось кирпичное здание заброшенного завода, рядом толпились высокие и сложные ржавые сооружения — бункеры на опорах, мосты, вышки.

Из кустов вдруг поднялся незнакомый Мите человек с автоматом.

— Стоять, сука! — приказал он.

Это был караульный бригады Алабая.

— Я — Бродяга из бригады Типала… — еле выговорил Митя. — Я сбежал… Я правда Бродяга… Позвони Алабаю, пусть не трогает моего брата. Тогда я буду работать на вас.

Первой на рассвете проснулась Алёна, она подняла Егора Лексеича, и тот уже сам распихал бригаду. С особым удовольствием он пнул Матушкина — в отместку за унизительный ночной звонок Геворгу Арояну. Алёна сноровисто готовила завтрак: добавив воды, разогревала на костре остатки ужина.

Алёну, Муху и Митрия Егор Лексеич с собой не брал — нечего им делать на предстоящей бойне; Маринку с Митей он даже не будил, потому отсутствие Мити не заметил. А Костик заметил, но ничего не сказал бригадиру. Всю ночь Костика терзали сомнения: вдруг он мало подрезал Митяя и Митяй приползёт весь в крови? Тогда ему, Костику, за покушение на Бродягу будет полная жопа от бригадира. Но Митяй не приполз — и это хорошо. Значит, сдох. Осталось только Серого завалить. Спокуха: на бойне он Серого и кончит.

К месту засады Костик, Фудин, Матушкин и Калдей отправились пешком по рельсам, а Егор Лексеич поехал на харвере. Машину он загнал в тоннель: харвер, как шестиногая лошадь, послушно лёг на брюхо в грязь.

В капонире поутру было зябко. Невыспавшиеся бойцы Егора Лексеича, прислонив автоматы к стенам, сидели на замусоренном полу в полосах света из бойниц и мёрзли. Егор Лексеич выпихнул из амбразуры коптер и по монитору наблюдал за окрестностями. Курчавый лес на склоне и под склоном. Пустой заросший просёлок. Развалины. Мёртвый танк с дыркой люка в башне. Товарные вагоны на железной дороге. Никого не видно, лишь вдали через просёлок перешли две маленькие косули.

Солнце всплыло в зенит и начало пригревать. Зачирикали птицы. Время словно увязло. В капонире бойцы Егора Лексеича потихоньку задремали, Калдей растянулся на мусоре и захрапел. Сам Егор Лексеич неудержимо зевал и пил кофе из термоса. Бодрость духа сохранял один лишь Костик; маясь, он мотался туда-сюда, разбрасывал ногами сухие листья и даже пробовал отжиматься. Он твёрдо намеревался грохнуть Серёгу и боялся расслабляться.

Звонок одновременно грянул на всех телефонах. Звонил Алабай.

— Здорово, ребята! — весело сказал он с экранчика. — Записал вот видео и всем вам рассылаю. Заскучали, похоже, да? — Алабай подмигнул. — Торчите в капонире и ждёте меня с бригадой? Скажу, хреновые из вас вояки.

Обливаясь то жаром, то холодом, Егор Лексеич исподлобья окинул своих бойцов яростным взглядом: все молча смотрели в телефоны.

— Дела у вас хуже некуда, ребята, — продолжил Алабай. — Мотолыга в хлам. Четверых вы уже потеряли, не считая Щуки. И вот ещё — полюбуйтесь…

На экране появилась какая-то комната с облупленной штукатуркой, и на полу там лежал связанный Серёга, а рядом сидел связанный Митя.

— Как видите, и Бродяги у вас тоже больше нет, — снова заговорил Алабай. — А у меня всё есть. И Бродяга ваш, и трелёвочник, и даже Ведьма. Бойцов у меня больше, вы только двоих убили. Но знаю, что Типалова это не заставит сдаться. Он всё равно поведёт вас в атаку на меня и устроит рубилово. Он же со стопоров слетел и всех вас без колебаний угробит. Так что я обращаюсь к вам, а не к бригадиру. Мне драка не нужна, мне бабки нужны.

Алабай сделал паузу, чтобы слушатели усвоили информацию.

— Бросайте Типалова и переходите ко мне. Условия — такие же. Не обижу. Моя база — на щебёночном заводе. Найдёте по карте, это близко. Но учтите: напасть не получится. Ведьма вокруг завода всякие ужасы по лесу распустила, друг друга сами перестреляете. Проход только один — по дороге. И я его держу под контролем. В общем, думайте, ребята. Мне работники требуются.

Ролик закончился.

Егор Лексеич снова посмотрел на бригаду. Сообщение Алабая никого даже не смутило: это ведь Лексеич командир, пусть он репу и чешет. Костик лишь обозлился, что у него не выгорит с Серым; Фудин просто ждал указаний; Матушкина угнетала необходимость что-то менять; Калдей ничего не понял. И Егора Лексеича пронзило острое предчувствие победы. Алабай, понторез, всё выводит на бабки. Он ни хера не понимает в людях. Он должен проиграть.

У Егора Лексеича затрезвонил телефон. Это была Алёна.

— Чё, вам тоже ролик прислал? — усмехнулся Егор Лексеич. — Согласен — охуеть… Короче, Алёна, грузитесь в мотолыгу и шуруйте сюда. Будет новый план. Жду. — Егор Лексеич повернулся к Костику: — Малой, дай сигарету.

Егор Лексеич курил возле амбразуры, словно сжигал у себя в голове все прежние замыслы. Внизу перед капониром солнце золотило сосновые стволы и заросли крушины, ветерок шевелил траву на крышах двух ржавых товарных вагонов. Злоба не скручивала душу Егора Лексеича, как было перед мостом через Инзер. Тогда Алабай не оставил ему выхода, а сейчас разных вариантов было — море. Мозги у Егора Лексеича работали чётко и мощно, как смазанный механизм. Егора Лексеича распирала энергия: он чуял, что неудача засады обернётся удачей. Алабай — хитрожопый разводила, а он, бригадир Типалов, — свирепый хищник. И у него есть прекрасный шанс, ведь Алабай совершил сразу две ошибки: собрал свою бригаду в одном месте и указал это место врагу. К тому же Алабай не знал, что мотолыга уцелела.

— Так! — объявил Егор Лексеич бригаде. — Подходите ко мне!

Он опять достал телефон и порылся в переписке, потом выставил телефон экраном к своим бойцам — Фудину, Матушкину, Костику и Калдею.

— Это позавчера снял Серёжка. Межгорье. Двор стройуправления.

На экранчике поплыли горные машины: ковшовые погрузчики, скреперы, тоннельные самосвалы, сплитчеры, проходческие комбайны, траншейные экскаваторы. Жуткие полуживые агрегаты для разрушения каменных преград.

— Злоебучие, блядь, тракторы, дядя Егор! — восхитился Костик.

— Задача будет такая. До стройуправления отсюда километров семь. С него до базы Алабая — ещё пять. Вы на мотолыге покатите в Межгорье. Будете приманкой. Вам надо раздразнить там этот гадюшник и повести за собой на щебёночный завод. Чумоходы разнесут Алабаю всё до полного пиздеца.

— Опасно, шеф, — засомневался Фудин.

— Ну дак штаны сними заранее, вот и всё, — посоветовал Егор Лексеич.

— Чё, нормальный замес! — воодушевился Костик.