Маринка полулежала в тени решётки, подстелив под себя куртку, грызла соломинку и смотрела на реку, на дальний утёс. Солнце склонялось к синему хребту, вздыбившему горизонт; тени ельника на берегу дотянулись до воды. Шумел перекат. Бригада бездельничала и ждала Холодовского. Егор Лексеич влез в кабину харвера — типа что-то выяснить там по навигатору — и по-стариковски задремал. Серёга перебрался поближе к Маринке.

— Злишься ещё? — негромко спросил он.

— Отвянь, — лениво ответила Маринка.

Серёга прищурился на солнце.

— Не было у меня ничё с теми девками на экскаваторе, — сказал Серёга. — Мне только ты нужна, Маришка. А что караулил как мудак… Ну, согласен, я мудак. Надо было их на хуй послать, а я затупил. Но чё это меняет-то?

Маринка вздохнула и перевернулась на другой бок — спиной к Серёге.

Серёга тоже вздохнул: опять эти девчачьи обидки ни на что.

— Не будь терпилой, Башенин, — через плечо бросила Маринка. — Тебя за другими даже не видно. Это ты — или насрано? Не понять.

Серёга побагровел от оскорбления.

Алёна в это время на берегу речки мыла миски и ложки, Талке досталось отчищать котёл песком и травой. В кармане кофты у Алёны загудел телефон. Алёна распрямилась, вытирая руки о полотенце, что висело у неё на плече. Номер был незнакомым. С экрана улыбался молодой бородатый мужик.

— Алёна Вишнёва? — уточнил он. — Ну, здравствуй, Алёна. Я Алабай.

Алёна растерялась.

— Знаешь ведь, кто я, да? Егорка, ёбарь твой, тебе, наверно, объяснял.

Алёна наконец сообразила, что ответить:

— А мой мужчина — не твоё собачье дело!

— Эт-т точно! — Алабай улыбнулся ещё шире. — У меня разговор к бригаде, только без твоего мужчины. Позовёшь людей? Я наберу через пять минут.

Экранчик погас. Ошарашенная Алёна еле дошла до мотолыги, умолкший телефон она держала на ладони как улику.

— Эй, ребята, — окликнула она бригаду. — Подите ко мне…

Алёна поставила телефон на крыло мотолыги и прислонила к фаре. Бригада потихоньку подтянулась к Алёне, даже ленивый Калдей появился.

— Смотрите, кто сейчас позвонит…

Алабай позвонил ровно через пять минут.

— Хорошо, что все тут, — оглядев бригаду Типалова, сказал он. — Включи запись, Алёнушка. Думаю, потом пожелаете переслушать… Короче, я — Алабай. Моя бригада тоже едет на Ямантау. Мы вам конкуренты.

— Хуяренты вы! — заявил Костик и глумливо заржал.

Алабай это проигнорировал.

— Мы уже зажали вас на реке, и деться вам некуда, — продолжил он. — И я всё про вас знаю. Сколько вас, какое вооружение, кто на что способен…

Бригада подавленно молчала. Вильма впилась взглядом в экран телефона.

— Я предлагаю вам мир, — Алабай сверкнул белыми зубами. — Кто хочет, переходите в мою бригаду. Мне нужны работники. Типалов платит вам по пятьдесят рублей за «вожака», а я буду по сто. Для тупых повторяю — вдвое больше. После командировки все свободны.

Алёна поджала губы, словно бы терпеливо слушала оправдания негодяя.

— Если кто-то не хочет ко мне — сваливайте отсюда. До Татлов пятнадцать километров, пешком по железной дороге дошлёпаете.

— Дак чё, подвези, — не унимался Костик. — У тебя же поезд!

Костика распирала радость, что можно безнаказанно хамить взрослому.

— А если останетесь, то будет бойня, — завершил Алабай. — Оно вам надо?

Бригада молчала — размышляла.

— К предательству склоняете? — наконец поинтересовался Фудин.

— Кого предавать? — удивился Алабай. — Это бизнес, и всё.

— Мы тут на страну работаем, — с превосходством заметила Алёна. — И у нас командир есть законный, Типалов Егор Лексеич его зовут.

Алабай страдальчески поморщился.

— Страна получит вашу продукцию, — с лёгкой издёвкой заверил он. — И законный командир у вас с комбината — Александр Холодовский.

— Он и скажет за нас! — гневно влезла Талка.

— Сами-то за себя вы решить можете?

— А чё вы его слушать не хотите? — Талка обиделась, что Алабай столь пренебрежительно отодвигает Холодовского. — Сам-то ты кто?

Серёгу возмутила самоуверенность Алабая, надо было осадить его, хотя воевать Серёга вовсе не намеревался, даже представить такое не мог.

— Вы на кого залупой полезли? — крикнул Серёга. — Мы же вас, городских, с говном смешаем!

— У нас все преимущества перед вами! — важно сообщил Фудин.

— Мы городских в жопу ебём! — изгалялся Костик.

— Прежде чем делать что-то, подумайте, надо ли! — Алёна говорила тоном учительницы, отчитывающей хулиганистого ученика.

Предложение Алабая Маринка пропустила мимо ушей: бригада должна остаться собой, и нечего тут обсуждать. Но Маринке было жутко интересно увидеть суть своей бригады — это важно для того, чтобы стать бригадиром.

Вильма не вникала в спор, она издалека, из-за чужих плеч молча глядела на Алабая. Молчал и Калдей: он ничего не понимал и ему было скучно.

— А как это вы по сотне платить собираетесь? — язвительно спросил Фудин, уверенный, что подловил противника на слове. — Другие бригадиры платят по пятьдесят, по семьдесят пять! Обмануть надеетесь, да? Не пройдёт!

— Блядь, могу и по пятьдесят платить! — огрызнулся Алабай.

— И какая тогда нам выгода? — победно ответил Фудин. — Обоснуйте!

— Вы вообще слышите, что я вам говорю? — рявкнул Алабай. — Мы тут не деньги считаем, мы убивать друг друга собираемся!

— А мы, между прочим, и не за деньги работаем! — царственно возразила Алёна. — Мы для страны помогаем!

Митя вдруг понял, что сочувствует городскому бригадиру. Алабай честно надеялся разрулить всё самым простым способом. Но это было бесполезно.

— Давай попробуй убивать-то! — дерзко выкрикнул Серёга.

— Да вы нас за людей не считаете, гондоны городские! — закричал от сердца и Матушкин; щетинистые морщины его физиономии заплясали. — Мы для вас как звери, нас только убивать можно!.. Ебись они конём, твои деньги! Наводишь тут по говну узоры!.. Огребёшь по полной со своими хуесосами!

— Херка в рот слегка! — добавил и Костик.

— Пиздуйте в свой город! — гневно выдала Талка.

— Чего же вы такие тупые-то, лесорубы? — разъярился Алабай. — Я же не шучу с вами! Мы же реально вас валить будем! Хоть ты скажи им!..

Алабай развернул телефон, и на экране появился Холодовский.

Для разговора с бригадой Типалова Алабай выбрал красивое место — на вершинке невысокого утёса над Инзером. С утёса вдали были видны мотолыга и харвер. Холодовский стоял над обрывом со связанными за спиной руками. Ветерок трепал его рубашку. Это смотрелось как-то отчаянно и трагично — на такой эффект и рассчитывал Алабай. Пусть бригада испугается.

— Скажи им, чтобы головой подумали, — повторил Алабай Холодовскому.

Лицо Холодовского застыло от ненависти.

— Пошёл на хуй, — сказал он.

Экран дёрнулся: откуда-то сбоку внезапно вылетела нога Алабая, выброшенная в ударе карате. Удар был нацелен прямо в грудь Холодовскому. И Холодовский мгновенно исчез с края скалы, будто его и не было никогда.

— Маваши гери! — восхищённо охнул Костик.

Экран поплыл по воздуху к тому месту, на котором только что стоял Холодовский, и завис над пропастью. Утёс обрывался отвесно вниз, и в воде у его подножия горбились несколько каменных глыб. Одна из них была мелко забрызгана кровью, и на ней изломанно лежал мёртвый Холодовский.

Талка завизжала, зажимая рот руками.

Егора Лексеича колотило от ярости. Бригада потерянно топталась возле мотолыги, Талка рыдала, сидя в траве поодаль, а Егор Лексеич зашёл в речку и, наклонившись, бросил себе в лицо несколько пригоршней холодной воды. Солнце уже зависло над хребтом, высвечивая его зелёно-болотный хвойный окрас: всякая там голубая полуденная дымка бесследно растворилась, словно край земли обнаружился неожиданно близко.

Егору Лексеичу было нестерпимо жаль Холодовского. Оказывается, Саня Холодовский стал очень нужен ему. Саня всегда сохранял спокойствие, всё понимал без пояснений, был исполнительным и надёжным. Где найти другого такого помощника? Егору Лексеичу будто руку отрубили — отныне всё надо делать иначе… Это неудобно, это вдвое труднее… Холодовского не хватало!