Соседнее парадное — как и все в городе темное, выгоревшее. Двери — на сей раз все запертые. Прислушался — тихо. Выбрал дверь, самую слабую на вид, деревянную, достал пистолет, выстрелил в замок — раз, другой, третий. Саданул по двери что есть силы — и она ушла внутрь. Здесь двери во всех домах по-дурацки ставят — открываются внутрь, а не наружу…

Квартира — на сей раз неповрежденная, невыгоревшая, еще сохранившая следы человеческого тепла, запах хлеба. В животе заурчало — сколько я не ел уже? Сутки?

Удивительно — но даже стекла оказались не выбитыми. А квартира то — того лучше — с балконом — никак не могу понять идиотскую местную привычку на первом этаже квартиры тоже с балконом делать. Но это для меня лучше — пойти, пойми что в глубине одного из балконов открыто окно…

На глаза попалось толстое кожное чудище — новомодное кресло, его даже пуля не всякая пробьет. Отлично — вот и снайперская позиция.

Передвинул кресло ближе к окну, развернул его спинкой — вот тебе и укрытие, и подставка под цевье и самому есть как пристроиться. Снайперская позиция — лучше не найти.

Стекло я бить не стал — смысл? Демаскируешься только. Просто открыл. Пристроился в кресле, положил цевье на спинку, замер…

Ага…

Как на ладони…

Проблема любого стрелка в том, что стреляя, он сосредотачивается за цели, зацикливается на ней и поэтому не видит, что еще происходит на поле боя. Поэтому, в расчетах группового оружия всегда больше, чем один человек — не для того, чтобы тяжести таскать, верней- не только для того. А в моем случае и вовсе — безнадежно. Меня не вычислить ни невооруженным взглядом — далеко, помешает стекло, да и попробуй вычисли засевшего в глубине комнаты снайпера, когда окон перед тобой — десятки на выбор. Ни даже термовизором, если таковой у террористов имеется — толстая спинка кресла экранирует. Распалились, голубчики — стреляют, даже особо не скрываясь, лупят из окон, вспышки — то здесь, то там. Вон там пулемет лупит — дульное пламя как маяк позицию выдает, вон — еще один. Позиция у них — великолепная, сверху вниз — как в тире. Гарантированный выигрыш — если бы не я — задумавший им это все — обломать под корень…

Прицелился — чуть выше плюющегося огнем пулемета, дожал спуск. Винтовка несильно ткнулась в плечо, огонек дульного пламени погас. Перенес красную точку прицела на второй пулемет, еще раз выстрелил так же — заглох и он…

Был тут Билл — и нету Билла — наглость Билла погубила.

Когда за две секунды замолкают два пулемета — это дает о себе знать — десантники из развалин дали залп, свалив еще нескольких, прячущихся по окнам стрелков. Никто из террористов пока не задумывался — а почему один за другим заглохли два пулемета. Пользуясь этим, поработал и я — вспышки выстрелов, красная точка на темной фигурке на зеленом фоне, выстрел — фигурка падает, исчезает из поля зрения. Как в тире…

За спиной шаги — дернулся, лапнул кобуру…

— Голощекин!

Слава Богу, не забыл опознаться. Смех смехом — а вот так вот пулю от своих получить можно — легко. В горячке боя не опознались — и врезали друг по другу. Дошло потом — да поздно уже, не сделаешь ничего…

— Взял?

— Загрузился!

— Тогда за мной давай. Подожди пока…

Выстрел. Еще один… Не знаю сколько их там еще — но на том направлении боевиков мы уже сейчас — проредили здорово. Не знаю, сколько еще держаться, по идее как только десантники закрепятся на аэродроме — так должны сюда выдвинуться, по земле или воздуху. Да и вообще, черт возьми — а где все, где помощь? Что с планом обороны, почему мы здесь одни то колбасимся!? Опять отвлекаюсь…

— Пошел! Под окном займи позицию — прикроешь!

Ротмистр переваливается через ограждение балкона, неуклюже и на какой-то момент перекрывая мне линию прицеливания. Но по нему не стреляют, что очень радует. Если его не заметили, со всей его неуклюжестью, меня — не заметят и подавно…

Сворачиваюсь… Винтовка тяжелая, и, зараза неуклюжая, длинная — но придется терпеть. Это тебе не автомат, не пулемет — поливаешь как пожарным шлангом, толку — ноль. Это хирургический инструмент, точное, бесшумное и смертоносное оружие. Сейчас — два пулеметных расчета загасил, а они не въехали, если бы я из пулемета стрелял, тут сейчас фейерверк бы был — головы не высунуть.

Оставляю столь удобную огневую позицию, вслед за ротмистром выскакиваю на балкон, переваливаюсь через ограждение — одна рука занята винтовкой, нормально схватиться не получается — и неуклюже шмякаюсь на землю боком. Шмякаюсь на что-то мягкое, уже начинающее попахивать. Что это такое — не хочу даже думать…

— Первым иду я, затем — ты. Как я дойду — так и иди! Понял?

Первым в этом случае действительно должен идти я, мой бывший пленник видел меня и опознает, предупредит. А вот ротмистра никто из десантников никогда не видел. Врежут из всех стволов — и поминай, как звали. Впрочем, могут и по мне врезать, дело такое. Алягеристое…

Окликнули уже на подходе — хорошо, что окликнули, а не врезали из пулемета. Ответил такой нецензурной тирадой, что не опознать во мне своего просто невозможно. Секунда — и я исчезаю в развалинах…

— Пулеметы — твои?

— Мои… Там еще один со мной, не подстрелите…

Через минуту — в сборе все. Я, ротмистр, которого в недобрый час отправили меня арестовывать и восемь человек из десантной группы — все кто остался в живых…

Десять человек. Команда.

— Пулемет сняли?

— Один. Второй поврежден при падении. Два короба к нему, почти полные.

Как-никак — а новость прекрасная. Если мне память не изменяет — в вертолетах стоят короба по сто, а не по пятьдесят как на обычных пехотных. Пулемет КОРД позволяет вести огонь с сошек, опытный пулеметчик по два выстрела отсекать — запросто сможет. А эти два выстрела — пробьют стену в три кирпича и убьют того, кто будет скрываться за ней. Пока патроны к нему есть — стоящая штука…

После гибели двух пулеметчиков террористы чуть унялись. Может — готовят подлянку какую, может — их не так уж и много, проредили мы их здесь изрядно. Бьют по развалинам в три автомата, один отстреляется, через пару секунд другой и так далее — просто для порядка стреляют, чтобы не высовывались. В развалинах — сам черт ногу сломит, огрызки стен такие, что в полный рост спрятаться можно. Пули задерживают и слава Богу.

— Дальше что? — спрашивает кто-то. Я знаю, что у этих людей есть свой командир, но сейчас они в такой ситуации, в которой раньше никогда не оказывались. Это я в этом дерьме давно — по уши…

— Дальше… Улицей пойдем — срежут. С любого окна пулеметная очередь — на всех нас хватит. Предлагаю — идем зданиями, по пути — чистим. Их не так и много, мы уже порядочно положили. До своих — метров двести не больше. Дойдем — уцелеем…

Дистанцию, разделявшую их и главный корпус, десантники проскочили за минуту, даже меньше. Мин не было и наблюдателей тоже не было. Опасаясь, что одна из ракет может сбиться с курса, первый лейтенант Лири приказал покинуть все наблюдательные посты, засесть в зданиях, под прикрытием толстых бетонных стен, которые заряды из кассетных боеголовок ракет не в силах пробить. И теперь, десантники прорвались к главному корпусу…

— Yahoo!!! Yea!!! Yahoo!!! America kicking asses!!!

Основной вход в «офисный» корпус станции охраняли четыре человека — у одного из них был ручной пулемет, у троих — автоматы. Дверь, выбитую взрывом, на место поставить было невозможно, но все что смогли — они сделали. Стащили к дверному проему все, что можно, своротили все хромированные «вертушки» и сделали своего рода баррикаду. Для прочности, в некоторых местах схватили сваркой — в снаряжении группы спецназа был компактный сварочный аппарат. Из-за этой баррикады то, что происходило на улице, они не видели — но по связи передали, что сейчас будет нанесен удар крылатыми ракетами. И услышав далекие раскаты разрывов, они радовались как дети…