Она должна побывать в Рори. Вот должна, и все тут.　

— Энна, три жалованья, если сумеешь скрыть мое отсутствие подольше, желательно до вечера.　

— Хорошо, миледи, я очень постараюсь Только не шутите про казнь, прошу вас.　

— Хорошо, хорошо! — она вскочила, обняла горничную, — никаких казней, что ты! Ну, что же, решено, если завтра утром на свежую голову не передумаем…　

Они не передумали, наоборот, Тьяна укрепилась в решении сбежать от стражи. И рано утром, когда полусотник постучал в ее дверь, она была уже полностью готова, одета в самое скромное свое платье и обута в удобные дорожные ботинки, и даже взяла в руки собранную с вечера сумку. Насчет времени отъезда она предупредила «свою» стражу с вечера.　

Сам полусотник был невыспавшийся, с мешками под глазами.　

— Вы готовы, миледи? — он поклонился, в глазах над мешками читалось страдание.　

— Конечно, эсс.　

Кажется, мысленно верный командир стражи так и сяк уже успел обругать желание леди уехать в такую рань. Вечером Тьяне доложили, что стражники заказали вина и играют в кости в нижнем зале. И явно со своим полусотником в компании. Интересно, осмелились бы они при герцоге?..　

Тьяне это было скорее на руку. И отложить отъезд, пожалев страдальцев, не было возможности, потому что приходилось учитывать время отправления дилижанса из Аттаре. От идеи нанять отдельную карету и ехать в ней до самого Рори они с Эль сразу отказались: едва ее хватятся, факт найма кареты моментально обнаружится, потому что это сразу начнут выяснять…　

Эль вечером успела сбегать на проездный двор и оплатила два места, причем не внутри кареты, а наверху. Энна ужаснулась, а Тьяна только посмеялась, ехать на крыше дилижанса — это же приключение! Барон Рори дочерям такого не позволял, это, дескать, уместно для служанок, а не для благородных эссин. В некоторых вещах отец был щепетилен. Да и вообще, за всю жизнь по пальцам одной руки можно было пересчитать, сколько раз эссине Тьяне пришлось прокатиться в дилижансе, потому что до последнего у них был экипаж, конюшне отца завидовали все соседи, и все дети Рори с детства отлично ездили верхом.　

Итак, она сегодня явится домой, неожиданно, и не в своей шикарной карете с гербами Айдов, а… вообще непонятно как, потому что до самого Рори дилижанс не повезет.　

Пешком?..　

Как бы мама не свалилась в обморок от такого потрясения. В письмах последнее время нет-нет да и проскальзывало довольство от того, что ее девочка заняла такое положение, пусть оно и «связано с некоторыми неудобствами». Неудобства — это, надо думать, сам Валантен Айд. Для нее Валантен — главное в этом браке, а для мамы, соседей, еще для многих-многих — досадное неудобство.　

Но это не так и важно. Главное, она уже сегодня приедет домой.　

А потом туда явится стража и будет скандал. Ладно-ладно, об этом можно подумать и после…　

Они спустились к карете, Тьяна впереди, за ней Энна несла кожаный несессер с самым необходимым, следом слуга тащил сундук с одеждой. Эль держалась на расстоянии.　

— Пожалуйста, миледи, — полусотник, морщась, распахнул перед ней дверку, плечом оттеснив при этом грума.　

— Благодарю, эсс, — она очаровательно улыбнулась, — и вот еще что, я собираюсь спать всю дорогу, не беспокойте меня.　

— Как миледи будет угодно, — в его голосе Тьяне почудилась зависть.　

Она помахала рукой кланяющейся от порога хозяйке, поднялась в карету, Тьяна села на диван, захлопнула дверцу, сразу задвинула штору с одной стороны, с другой — прикрыла наполовину.　

— Вот сюда будешь выглядывать и улыбаться, — сказала она Энне. — Ну, не трусь. Потом будем вспоминать и смеяться.　

— Ох, миледи. Я смогу над этим смеяться, только когда герцог тоже начнет смеяться. И лорд Валантен. Вы думаете, он похвалит нас, миледи?!　

— С лордом Валантеном я договорюсь. До свидания, Энна, милая, скоро увидимся, — она с чувством пожала руку горничной, и, приоткрыв дверку с другой стороны, спрыгнула вниз.　

То, что она собралась делать, Валанттен совершенно точно не одобрил бы. Дерево их любви до сих пор не было кривым, а теперь, может, и покривеет. Валантен, ее муж, будет сердиться, но наверняка простит.

Но их дерево точно не рухнет из-за этого ее своеволия.　

Испытания для своего дерева-любви нельзя устраивать нарочно. Но ведь она и не стала бы — нарочно…　

С другой стороны кареты тоже была стража, но никто даже не взглянул на леди Айд. Может, потому, что тут была и Эль, со своим узлом и бубном за спиной. И еще она держала в руке сложенный зонт.　

— Скорее, надо шевелиться, они не долго будут глазами хлопать, — гадалка тут же схватила леди Айд за руку и потащила прочь, за угол.　

Они степенно перешли улицу, и спрятались за афишной тумбой.　

— Вы бы распустили волосы, миледи, — посоветовала Эль, — пусть решат, что вы такая же, как я. Точно приставать не станут, — она похлопала по ободу своего бубна.　

— Ты понимаешь, что сказала? — Тьяна нервно рассмеялась, — моих родных удар хватит!　

— Я ведь не сказала, чтобы вы выбросили шпильки. Доберемся до вашего Рори — успеете подобрать волосы. Поверьте, так гораздо лучше. Неизвестно, какие попадутся соседи. Или на лбу у вас написать, что вы леди Айд?　

— Гм, — Тьяна нахмурилась.　

Одетая просто, едет на дешевом месте в дилижансе — кто знает, за кого ее примут? Благородные эссины не ездят в одиночку на крышах дилижансов… точнее, даже не в одиночку, а в компании гадалок.　

— О Пламя. Хорошо, убедила, — она несколькими движениями распустила прическу, благо, сегодня Энна причесала ее очень просто.　

И как раз она увидела, как мимо проехала, ускоряясь, ее карета, запряженная великолепной четверкой.

Оставалось лишь с грустью посмотреть вслед.　

— Будем садиться в дилижанс, посмотрите сначала, нет ли ваших знакомых, — посоветовала гадалка, — ведь Рори уже недалеко.　

Да, это тоже было дельное предостережение.　

— Не зови меня миледи, — усмехнулась Тьяна, — а то удивим попутчиков…　

Свою карету Тьяна вспомнила не раз, пока они тряслись на крыше старого дилижанса, на самой дальней скамье — над задком кареты. Эль раскрыла над ними зонт, заслонившись от солнца, ярко сиявшего с чистого, без облачка, неба, а заодно и от веселых парней, занявших самую переднюю скамью. На двух гадалок те посматривали с интересом, но и с осторожностью. Кучер то и дело понукал лошадей, видно, ему посулили награду за скорое прибытие, «гадалкам» это было только кстати. Час, другой, третий…　

Они с Эль грызли прихваченные из гостиницы сухие хлебцы, запивая их водой из фляжки. Одни раз кучер повернул лошадей на обочину, пропуская карету с гербами, и то, что он бурчал при этом себе под нос, леди вообще слышать не полагалось бы. Но при гадалках никто язык сдерживать не станет. Они, эти гадалки, и так все знают лучше прочих, из того, что может быть сказано языком. Эль с Тьяной лишь переглянулись и обменялись смешками.　

Некоторое время спустя опять пришлось уступать дорогу, теперь мимо промчались трое верховых в красных плащах.　

— Курьеры от графа, туды их! — опять зычно прокомментировал кучер, — почты мало его светлости, курьеров гоняет почем зря! Небось, решил кого в гости позвать!　

Кучеру просто хотелось поговорить, не ехать же молча…　

Красные плащи стражников из Скарата Тьяна и так узнала, не раз видела на дорогах графства таких курьеров. И в груди отчего-то кольнуло — куда они скачут? Не связано ли это с ней?　

Впрочем, конечно, нет. Рановато для переполоха.　

Они пару раз остановились, чтобы пассажиры хоть малость размяли ноги. Пожилая эсса ехавшая внутри кареты, принялась приставать к Тьяне, упрашивая погадать — Эль выручила, сама сыграла на бубне и что-то наговорила эссе, отчего та пришла в хорошее расположение духа и дала девушке медную монетку.

Потом кучер свернул с тракта, уверяя пассажиров, что так путь короче, и они целый час или больше ехали по куда более тряской дороге. Но все в жизни заканчивается, и эта поездка в дилижансе тоже закончилась. Тьяна радостно вздохнула, увидев вдали знакомый силуэт придорожного трактира.