Третий противник уже поднимался, но не успевал — я просто и тупо пробил ногой в лицо — как в футболе при исполнении пенальти. Бандита отбросила назад, мне даже показалось, что я услышал, как его затылок хрустко раскололся об асфальт…

Готовы. Все трое…

Я обернулся. Юлия стояла у стены — она не убежала. Глаза ее блестели в темноте, будто алмазы…

— Садись в машину! — было уже не до «куртуазности»…

Чтобы она побыстрее пришла в себя я весьма невежливо схватил ее за руку, подтащил к машине, открыл дверцу. В любой момент могла появиться полиция — а объясняться с ней совсем не входило в мои планы…

— Садись, говорю!

Захлопнув за ней дверь я, как в остросюжетном синематографе (ну надо же произвести впечатление на даму!) перекатился по капоту, в мгновение оказался около водительской дверцы, скользнул за руль. Мотор отозвался злобным рыком на поворот ключа…

— Производит впечатление… — Юлия тяжело дышала, как будто только что долго бежала…

Это еще не впечатление… В училище одним из упражнений было такое — шесть минут на ринге против шестерых противников. Сначала с голыми руками против голых рук, затем с голыми руками против палок…

Ничего не отвечая, я рванул машину с места — так что недовольно завизжали покрышки…

Женщины любят воинов… Еще больше они любят воинов-победителей. Во времена римской империи знатные римлянки отдавались выжившим в бою гладиаторам — прямо под ареной, на грязном полу. Когда мы доехали до Аль-Рашидин, девятнадцать, она спросила, не желаю ли я выпить кофе, чтобы прийти в себя. Я был бы полным кретином если бы отказался…

В отличие от мечети Омари, перестроенной в 1291 году из христианской церкви, или мечети аль-Амин, эту мечеть почти никто не знал. Маленькая, расположенная в районе Тайонех, она была рассчитана всего на пятьдесят — семьдесят правоверных, желающих вознести молитву к Аллаху. ЕЕ минарет вытягивался в небо всего на пятнадцать метров — до уровня пятого этажа. И это тогда, когда крупнейшая мечеть на ближнем Востоке — в Мекке была рассчитана на десять тысяч молящихся и имела минарет в сто двадцать метров высоты, а в Казани на пожертвования строилась еще большая по размерам мечеть. [Из всех городов Российской Империи сильнее всего отличалась от своего нынешнего состояния Казань. Дело было в том, что Казань стала связующим звеном между мусульманской и христианской частью Империи, правительство сознательно развивало Казань как духовный и экономический центр всего мусульманского мира. В Казани — это был единственный такой город — сходились две ветки стратегической железной дороги — и все грузы как с восточных территорий, так и на восточные территории переваливались там. Кроме того — Казань была единственным городом на европейской территории России, который жил по нормам мусульманского права. В Казани действовали три крупнейших исламских университета, в Казани выходной день был в пятницу, в Казани в любом ресторане подавали халяльную пищу, в Казани действовали исламские банки. В итоге любой, кто имел дела с восточными территориями, открывал контору в Казани, а население Казани уже перевалило за пятнадцать миллионов человек. Казань также была своего рода новым центром ислама в противовес Мекке и Медине — ислама умеренного и терпимого, поддерживаемого государством. В свою очередь и исламские богословы, преподававшие в Казани, решительно осуждали все экстремистские и террористические проявления, организуемые из-за рубежа, пытались раскрыть глаза молодым мусульманам на то, что происходит и не допустить их втягивания в террор. ] Но эта мечеть была хороша хотя бы тем, что любой новый правоверный был бы безусловно замечен, а проповедующий здесь имам подозревался контрразведкой в связях с аль-Каидой.

Пятничный намаз был таким же, как и всегда — протяжный напев муэдзина, склоненные спины правоверных, неразрывно единых в своей вере. Несмотря на то, что мечеть была небольшой, ходили в нее разные люди — и бедные и богатые — но всех их объединяло одно — искренняя вера в Аллаха…

Его заметили. Несмотря на то, что он приходил в штатском, его выправка вполне позволяла предположить, что перед вами — офицер Империи. Таких людей в мечети не привечали — но и запретить приходить на намаз никто не имел права — это было бы грубейшим нарушением норм ислама. Ведь спасутся те, которые уверовали и неважно кем они были до того, как уверовали. Уверовав же, они становятся братьями…

Однако и узнать, чем живет новый брат, было просто необходимо. Поэтому, после намаза за офицером, выходящим из мечети около мечети, пошли трое…

— Аллахумма инни аузу бике мин иблиса ва джюндух [Мой Аллах, прошу твоей защиты от сатаны и его войска] — пробормотал офицер на выходе. Трое переглянулись — именно это полагалось говорить в таких случаях…

Офицера они догнали уже на улице. Почувствовав что за ним идут, тот просто обернулся…

— Ас-салям алейкум, брат… — сказал один из них — да пребудет с тобой благословение Аллаха…

— Ва Алайкуму-с-саламу ва рахмату-л-Лаху — спокойно ответил офицер. Он был явно не русским — об этом говорила и его внешность и акцент, с которым он произносил положенные фразы. Такое очень сложно подделать…

— Мы рады видеть нового брата, присоединившегося к нам… — сказал самый старший — не присоединишься ли ты к нам на нашей пятничной трапезе в мадафе… [Мадафа — своего рода гибрид клуба, кафе и чайханы для правоверных, пристройка к мечети, где они могут собраться после намаза, обменяться новостями, выпить чая, о чем-то договориться. С теорией экстремизма юные мусульмане тоже знакомятся в мадафе]

— Можно… — кивнул офицер…

— Вы уверены, сударь, что они не просекли подход? [Подход — один из терминов разведки, означает вступление в непосредственный контакт для начала проведения оперативных мероприятий] — Иван Иванович, надев на нос небольшие круглые очки в дешевой оправе, которые я у него никогда раньше не видел, в упор смотрел на нас с Али.

— За все время я не задал ни единого вопроса, все вопросы задавали они — ответил Али — какой же это подход?

Этот вариант мы продумали заранее — верней, я продумал. На чем чаще всего заваливаются полицейские осведомители? Да на том, что начинают задаваться вопросы! А кто это? А что это? А что вы собираетесь делать? Ни ума, ни фантазии — сначала клятва на верность идеалам (исламского освобождения, "патриотизма") — а потом сразу вопросы. Распознать в новичке полицейского агента в этом случае — проще простого…

А вот если новичок ничем не интересуется — вообще ничем! — да и на контакт идет неохотно — вот в нем заподозрить полицейского агента намного сложнее. Али просто был "лакомой приманкой" — обер-офицер Черноморского флота, причем по национальности — турок, по вероисповеданию — мусульманин и при том — выпускник элитного училища. Полный набор — так и просится на вербовку. А если он еще не пойдет на вербовку сразу, а сначала возмутится, да с негодованием отвергнет «подход» противника — вот это будет самое то!

— Хорошо… — не стал дальше расспрашивать Иван Иванович — как бы то ни было, пока все еще на самом начальном этапе. А пока у нас есть новый объект…

Если бы знал, что появится Юлия — не стал бы во все в это влезать. После второго придется соблюдать меры предосторожности, после третьего и частичного раскрытия информации — скрываться. Но останавливаться было уже поздно — поезд шел под откос…