— Строиться!
Шеренга боевых пловцов — на всех уже не форма, а стандартные гидрокостюмы выстраиваются у одного из пирсов. Шеренга за шеренгой стоят «люди-лягушки», "акулы" — у них много названий. Это — современные "Тридцать три богатыря" из сказки Пушкина, только их не тридцать три, прошли те времена, когда диверсионная служба на флоте была чем-то вроде пасынка. Десятками тренировок и учений они доказали, что могут вывести из строя эсминец, крейсер и даже авианосец противника, когда тот совсем этого не ожидает. Не в бою, а тайно, хирургическим ударом из под воды. Авианосец по сравнению с подкрадывающимся к нему под водой боевым пловцом — что слон против комара. Но если комар является переносчиком энцефалита (или большой магнитной мины) — слону настанет конец и он ничего не сможет с этим поделать. И поэтому сейчас их было не тридцать три и даже не триста тридцать три — их было больше. Намного.
— Господа офицеры!
В подразделении нет тех, кто призывается на три года, минимальный срок контракта — десять полных лет. После этих десяти лет — стандартная флотская пенсия, год выслуги в этом подразделении идет за два, по выслуге можно выбирать себе место в более спокойном подразделении и там и служить и получать пенсию одновременно. Есть и контракты на двадцать лет, пенсия по выслуге двадцати лет мало уступит адмиральской. Самый младший по званию в этом строю — мичман.
Перед строем выходит каперанг Зубастый, их командир уже без малого пять лет. Он единственный в этом строю одет по полной форме, но все знают — он один из них, совсем недавно он стоял в этом же строю, рядом с ними. И поэтому верят каждому его слову — безоговорочно.
— Господа!
Зычный, непривычный для боевого пловца голос глушится влажным морским воздухом, но его слышат все, даже те, кто стоит в последних рядах.
— Похоже, что нам предстоит несколько веселых деньков — британцы решили померяться с нами силами!
Каперанг Зубастый говорит совсем не по-уставному, просто и с едкой иронией, в говоре слышится что-то одесское.
— Сегодня произошло нападение на порт Бейрут, в городе идут боестолкновения. Атакован объект в Искендеруне — атомная станция. Возможно, готовятся диверсии на основных базах Черноморского флота. Угадайте, кому с этим дерьмом приказано разобраться?
— Акулам! — в едином порыве выдыхает строй
— Так точно! Нам, черноморским акулам! Нам приказано освободить Искендерун, навести порядок в Бейруте и потопить к чертовой матери всю британскую эскадру, если та вдруг заблудится и припрется сюда! И еще нам приказано наладить противодиверсионное обеспечение всех основных военно-морских баз! Работы много. Нам помогут, но мы должны, как и всегда рассчитывать только на свои силы. Справимся?
— Так точно! — ни у кого нет ни капли сомнений, каждый — словно выкованный из закаленной стали клинок. Убийственно острое, готовое разить врага лезвие.
— Командирам групп ко мне! Остальным — десять минут на личные дела и выступаем!
Вертолетная площадка была расположена в самой глубине острова, почти по центру. Несколько выстроившихся в ряд ангаров, больше двадцати, бетонные, выжженные солнцем дорожки. Несколько небольших, составленных вместе контейнерного типа зданий с антеннами — «вышка» управления полетами — здесь она примитивная. Короткая, чуть больше километра бетонная полоса — для тактического фронтового транспортника в самый раз. Еще несколько навесов для личного состава — чтобы в ожидании парашютных прыжков не жариться на солнце, солнце в этих краях такое, что солнечный удар запросто получить можно. Идеальная чистота — каждый день здесь убираются. Н дай бог, посторонний предмет попадет в воздухозаборник вертолета. Хоть вероятность этого и составляет сотые доли процента — а все равно приборка проводится ежедневно. Таков флот.
Сейчас на вертолетной площадке царило оживление. Из ангаров вытащили здоровенные гирлянды ламп на поставках, подключили к кабелям и сейчас они заливали ВПП базы белым, режущим глаза светом. Небольшой трактор, служащий здесь в качестве тягача, один за другим вытащил на залитую светом бетонку шесть больших, массивных вертолетов модели "Сикорский-89 С". Сейчас около каждого из них копошилась команда техников, в последний раз проверяя и перепроверяя все механизмы могучих стальных птиц…
Вертолет «Сикорский-89» был разработан давно, около тридцати лет назад прежде всего как большой транспортный вертолет. На нем были установлены две стандартные вертолетные турбины для среднего транспортного вертолета С-7, выдающие по две тысячи сто лошадиных сил каждая. Обе эти турбины были максимально разнесены друг от друга, у каждой была независимая система управления и питания и в критической ситуации вертолет способен был какое-то время держаться в воздухе даже на одной турбине, при полном отказе второй. Грузоподъемность вертолета составляла двенадцать тонн. Несколько лет назад у всех вертолетов старые турбины поменяли на новые, по две тысячи шестьсот сил каждая и в критическом режиме — две тысячи восемьсот пятьдесят. Теперь при отказе одной из них вертолет мог не только держаться в воздухе, но и лететь.
Вертолет этот быстро прижился в армии, ему присвоили ласковое прозвище «корова». Обычно «коровы» использовались для перевозки грузов, личного состава, они могли взять на борт бронетранспортер или несколько внедорожников с вооружением. Но в конце семидесятых появилась особая модификация вертолета, помеченная скромной литерой «с» в индексе.
Началось все с того, что группам ПСС понадобился новый вертолет. ПСС — это поисково-спасательная служба, специальные группы ВВС, чьей задачей является поиск и спасение сбитых пилотов. А поскольку пилотов обычно сбивают за линией фронта — то и действовать им приходится за линией фронта, во враждебном окружении. Противник знает, что пилота прилетят спасать, на месте падения сбитого самолета всегда ставится серьезная засада, а по следу пилотов, если те катапультировались, обычно высылается погоня. Поэтому и готовились отряды ПСС по нормативам спецназа, а служба у них была — не сахар.
Так или иначе, в конце семидесятых им потребовался новый вертолет. До этого они летали на обычных средних транспортных вертолетах, доработанных ими самими — устанавливались несколько пулеметов, лебедка для спуска-подъема по тросу и кустарное дополнительное бронирование. Но такие кустарные переделки не шли ни в какое сравнение со специально изготовленным для действий за линией фронта большим вертолетом и решение о его создании им все же удалось пробить. Первоначально планировалось внести всего лишь небольшие изменения в обычную транспортную машину — но в конечном итоге получился совершенно новый, мало имеющий общего со своим прототипом вертолет. Потом, часть доработок была даже внедрена на все вертолеты в ходе их планового ремонта и модернизации — даже на мирных транспортниках.
Прежде всего — его корпус изготавливался из алюминиевой брони, в некоторых критических местах усиленной кевларом — подобно корпусам истребителей и штурмовиков. Оба двигателя прикрыли бронещитами и смонтировали систему, рассеивающую выхлопные газы — это затрудняло наведение на цель зенитных ракет, реагирующих на тепловое излучение двигателей вертолета. Емкость топливных баков увеличили в два раза — теперь топливные баки выпирали по обе стороны корпуса вертолета, отчего он стал выглядеть еще грузнее своего прототипа. Но радиус действия в тысячу сто километров без дозаправки — не шутка.
На этот вертолет впервые поставили полноценный автопилот и систему обеспечения полетов в любое время суток и в любых погодных условиях на предельном малых высотах. Установили радарную систему от истребителя для наблюдения как за воздушной, так и за наземной обстановкой. При последней модернизации два года назад к этому комплексу добавили тепловизор с широким углом зрения. Установили оборудование радиоэлектронной борьбы.
На вертолете помимо задней аппарели установили два люка в передней части грузовой кабины и около каждого поставили лебедку. Теперь спасатели могли спускаться за сбитым летчиком с любой из трех точек.
