Старший огляделся, стараясь понять, что его встревожило. Ели бы он задрал голову к нему и как следует, огляделся — скорее всего, он бы заметил замерший в воздухе вертолет, с которого снайпер спецгруппы ВМФ уже держал их на прицеле. Но в Ирландии опасность не грозила с неба — и он искал опасность там, где и привык — за бликующими стеклами, за углом ближайшего дома, за припаркованными машинами. Искал — и не находил…

— Пошли… — отрубил он, стыдясь себя самого за то, что испугался на ровном месте. Нервы сдают…

Перед самым подъездом капитан Прайс чуть притормозил, пропуская вперед Томаса с его "снотворной пневматикой"…

И тут они допустили ошибку… Когда человек входит в темный подъезд днем, а на улице ослепительно сияет солнце — даже подготовленному человеку нужна пара секунд для того, чтобы его глаза адаптировались, перешли с режима "избыток света" в режим "недостаток света". Когда они планировали операцию — они и не предполагали, что русский после того, как Дама угостит его снотворным, пройдет так далеко, что брать его придется в подъезде. И эта ошибка стала роковой для операции — и для них самих…

В подъезд мог одновременно пройти только один человек. Первым пошел Том, держа наготове пневматику, на случай если русский еще не отключился окончательно и ему надо добавить. Вторым, сжимая в опущенной руке бесшумный пистолет, в подъезд вошел Прайс. В подъезде было прохладно, тихо, темно — перед глазами на мгновение словно повисло слепящее облако. Так всегда бывает, когда с яркого света входишь в темное помещение. Капитан САС Питер Прайс моргнул, прогоняя облако, услышал, как предупреждающе крикнул что-то Томас, но сделать уже ничего не успел. Сразу несколько автоматных пуль пробили легкий бронежилет британского спецназовца и буквально перерезали его пополам…

— Агрессор-один и Агрессор-два вошли в здание… — оператор термовизора нацелил чувствительную лизну своего прибора на дверь. Аппарат был настолько мощным, что кое-что позволял видеть и в помещениях, сквозь стены…

— Внимание! Как только Агрессор-один и Агрессор-два появятся на улице — быть готовым к открытию огня на поражение…

И черт с ними, с этими штабными. Мать их!!!

— Агрессор-один упал! Агрессор-два упал! — внезапно взорвался криком эфир — Первый двигается. Повторяю — Первый двигается!

Командир буквально впился глазами в дисплей перед ним. Видено было плохо, стена экранировала большую часть сигнала, но и того, что было видно через стену, было достаточно. Те, кто вошел несколько секунд назад в подъезд, сломанными куклами лежали у самого входа и не шевелились.

— Черт, молодец… — не сдержался командир — «стрелку-один» взять на прицел автомобиль Агрессоров! Огонь по команде!

— Агрессор-три начал движение к машине! У Агрессора-четыре оружие!

— Внимание, Гнездо! Первый ведет бой, Агрессоры один и два нейтрализованы! Агрессор — четыре ведет огонь по зданию! Запрашиваю разрешения открыть огонь и уничтожить оставшихся Агрессоров!

— Отрицательно, продолжать наблюдение!

Да что за…

— Господин майор, тот, что стреляет у меня на прицеле! — четко доложил «стрелок-один» — готов поразить цель

— Отставить, продолжать наблюдение!

Бойцам, занявшим позиции в вертолете, оставалось только следить за разворачивающейся внизу драмой. Точно такая же картинка, с несколькими секундами задержки передавалась через спутник в «Гнездо» — на «Колчак».

— Внимание, «Ястреб-один»! "Ястреб-два" в воздухе, направляется в вашу сторону! Приказываю в случае, если Агрессор-четыре подойдет с оружием вплотную к подъезду — уничтожить Агрессоров три и четыре!

Наконец то…

— Внимание, «стрелок-один», огонь на поражение по Агрессору-четыре по моей команде!

— Есть!

Перекрестье прицел замерло на укрывающемся за крылом машины стрелке с автоматической винтовке. Хотя до цели было несколько сотен метров — но если поступит приказ, то его не спасет ничто, даже то, что он укрывается за машиной…

— Внимание, Агрессор три в машине. Агрессор четыре прекратил огонь и находится в машине. Машина движется!

— Подтверждаю, машина Агрессоров начала движение! — доложил и «стрелок-один»

— Внимание, Гнездо! Агрессоры три и четыре пытаются скрыться на машине. Направление движения северо-северо-восток. Преследую машину. Запрашиваю приказ на дальнейшие действия. Готов поразить цель.

Приказа пришлось ждать долго, почти минуту. За это время машина уже успела выехать с придомовой территории и влиться в поток машин, идущих из центра города. Один из снайперов, на сей раз «стрелок-два» держал машину на прицеле. Оружие, находившееся в его руках, позволяло точно поразить движущуюся машину, почти не подвергая риску те, что едут рядом…

— Внимание, «Ястреб-один»! Подняться на «эшелон-один», продолжать преследование машины. Огонь не открывать, докладывать о местонахождении машины каждые пять минут. В случае, если Агрессоры покинут машину — вести Агрессоров, пока сможете.

— Вас понял!

Почувствуй страх…

Это не так то просто, как кажется. Годами нам внушали что страх — нечто чуждое для нас, наконечника копья Империи, от разящего удара которого не спрятаться нигде. А сейчас я должен был почувствовать этот проклятый страх — для того, чтобы выжить и выполнить задание…

Почувствуй страх…

Как ни странно — но именно падение с размаху на покрытый дорогущим прохладным мрамором пол на какое-то мгновение привело меня в чувство — а большего и не было нужно. Повернувшись, я выхватил из кобуры автомат — и нажал на спуск как в тот самый момент, когда светлый прямоугольник двери заслонили черные силуэты вошедших за мной в подъезд людей…

Стрелять прицельно я не мог — просто не мог прицелиться. Да и целиться смысла не было — в узком тамбуре, ведущем в холл, промахнуться было просто невозможно. Поэтому, я просто поднял автомат и нажал на спуск, перерезая едва видимые, расплывающиеся силуэты длинной, на весь магазин автоматной очередью…

Отдачей больно ударило в руку, боль прострелила мозг, оглушительный грохот врезал по ушам, разорвал тишину подъезда. В голове словно бил набатом колокол — но в то же время туман немного прояснился и я уже кое-что видел. Похитители — им оставалось пройти до меня метра два — ничком лежали на мраморном полу, под одним из них медленно расплывалась темная лужа. Остро и кисло пахло порохом и кровью…

Теперь уходить…

Я перекатился — для того, чтобы не лежать прямо напротив открытой двери — и вовремя! Через секунду как раз на том месте, где я лежал пули одна за другой стали выбивать мраморную крошку из пола, с противным визгом рикошетируя…

Черт…

Перезарядить автомат в таком состоянии было для меня непосильной задачей — рука почти не гнулись, пальцы слушались не больше, чем разваренные баварские сосиски. Выпустив из рук разряженный автомат, я медленно и неуверенно достал пистолет из кобуры — но удержал и он упал на пол, внушительно звякнув сталью. Нашарил на полу пистолет — почти вслепую — непослушные пальцы привычно обхватили рубчатую рукоять. Пусть подходят, суки…