За окнами кареты темнело, лес стоял кругом черный, мрачный. А Тьяна ехала в неизвестность, и, наконец-то, ей было спокойно. Как будто она вновь оказалась дома.　

Глава 57. Казнь Валантена Айда… и что из этого　

вышло　

У самого въезда в город к карете леди Овертины прицепились мальчишки, орава бежала следом и кричала:　

— Ай-ай, леди Айд! Леди Айд едет! А эшафот уже готов! Завтра на рассвете!　

И десять ниверских стражников, скачущих за каретой, не слишком пугали эту мелюзгу. Овертина слышала сквозь стенку кареты, как ругался грум на запятках, как кучер щелкал крутом, разгоняя мальчишек.　

Гербы на карете были ее мужа, герцогские, теперь обведенные черным, а не «младшие», с белой полосой, но тут это мало кого интересовало. Ждали, должно быть, что явится жена приговоренного.

Обычай позволяет приговоренному перед казнью встретиться с кем-то одним из близких. Странный обычай, ну да ладно. В жизни много странного. Обычно на свидание приезжали жена, или кто-то из родителей, а Валантен захотел видеть ее. Не Уну, которая тоже приехала в Гарратен. И не Тьяну… но тут хоть понятно, почему. Ее тут только не хватало!　

Впрочем, Овертина отчего-то не удивилась.　

Она была зла на весь свет. На нелепость происходящего. На непоправимое, что случится завтра на рассвете. На то, что все верили в явную глупость. На Клайдергара, который тоже верил в эту глупость. На такое количество доказательств того, чего просто не могло быть. В то же время, она понимала

Клайдергара. Обвинение в государственной измене не подлежит прощению. Покушение на короля — это государственная измена. Содействие враждебному государству во время войны — это государственная измена. Впрочем, это содействие спорно в данном случае. Ладно. Но первое отмести не получится. Это более убедительно, потому что так понятно многим: Валантен Айд обделен от рождения и надеется вернуть свое. Многим легко было представить себя на его месте, будь они тоже заколдованы, разумеется.　

Итак, государственная измена. Она всегда карается одинаково: смертной казнью. Это закон. За последние сто лет троих принцев казнили за это же. Похоже, что Клайдергар был бы не против просто засунуть Валантена Айда в каменный мешок на долгие годы, выполнив тем самым просьбу Тьяны, но он не может. Ему нельзя терять лицо. Нельзя замять доказанное обвинение в государственной измене, приговор суда арлинов должен быть исполнен.　

Тот, кто это затеял, подошел к задаче со знанием дела.　

Сама герцогиня Нивер не присутствовала на суде, но знала все в подробностях. Валантен, которому король разрешил воспользоваться голосовым амулетом, произнес вполне убедительную речь в свою защиту. Он не терял зря времени, оказывается. Даже его общение с королевским семейством Лузаны и герцогом Карай, лузанским морским командором и своим троюродным братом, многим показалось понятным и простительным. Он рассказал об уликах, подтверждающий участие в заговоре второго «кота», и про колдуна, который сознался, но погиб.　

О Пламя, теперь Овертина сама называла этих двоих наследников только так, «котами»…　

Короче говоря, Валантену не удалось обелить себя. Хотя за него, за его оправдание проголосовало двенадцать арлинов из двадцати семи. Король отказался от права голоса, а Эркат Каридан был за Валантена. Старый граф Каридан голосовал против Валантена, а его старший сын, Первый министр короля, не имел заветного двойного кольца, он получит его после смерти отца. То, что Эркат поддержал Валантена, Овертину удивило. Она почти не сомневалась в его голосе «против»…　

Карета герцогини подъехала к крыльцу вплотную, мимо уже поставленного эшафота. Лорд-комендант встретил Овертину на крыльце, смотрел сочувственно, и сказал что-то сочувственное — она кивала.　

Это все ведь не имело значения, что бы он ни сказал.　

— Леди Тьяна, надеюсь, здорова, — добавил он.　

— Да, благодарю.　

— Завтра я выведу на площадь на две сотни стражи больше. Народу ожидается очень много. А лорд Айд… должен сказать, он пока спокоен. Не выглядит сломленным. Отказался от «подарков короля», но потом согласился на ужин. Должен сказать, я сожалею, что познакомился с ним столь поздно и таких обстоятельствах.　

— Вот как?..　

— Мы поговорили с ним про своеобразие устройства Синего замка. Оно ему известно, оказывается. Мне было странно, гм, что он настолько разбирается в подобных вещах.　

Овертина только усмехнулась.　

Лорд Свани сам провел ее по длинному лабиринту коридоров — устройство замка и впрямь было затейливым.　

— Это место дли свиданий, — пояснил он, — между вами будет две решетки, миледи. Так положено.　

В последнюю дверь Овертина зашла одна. Валантен уже был там, стоял у дальней решетки взявшись за нее руками. Увидев ее, встрепенулся, в его глазах метнулось что-то: кажется, радость, разбавленная разочарованием. А она, идя сюда, вспомнила много чего: как приехала в Нивер невестой будущего герцога, как боялась брата жениха, о котором столько слышала, как он оказался не таким уж страшным, как они по-детски задирали друг друга, к веселью старого герцога и досаде Кайрена. Почему он сердился, Кайрен?..　

И вот, чем все закончилось… закончится вот-вот.　

Слезы набежали против ее воли, она торопливо их вытерла. Валантен заметил.　

— Эй… не плачьте, — попросил он. — Если так, лучше уйдите, — из его груди вырвался тихий вздох пополам с　 рычанием.　

— Я и не собираюсь, — сказала она, насмешливо кривя губы, — что вы о себе возомнили?　

— О, да. Вот так хорошо, — похвалил он с улыбкой, похожей и на оскал тоже, — вы ведь не верите, что стали вдовой по моей вине? Не верьте. Это неправда.　

— Я никогда не считала вас виновным. Вы хотели бы вместо меня увидеть Тин, да? — она почти не сомневалась, что так и есть.　

— И хотел бы. И боялся этого, — ответил он, — не смог бы забыть, что это последний раз. Было бы слишком больно.　

— Она не знает. Ей не сказали. Я пригрозила выгнать из Нивера того, кто проговорится.　

— Это правильно.　

— Лекарь считает, что до родов не менее двух недель. Возможно, три. А потом она возненавидит меня, я так думаю.　

Валантен кивнул, давая понять, что услышал. Сказал, опять показав в оскале зубы:　

— Не преувеличивайте. Вы позаботитесь о ней, Овертина? О них, точнее?　

— Конечно. Постараюсь, по крайней мере, — она опять попыталась улыбнуться, — я слышала, что вы решили пренебречь положенными «подарками короля».　

— Ужином и шлюшкой на ночь? — Валантен опять рыкнул и расхохотался, — почему-то я не голоден. Но ужин принесут, попозже, может, и отведаю. А шлюшку я велел отправить министру Каридану. Как его там?..

Демоны, никак не запомню его личный титул. Но ему давно нравится то, то принадлежит Айдам. Может, и девка понравилась бы. Надеюсь, мне бы выбрали красивую, не пожадничали.　

Вот так вот. Жену к приговоренному не допустили бы, но ему совершенно точно полагались богатый ужин и женщина из борделя — «королевские подарки», старая традиция.　

— Убедились бы хоть, хороша ли, — подыграла ему Овертина.　

— Мне даже не интересно, — Валантен ответил серьезно, хотя усмешку в его голосе нетрудно было расслышать, — Тин… на свете, кроме нее, нет женщин. Овертина, я много месяцев не видел Тин, так что теперь знаю точно: есть только она, и все. Других не видел. Может быть, это часть моего заклятья? — он улыбнулся, снова показав клыки, — когда я нашел свою, другие исчезли.　

Овертина улыбнулась, на несколько мгновений растерявшись от этого признания, особенно от того, насколько искренне оно прозвучало.　

— Насчет Каридана, — сменил тему Валантен, — послушайте внимательно, Овертина. У меня нет улик против него, лишь догадки. Я не знаю, как можно сделать столько, и чтобы улики были лишь против меня, но я уверен, что без него не обошлось. Не знаю насчет старого графа, отец так ему верил. Мне кажется, граф из тех, кто ссорится открыто, а не прячет нож под плащом. А вот министр, — жуткие когти Валантена звякнули по решетке, — я прошу, Овертина, опасайтесь Каридана, и постарайтесь вывести его на чистую　 воду. Не жалейте денег на колдунов, на расследование. Иначе вы не будете в безопасности.