На Алисе был старый темно-красный гаун с капюшоном из толстой шерстяной ткани, плотно облегающий талию и с широким подолом. Когда откинула капюшон, под ним на затылке был белый, полотняный, плотно облегающий чепец с кружевом спереди и лентами сзади. Волосы расчесаны на пробор и взбиты надо лбом, а с боков свисают завитыми локонами. Под гауном было новое платье, синее с белым — мои цвета: вдова не зря тратила время и пять гиней. Плечи обнажены. Декольте глубокое, но прикрыто нижней белой сорочкой из тонкой ткани. Корсаж стянут шнуровкой сзади. Он удлиненный, до бедер, расширяющийся басками. Рукава до локтя, а дальше идут длинные белые перчатки. На ногах черные кожаные туфли с острыми носаками и красными бантиками на подъемах. В руках Алиса держала узел, скорее всего, с одеждой, который она положила на сундук перед тем, как сесть за стол вместе с матерью, которая была вся в черном, чтобы лучше оттенять дочь.

Кике, помогавший дамам раздеться, принес нам серебряные кубки, кувшин со сладкой мальвазией с Канарских островов, закупленной мной на обратном пути из Китая, и блюдо с апельсинами, которые странным образом удачно гармонировали с этим вином. Может быть, так считал только мой вкус, испорченный скитаниями по эпохам. Впрочем, дамам тоже понравилось. Разговор вели светский английский — погода, погода и еще раз погода.

Только в конце визита вдова осмелилась поинтересоваться:

— Алисе придется делать что-либо по хозяйству?

— Разве что от скуки решит помочь Энрике, но заранее предупреждаю, ему это может не понравиться, — ответил я и проинформировал: — Он служит мне уже пятнадцать лет, поэтому, как понимаете, ближе, чем родственник.

— Да, хорошего слугу найти сейчас так трудно! — поддержала меня вдова таким тоном, будто всю жизнь только и занималась подыскиванием себе слуг.

Кике доложил, что кэб ждет, и я поехал с дочерью по делам, по пути подкинув мать до ее дома. Кэбы сейчас четырехколесные, извозчик сидит спереди. Большинство одноконные, для не богатых, а мы поехали на двуконном, который стоит раза в полтора дороже. Впрочем, как договоришься. Двуконные кэбы часто простаивают, поэтому иногда соглашаются на значительную скидку. Я нанял кэб за шиллинг на полдня. Сперва мы поехали к моей шхуне, где я убедился, что вахтенный матрос или просто сторож дрыхнет в кубрике. Было начало прилива, так что мог расслабиться. Важно, чтобы во время отлива потравливал швартовы, не порвал их, а в прилив подтянется, когда захочет. Это я так попонтовался перед юной особой. В этом плане с годами становишься не намного умнее.

Вторым пунктом был визит в магазины дорогой женской одежды в центре города, где Алисе Грей представилась возможность воплотить в жизнь малую часть своих дерзких мечтаний. Я разрешил купить еще два платья, нижние юбки, рубашки, дюжину пар шелковых чулок, перчатки, чепчик и три пары парчовых туфелек разного цвета, под каждое платье, но все на сравнительно высоком красном каблуке. Это, конечно, не лабутены или шпильки, ходить на них будет полегче. Мода требует жертв, но непонятно, почему больше всего жертвовать приходится ногам, а не голове, принимающей решение?! Алиса Грей была здесь впервые, никто ее не знал, поэтому вела себя, как моя жена — жена немолодого, но богатого иностранца. Ей так нравилась эта роль! Ведь не важно, кто мы на самом деле, важно, кем нас считают окружающие.

Я вспомнил, как на Мальте в первый же день познакомился на автобусной остановке с украинкой лет двадцати двух, не красавицей и не уродкой, так, серединка на половинку. Совков узнаю сразу по вечно озабоченным лицам. Добавил ей еще одну заботу — спросил, на каком автобусе доехать до Ла-Валетты? Девушка как раз туда и ехала, предложила следовать за ней. Я в ответ заплатил за нее за проезд, а он там не дешевый. По пути разговорились. Моя попутчица на Мальте вроде бы работала вроде бы в гостиничном бизнесе. Она относилась к категории, как я называю, сказочниц, причем абсолютно не смущалась, если ловил ее на вымысле, придумывала другую небылицу. Впрочем, поняв это, я перестал указывать на неточности. Если человеку нравиться жить в придуманном мире, пусть живет, лишь бы не за мой счет. Я сразу почувствовал, что она хочет меня как-то использовать, предполагал два варианта — просто динамо или проститутка с фантазией. Не обламывал ее, потому что интересно было посмотреть, как раскручивает. Если сделает красиво, я заплачу без огорчения. Всё оказалось проще. Она привела меня в крутой бутик, в котором за свои купила очень дорогие солнцезащитные очки. Зачем ей понадобились очки в начале октября, когда сезон закончился и солнце устало напрягаться, не могу сказать. Может быть, готовилась к следующему сезону, а может, только сейчас накопила на покупку, потому что стоили очки половину месячного заработка портье в моей гостинице. Мне, как догадался, отводилась роль влюбленного пожилого состоятельного мужа или любовника, который делает такой роскошный подарок такой очаровательной девушке. Две молоденькие и, как большинство мальтиек, фигуристые, но страшненькие лицом, продавщицы именно так и думали, судя по их завистливым взглядам. Я бы не удивился, если бы продавщицы хором запели: «О боже, какой мужчина!»

Точно так же английские продавщицы смотрели на Алису Грей. На их лицах читалось: «И где эти заразы ловят таких мужиков?!». Я заметил, что продавцами в отделах женской одежды работают именно те, кто мечтает, не приходя в сознание, покупать шмотки каждый день, причем надевать их только в примерочной, а потом закидывать в чулан и забывать. Девушки поумнее работают в отделах мужской одежды, чтобы найти того, кто поможет реализовать мечту тех, кто поглупее. У Алисы мечта была в процессе реализации, поэтому ум был отключен полностью, зато эмоции перехлестывали через край. Самое забавное, что все три продавщицы магазина тоже фонтанировали эмоциями. Складывалось впечатление, что они подбирают наряды для себя.

После обеда я оставил Алису в номере разочаровываться в покупках, а сам отправился на встречу с маклерами, которые набрали для меня акций Ост-Индской компании. Оказалось, что не один я такой умный. В последние дни цены на эти акции стремительно росли.

После ужина Алиса Грей долго принимала ванну — плескалась в высоком деревянном корыте на низких ножках. Судя по вопросам, которые она задавала гостиничной служанке, такая ванна была ей в новинку. Англичане все еще считают, что частое мытье вредит здоровью. Подозреваю, что это банальное оправдание лени.

У меня мытье заняло намного меньше времени. Алиса ждала в кровати голая, как я сказал, укрывшись одеялом до подбородка. Ее распущенные, недосохшие волосы были с артистичной небрежностью разложены по подушке. В тусклом свете масляной лампы, стоявшей на комоде, волосы казались черными, оттеняли белизну лица. Глаза открыты, но смотрят в потолок. Наверное, выполняет инструкцию матери. Ведь все мужики одинаковы…

Ее тело было горячее, словно вылезла из ванной только что, и расслабленное. Она долго не отзывалась на мои ласки, как будто они были лишними. Хотя вполне возможно, что ее мать, инструктируя, исходила из своего опыта, в котором прелюдия отсутствовала. Только когда я начал делать рукой то, что она, как догадываюсь, и сама не раз делала себе, схватила мою у локтя своей правой и начала легонько царапать ноготками в такт моим движениям, а потом закусила ладонь своей левой у большого пальца, чтобы не слышны были стоны. Она кончила два раза до того, как я вошел в нее по-взрослому и лишил девственности. Если ей и было больно, то, как мне показалось, боль была сладкой.

Когда я слез с нее, сообщила таким тоном, будто ее крупно надули:

— А мама говорила: «Потерпи, это не долго!»

— Видимо, твоей маме повезло больше, чем тебе, — пошутил я.

— Ты так думаешь? — на полном серьезе спросила Алиса.

— Да, — отвечаю я. — Кто получает меньше удовольствия, то и побеждает.

Она долго осмысливала мои слова (женщинам и так тяжко думать, а после секса и вовсе нечем), приняв правильное решение: