Нет — он не один. Не один!!! С ним есть еще кое-кто — пулемет с заправленной в него свежей лентой.

Голова кружилась, клонило в сон — сказывалась потеря крови…

Народ жив до тех пор, пока есть хоть один человек, готовый отдать жизнь за жизнь и процветание своего народа…

Сашка встал на колени, держась рукой за станок пулемета. Неизвестно откуда взялись силы — но он резким движением столкнул тело Коршуна с пулемета, занял его место, встав коленями на сидение пулеметчика на станке. Намертво схватился за скользкие от крови рукоятки, наводя ствол пулемета в цель. Большой палец лег на гашетку…

— Внимание, «Море», я «Змей-тринадцать», квадрат двадцать два — шестнадцать чист! Признаков противника не обнаружено!

— Вас понял, продолжайте патрулирование. Точка рандеву — пятьдесят километров севернее, эшелон семь-два нуля, процедура стандартная.

— Вас понял. Рандеву через пятьдесят минут.

"Рандеву", летчики на своем жаргоне обычно называли встречу с "летающей бензоколонкой" — с самолетом — заправщиком. В современной воздушной войне вообще два критических фактора победы — это разведка и дозаправка. Сумел обеспечить и то и другое — считай, наполовину победил. Не сумел — погубил самолеты, погубил экипажи. В САСШ дошли уже до того, что отрабатывали в воздухе не только заправку топливом — но и загрузку боеприпасов на самолеты. В России пока до такого не додумались — хватало проблем и без этого. Взять хотя бы дозаправку — все аэродромы в этом районе оказались выведенными из строя, заправщики взлетали аж с Константинополя. Самолетов в этом районе становилось все больше и больше, у заправщиков уже скапливались очереди. В целом, количество самолетов, особенно патрульных и разведывательных, которые Империя могла выставить в районе зависело от того, какому количеству самолетов удастся обеспечить дозаправку.

Самолет слегка накренился — заходили на новый вираж. Карты с обстановкой медленно плыли на мониторах операторов систем…

Самолеты типа "Морской змей" с виду выглядели устаревшими и примитивными — длинный фюзеляж, большой размах крыльев, четыре двигателя — не реактивных и даже не турбовинтовых — а обычных, поршневых большой мощности, от которых в других самолетах уже отказались…

Но тому были свои причины. Для самолета, который часами парит в нескольких десятках метров, а то и в нескольких метрах от воды, большое значение имеет экономичность и надежность двигателей. А на надежность сильно влияет морская вода — реактивный двигатель засасывает и пропускает через себя громадное количество воздуха, насыщенного морской солью — это сокращает ресурс в несколько раз. Поршневик же хоть и охлаждается воздухом — но сквозь себя в таком количестве его не прогоняет.

И поэтому, для таких условий хорош как раз старый добрый поршневой двигатель — модернизированный двигатель с самого последнего шестимоторного бомбардировщика пятидесятых годов. Потом пошли уже реактивные — но если этот старый, зарекомендовавший себя двигатель еще и по высоким технологиям сделать…

Современный патрульный самолет, как и все его собратья, был машиной многоцелевой и нес аж четыре типа вооружений. На подкрыльевых подвесках могли разместиться восемь средних, или четыре тяжелых, способных «завалить» авианосец противокорабельных ракеты. В брюхе самолета, помимо четырех мест для операторов, могли размещаться самонаводящиеся торпеды, морские мины, в том числе новейших модификаций, самоустанавливающиеся и глубинные бомбы. Кроме того, на самолете был установлен радар, способный держать под контролем обстановку на паре сотен квадратных миль, с возможностью распознавания и автоматического сопровождения целей и передачи данных о них на корабли для стрельбы.

Сейчас самолет был экипирован всеми четырьмя типами боеприпасов — что ему встретится, заранее предугадать было невозможно. Две тяжелые противокорабельные ракеты, четыре легких, четыре самоустанавливающиеся мины, две тяжелые торпеды и четыре легкие, четыре глубинные бомбы. Запас по грузоподъемности у самолета еще оставался, но решили, что этого будет достаточно — чтобы сэкономить на топливе. С дозаправками, как довели до экипажа, могут быть проблемы, со сменой — тоже. Проблемы могут быть со всем…

Пока самолет шел в вираже, выравниваясь для нового прохода по «полю» — именно так экипажи этих самолетов называли море — старший оператор воспользовался свободной минуткой и отключил монитор — чтобы спокойно подумать. Монитор с постоянно меняющейся на нем обстановкой думать мешал.

Итак — лодка. Крупная, если учесть мощь ракетного залпа, скорее всего американская, значит — атомная. Скорее всего — переоборудованный под крылатые ракеты стратегический ракетоносец, таких на флоте все больше и больше, сейчас мечу предпочитают скальпель. И не зря предпочитают — как подсчитаешь, что эта лодка успела натворить, так — хоть стой хоть падай. Целый регион на колени поставлен, вся оборона дезорганизована.

Вопрос номер раз — как эта лодка вообще сюда проникла. Если не по земле — значит по воде. Два пути — либо через Гибралтар, либо через Красное море. И там и там — датчики системы обнаружения. Есть еще третий путь — севером и потом реками и каналами, в Черное море и дальше, но это — из области фантастики, сферический конь в вакууме. Стратегический ракетоносец незаметно этим путем не проведешь, и думать тут нечего.

Хорошо. Пусть проникла. Если проникла — значит, здесь ее лежбище, причем хорошо выбранное, так чтобы не найти. Как же оно выбрано, что его не засекает самолетная аппаратура. Как можно спрятать такую махину? Где?

Если только…

Да нет, не может быть. Если даже раздобыть где-то код — а они охраняются как зеница ока — все равно лодка будет засекаться, но — как своя. Пройти так над системой обнаружения еще можно, но здесь, когда уже целенаправленно ищут, фокус не сработает. Нет здесь целей, похожих на подводную лодку — ни своих, ни чужих…

А что есть? Ведь все равно что-то есть, саму лодку не спрячешь, ее можно только замаскировать, представить как что-то другое. Что здесь есть такое, подо что можно замаскировать подводную лодку, ведь она все равно дает свою сигнатуру и никуда от этого не денешься. Ее не скроешь, ее можно замаскировать только под что-то другое, безобидное…

— Внимание, контакт! Старт ракет! Засек старт ракет из подводного положения!!! Пеленг двадцать пять, расстояние двадцать восемь морских миль, тип цели — подводная лодка, ведет огонь из подводного положения!

Проявилась — таки…

— Район старта?

— Квадрат двадцать-два семнадцать по сетке…

А есть — а есть единственная цель — лежащее на дне затонувшее судно! Отмеченное на всех военных картах, и на гражданских тоже — как угроза судоходству в этом районе. Вот где она пряталась — все время!

Думать было уже поздно — пришло время действовать…

— Есть цель! Рассчитать задачу на поражение!

— Лег на курс! Пеленг ноль, дистанция двадцать один, цель подводная!

— Господин капитан, проще всего торпедами. Две торпеды, для верности — и никуда они от нас не денутся

— Принял!

От мрачной сосредоточенности в тесном операторском отсеке не осталось и следа — все работали с какой-то сосредоточенной лихостью. Наконец то бесцельное многочасовое висение над морем подошло к концу, вот он — враг! Он там, под водой — но он реален, до него можно дотянуться, его можно уничтожить!

— Торпеды к пуску готовы!

— Снижаюсь на высоту торпедной атаки!

Далеко, на горизонте, там где мрачная чернь неба сливается с такой же черной гладью моря, вода кипела — одна за другой, в шуме и пламени из царства Нептуна вырывались ракеты, в облаке пара, воды и пламени ложились на боевой курс…

— Мы в районе сброса…

С едва слышным за ревом двигателей шумом в брюхе самолета распахнулись створки. Цифры на экране, показывающие расстояние до цели стремились к нулю — самолет мчался над нужным квадратом, едва не касаясь крыльями волн…