— И что же вы, патрулируете лес? Я всё равно, толком не могу понять, зачем? — спросил Марк, которого очень заинтересовала жизнь патруля, он находил в них много общего со своей командой.

— Да как сказать, — ответил Герман, — сам Лес мы раньше не особо контролировали. Только дежурные группы всё время делали рейды в окрестностях кратера. Но обычно там было спокойно, и это была рутинная и безопасная работа. До последнего времени. Там они, — он похлопал по пристёгнутым к поясу устройствам, — постоянно используются. Постоянно, но без особой необходимости.

— А есть где с особой? — заинтересовался Марк.

— Да, есть где с особой, — кивнул Герман, — в зоне реактора. Но там их можно использовать не всегда. Лес там очень разный. Где-то низкорослый, они там бесполезны. Где-то очень искривленный, там трудно, но можно пользоваться. Но ближе к городу, реактору и лабораториям, там большие заросли.

— Как здесь? — спросил Марк.

— Нет, там всё иначе, — ответил Герман, — деревья тоже в некоторых зонах большие, но растут гораздо гуще, между ними полно вьющихся растений. Там очень плотно всё заросло. И там раньше по земле передвигаться было очень опасно. Большинство обров обитало внизу. На деревьях тоже некоторые виды вполне хорошо себя чувствуют, но не в пример меньше.

— Было? — уточнил Марк.

— Было, — сказал Герман, — а может и сейчас тоже. После массового исхода обров, всё изменилось, мы ещё не разобрались что к чему. Да и дома мы уже давно не были, пока по Лесу за беглецами гонялись. Но вроде бы из зоны реактора ушли не все, много осталось. В общем, до того как ситуация разъяснится, рейды туда были приостановлены.

— А зачем вы туда ходите? — спросил Марк.

— За ресурсами, — подумав немного, ответил Герман.

— А что там за ресурсы? — не понял Марк.

— Там же научный центр был. Огромный. После аварии на реакторе, многое оказалось вне зоны доступа. А там под землёй многоярусный подземный город. Лаборатории, склады, оборудование. Мы сначала опасались туда сильно лезть, было неясно, как взрыв реактора влияет на людей, но постепенно стали заходить всё дальше и дальше. Потом начали кое-что откапывать. Хотя прошло очень много лет, но иногда, бывает, откопаешь какой-нибудь подземный бункер, а там всё так, как будто люди только вчера ушли. Только тонким слоем пыли всё покрыто. Странно. У меня в доме тоже погреб есть. Там, если что завалится куда-то в угол, то сгниёт обязательно. Обычно вещи столько не живут в неизменном состоянии. А там, как будто на паузе всё стоит. Вообще место очень странное. Некоторые говорят, что это последствия взрыва и разных экспериментов. В общем, ходят туда экспедиции периодически. И если возле перевала всё уже освоено и изучено, то чем ближе к реактору, тем всё чуднее и опаснее, — сказал Герман.

— Из-за обров? — сказал Марк.

— Не только. Много аномалий в лесу. Есть места, где человек может просто исчезнуть. Идёт себе, и вдруг раз, нет его. А потом через месяц возвращается, как ни в чём не бывало. Если, конечно, обры по дороге не сожрут. И возмущается, что все его бросили. А для него этого месяца как будто и не было. Или дерево попадётся, к которому человек притягивается как магнитом и не может оторваться. У нас на таком дереве один патрульный умер от истощения. Но теперь мы научились такие деревья заранее отличать, по костям животных вокруг. Если подозреваем что дерево магнитное, швыряем в него грызуна на верёвке. Прилип, значит близко не подходим. Рабочий метод! — сказал Герман.

— И оно того стоит? — с сомнением сказал Марк.

— Стоит. Тем более, что не всё так уж и страшно. Мы же не прёмся каждый раз неизвестно куда. У нас есть проложенные безопасные маршруты, сеть которых мы постоянно развиваем. Они ведут к тем местам, которые нам интересны. Правда вот, в подземный лабораторный комплекс пока не смогли попасть. Там либо всё завалено сильно. Либо, если вход может быть нормальным, очень много аномалий, через которые мы не можем пробраться. А там очень много полезного. Но работа идёт. А если говорить об опасности, то у вас работа тоже не самая спокойная, насколько я понял, — сказал Герман.

— Ну, в общем, да, — согласился Марк, — и товарищей тоже, бывало, теряли. Тут не поспоришь. Везде свои сложности.

— Это точно. А так, мы нормально живём. Все эти опасности в большей степени в зоне реактора локализованы. Мы постепенно, шаг за шагом, продвигались туда и изучали пути. Сейчас в нескольких местах идут раскопки. Но, всё-таки, самая опасная работа, это у патрульных истребителей, — сказал Герман.

— А это кто такие? — удивился Марк, — раньше ты про таких не говорил.

— А это как раз мы, — улыбнулся Герман, — отряды, которые занимались охотой на обров и сокращением их поголовья. Работа очень опасная, но, наверное, самая интересная и азартная.

— Занимались, до массового исхода? — спросил Марк.

— Точно. До исхода. И когда вернёмся, скорее всего, будем заниматься тем же самым. В чём ведь проблема с этим исходом? В том, что теперь обры бродят по лесу. А значит, могут и на город напасть. Там территория большая, контролировать трудно. Кратер вообще защищать от нападения дело нелёгкое. Он же, как на ладони. А противник, если появится, то будет на возвышении и укрыт в Лесу. Благо, раньше у нас противников не было, — сказал Герман.

— Зачем же вы такое место выбрали для города? — удивился Марк.

— Это само собой получилось. Стихийно. Но и свои преимущества в этом тоже есть. Мы в то время в Лесу оказались. А кратер был единственным открытым местом, где можно заниматься земледелием. Там вода есть. Не нужно производить вырубку для строительства. Потом-то мы научились хорошо это делать. А на первом этапе, это было слишком сложно. Вот и обосновались на открытом месте. Нет, с точки зрения жизни там отлично. Плохо только с военной. Но этот вопрос долгое время не стоял. Да и теперь стоит только в связи с обрами. А тут это может ещё и более выигрышное положение. Есть ведь такие, которые по деревьям хорошо перемещаются. Сейчас хоть от них угрозы почти нет. По крайней мере, не боимся что они сверху нападут, — сказал Герман.

К ним подошёл один из патрульных.

— Герман, я вот что думаю, — начал он, — мы уже давно не видели свежих следов обров. Они, как будто, все куда-то ушли. Может, мы зря бросили погоню? Хоть узнали бы, куда они все направлялись.

— Может, узнали бы, а может, и нет. Ты думаешь, они все двинулись в одно место? Что-то я сомневаюсь, — сказал Герман.

— Ну, через перевал-то они дружно прорвались, — пожал плечами патрульный.

— А потом разбрелись кто куда. Не думаю, что нашлось что-то, что смогло собрать их вместе. Может их к морю потянуло, как знать? Пусть учёные думают. Нам главное, чтобы они к городу не приближались, — сказал Герман.

— Так и я об этом, мы теперь не знаем где они, — вздохнул патрульный и отошёл.

Эрик по большей части шёл в одиночестве, но всегда старался выбрать такое место, чтобы видеть Мину. Он очень старался, чтобы этого никто не заметил, но ничего не мог с собой поделать.

А она шла всё время со своим мужем и они мило болтали. И как им не надоедало всё время разговаривать друг с другом, поражался Эрик. Потом он тяжело вздыхал, отворачивался, но через некоторое время опять его взгляд притягивался к ней.

Когда появился заметный уклон вверх, который чем дальше, тем становился больше, патрульные заметно оживились. Они чувствовали близость дома и хотели побыстрее оказаться там. Многие непроизвольно ускоряли шаг. Наконец, они вышли из Леса на край воронки кратера.

Лес закончился довольно резко. Прямо перед ними был довольно крутой обрыв. Но вид впечатлял. Мирная долина, раскинувшаяся перед ними, навевала ощущение покоя и сытой жизни. Даже отсюда сразу складывалось впечатление, что жизнь там идёт тихо и размеренно. Аккуратные квадратики полей намекали на деревенский уклад. Хотя все уже знали, что люди тут жили не простые. Возможно, это была самая высокотехнологичная община на планете.