Следующие три недели ветер менял направление и наши планы. Стало понятно, что поохотиться нам не дадут, поэтому шхуна металась по Балтийскому морю, пытаясь вернуться в Нарву. Шведы упорно отжимали ее все дальше на юг, надеясь, наверное, прижать там к берегу и уничтожить. Чтобы этого не случилось, миновав остров Борнхольм и значительно оторвавшись от преследователей, я повернул на запад, пользуясь задувшим юго-юго-восточным ветром. В пролив Эресунн соваться не рискнул. Там слишком мало места для маневра и много шансов повстречаться со шведскими военными кораблями. Решил пройти между датскими островами Зеландия и Фальстер, что в будущем делал неоднократно на костерах. Если датчане поведут себя неподобающим образом, придется оставить им шхуну и возвратиться домой по суше. Это лучше, чем оказаться в шведском плену. Впрочем, у меня было предположение, что Карл Двенадцатый приказал в плен нас не брать. Пришлось идти очень круто к ветру. Шведским парусникам это не под силу. Надеюсь, подумают, что и шхуна на такое не способна и отправятся искать ее южнее. Так уж устроен человек, что предпочитает искать там, где удобнее, а не там, где вероятнее.

Моста между островами пока еще нет. В то время, когда я был датским дворянином, почти весь остров Фальстер принадлежал королю и его родственникам. Купить здесь земли было мало шансов. Как сейчас обстоит дело, не знаю. Таможенных постов не заметил. Может, они и были, но никто ничего от нас не потребовал. У меня появилось подозрение, что датчане решили «не заметить» шхуну под российским флагом, известную им, как корсарское судно. До них наверняка дошли сведения, как наши вломили шведам под Калишем, поэтому сочли более разумным не напрягать лишний раз отношения со своим естественным союзником. Это подозрение усилилось, когда и в проливе Большой Бельт датские таможенники не прореагировали на шхуну. Может быть, увидели, что в балласте, что ничего им не светит, поэтому и не напрягали, а может быть, получили приказ «не заметить» нас. Второе мне больше нравилось, поэтому в него больше верилось.

Появилась у меня шальная мысль повернуть в Эресунн и выйти в тыл преследующим меня эскадрам. Только вот, окажусь ли в тылу?! Да и у шведов есть еще много военных кораблей. Наверняка несут дозорную службу возле юго-восточного выхода из пролива. Решил сходить в Северное море. Там тоже есть шведские торговые суда, но при этом меньше шведских военных кораблей и больше места для маневра. Не уверен, что англичане и голландцы захотят обострять отношения со шведами, разрешив реализовать захваченные нами призы в своих портах, поэтому поведу добычу в Архангельск. А там посмотрим: или на следующий год вернусь на Балтику, или продам шхуну и построю на верфях Санкт-Петербурга, где сейчас есть прекрасные английские и голландские корабелы, новое судно, скорее всего, бриг большего водоизмещения и лучше вооруженного. И раз уж оказался в этих краях, накуплю в Лондоне предметов роскоши, которые излечивают русских от мании величия: чем больше на тебе блестящих побрякушек, тем тяжелее возноситься.

78

Поскольку визит за покупками был незапланированный, пришлось изрядно распотрошить содержимое спасательного жилета. Сердце грела уверенность, что шведские судовладельцы быстро пополнят мою заначку. Набив трюм всяким барахлом, снялись в рейс рано утром, во время отлива. По мере того, как уровень воды в реке становился ниже, вонища над ней набирала ядрености. Сейчас Темза — помойка английской столицы и всех остальных населенных пунктов на ее берегах. «Green Peace» на них нет!

На третьи сутки рейса задул редкий в этих местах и сейчас встречный для нас, восточный ветер. Курсом крутой бейдевинд правого борта начали потихоньку двигаться на север. Если ветер помешает захватить приз, как-нибудь переживу. Ночью ветер раздулся до штормового. Мы опустили главные паруса, поставили штормовой стаксель, чтобы держаться против ветра. Все равно нас неумолимо сносило на запад, к берегу. К тому же поднялась высокая волна. Время от времени корпус шхуны вздрагивал от ударов так, что казалось, сейчас рухнут мачты.

До полудня я крепился, отгонял черные мысли. По моим подсчетам, мне еще можно провести в этой эпохе лет семь-восемь. Уходить из нее и начинать все сначала не хотелось. Тем более, что стартовый капитал маловат. Вроде бы я ничего не нарушал: русские купцы давно уже освоили дорогу из Архангельска в Лондон. Наверное, я не знаю других правил, которые регламентируют мое пребывание в каждой эпохе. Если они вообще есть. После полудня по левому борту стал виден английский берег. Нас медленно несло к нему. Самое позднее в полночь шхуну выбросит на берег.

Я не знал, что происходит после того, как оказываюсь в воде. Надеюсь, что шторм прекращается. По крайней мере, я не нашел никаких сведений о выброшенном на голландский берег судне в тот год, когда пересел в шлюпку и оказался в Роттердаме. Поэтому и сейчас я приказал спустить на воду тузик и взять его на буксир. Мол, так он будет удерживать судно на курсе. После чего пригласил в свою каюту Захара Мишукова и Николая Истошина и проинструктировал их, что надо делать, если со мной вдруг что-нибудь случится, а шторм стихнет. Маршрут до Архангельска я с ними проработал чисто в учебных целях, не предполагая, что им придется закрепить теорию практикой.

— Захар, ты тогда станешь капитаном, а Коля — страшим помощником. Поведете шхуну в Архангельск. К берегу не прижиматься, шведские суда не захватывать. В Архангельске продадите товары и шхуну, рассчитаетесь с экипажем, а остальное отвезете моей жене. — Я показал на шкатулку из черного дерева, в которой хранил судовые документы и другие важные бумаги, а сейчас в ней были еще и письма жене и последняя воля почившего. — Эту шкатулку тоже отдадите ей.

— А что может случиться?! И не такие шторма выдерживали! — воскликнул Николай Истошин.

— Дело не в силе шторма, — произнес я. — Идите отдыхайте. Подмените меня, когда позову.

Северное море продолжало бесноваться. Когда в скулу шхуны ударяла высокая волна, мириады, как мне казалось, серых брызг подлетали вверх и крупным дождем опадали на шканцы. В такие моменты я переходил на левый борт, который забрызгивало меньше. На мне, как обычно во время шторма, спасательный жилет и прочее барахло, которое пригодится в следующей жизни. На этот раз я прихватил еще и винтовку. Ее можно будет продать вместе с пистолетами, если вдруг потребуются деньги. Берег был всё ближе, а ветер становился всё сильнее. На этот раз мне было особенно противно уходить. Противно до тошноты. Или это меня наконец-то одолела морская болезнь?

На палубе шхуны был лишь рулевой, который прятался у планширя правого борта. Руль был закреплен намертво, так что в обязанности матроса входило лишь наблюдение за обстановкой. Разгуливающего на шканцах капитана он не видел. Наверное, слышал мои шаги, если при таком сильном завывании ветра в такелаже можно хоть что-то услышать. Я подтянул тузик к корме шхуны. Между высоких волн лодка казалась маленькой и ненадежной. В нее уже набралась вода. Спуск по буксирному тросу оказался не совсем удачным, я таки окунулся по пояс в волну и только потом оказался в тузике. Буксир не стал перерезать, а отвязал. Конец его был размочаленным, так что подумают, что порвался. Тузик сразу развернуло бортом к волне и чуть не перевернуло. Я ухватился руками за борта лодки и наклонился, чтобы центр тяжести стал ниже. Меня обдало водой, но не сильно. Когда поднял мокрую голову, шхуны рядом не было. Словно бы бугристое море было покрыто длинными полосами седой пены, которые тянулись с востока на запад, к английскому берегу, серому и как бы вымершему.

Конец

Продолжение следует — «Под британским флагом»