Вот-вот, «носить нежелательно, но надевайте всегда». Почти как предложение объять необъятное.　

— Я поняла, эсс, — сказала Тьяна, беря браслет и даже любуясь им мимолетно, — благодарю, очень красиво.

Я буду сидеть тихо, спрячусь тут, как мышь в норке, меня и корочкой не выманишь. Но если все же надумаю выбраться — надену ваш браслет.　

А эсс Хойр, кстати, снова был похудевший, утомленный, с серыми тенями под глазами. Он походил на человека, мечтающего только выспаться.　

— Именно, миледи. Благодарю за понимание, — он вздохнул с явным облегчением, — я объяснил все ее милости, и вы пока можете забыть о своих семейных и светских обязанностях за пределами Нижнего замка. Хотя, при необходимости, конечно… Покои в Верхнем в вашем распоряжении, и все, что пожелаете. Если захотите перебраться. Здесь, у самого моря, бывает неуютно, я хочу сказать, — он посмотрел выразительно, намекая, конечно, не на ветры и прочие неудобства.　

— Не бывает, — отрезала она, — благодарю, эсс, я все поняла. С моим супругом даже без камина чрезвычайно уютно, хотя я надеюсь, что нас не лишат дров…　

Колдун скупо улыбнулся шутке, и на этом сеанс поучений был окончен.　

— Эсс, а вы слышали о том, что истинная любовь, способная снимать заклятья — это кривое дерево? — не выдержала все-таки Тьяна.　

Хойр даже закашлялся, глядя на нее больными глазами — дескать, что еще на его бедную голову?..　

— Вам уже и про это рассказали, — пробормотал он, — да, конечно, миледи. Я об этом подумал сразу. Но это, так сказать, символ, сакральный символ. Начала обучения моей профессии на символах и построены, миледи. Без них вообще никак. Но есть разные школы и разные трактовки. И большая ошибка понимать все буквально.　

— Я и не собираюсь буквально… — немного обиделась Тьяна.　

— Дерево со множеством корней. Да. Все, что вы перечислили, но в разных записях по-разному, постулата нет. Еще Благодарность и Восхищение, например… Каждый корень имеет свою трактовку, видите ли.　

— И Чувство Долга, — ввернула Тьяна.　

— Э… да, я встречал и это в старых прописях, — вдруг серьезно согласился Хойр, — хотя многие мастера прошлого не согласны с наличием такого компонента. Я считаю, что Чувство Долга способно скорее убить Любовь в зародыше, чем питать ее. Но все слишком неоднозначно. Это просто слова, миледи.

Много слов, — он посмотрел на Тьяну, как на маленькую девочку. — Поймите еще, что мы никогда не узнаем полную пропись заклятья, которому тот влюбленный и озлобленный идиот Дайне подверг леди Тьяну. Ее знал создатель заклятья, и это не Дайне. Мы все эти годы пытались решить задачку, не зная всех условий — заведомо провальное дело. Еще двести лет назад за самовольное использование купленных заклятий отрубали руки по локоть, миледи, это в самом легком случае. Любой Мастер моей гильдии обеими руками за возвращение этого обычая. Мы же имеем то, что имеем.

— Я понимаю, эсс.　

— Прошу вас, миледи, не думайте об этом больше. Ни о каких кривых деревьях. Просто живите, и постарайтесь быть довольной и счастливой, насколько сможете. Кстати. Ваше дерево обследовали, то, у сгоревшего храма. Оно оказалось не лучше остальных деревьев, миледи.　

Это был прекрасный совет, потому что именно так, даже не коснись этого Хойр, Тьяна и намеревалась поступать…　

Глава 39. Лорд и леди Айд.　

Они проводили Брена, тепло с ним распрощавшись. Брат сказал на прощанье:　

— Тин, сестренка, я все-таки не совсем понимаю, как ты, жена, смирилась с таким обликом мужа. Но раз уж тебе это удалось, то мое мнение — лучше и быть не может.　

Кто бы сомневался.　

Нижний и Верхний замок зажили отдельной друг от друга жизнью — для молодой леди Айд, во всяком случае. В Нивер приезжали гости, в конце лета даже было дано два больших приема, для иностранных послов и по случаю дня рождения леди Овертины. Мимо проплывали корабли, иногда стояли вдалеке, на рейде — и гостей, и корабли, как, впрочем, и облака в небе можно было не замечать, все это было одинаково далеко. Хотя, конечно, вежливость никто не отменял, и Тьяна поздравила герцогиню письмом на дорогой золотистой бумаге, и с разрешения Валантена заказала для нее у ювелира колье по своему рисунку из золота двух цветов с изумрудной россыпью. Разрешение Валантена было формальностью — Тьяне пока так и не удалось посмотреть, как выглядит недовольство мужа, или как он ей что-то запрещает.　

Колье понравилось всем. А ювелиру понравились рисунки Тьяны — она увлеклась и заодно с колье нарисовала десятка два серег и браслетов.　

— Я бы охотно покупал у вас это, миледи, — сказал он вкрадчиво, — простите мою дерзость, ради Пламени.

Понимаю, конечно, что не могу делать леди Айд такого рода предложения…　

Как будто он предлагал что-то из ряда вон неприличное. Но да, новый и такой высокий статус Тьяны совершенно исключал возможность работать рисовальщицей у ювелира. Она посмеялась и подарила мастеру все рисунки. Некоторое время спустя Хойр, через которого в Нижний попадали решительно все письма, подарки и покупки, принес ей подарок от ювелира — чудный комплект из браслета и серег, а герцог потом при случае пошутил насчет выгод для Нивера от невестки, которая пополняет свою шкатулку без ущерба кошельку.

Следующим заметным событием был отъезд эссины Сайрани — теперь Тьяна становилась единоличной хозяйкой Нижнего. Конечно, поладив со своей молодой леди, экономка вела себя разумно и не покушалась на внешнее главенство Тьяны в доме, но теперь это главенство из внешнего стало фактическим. И советоваться оставалось с леди Овертиной или управляющим Нивера, без чего Тьяна пока с удовольствием обходилась. За время, проведенное с экономкой, она изучила содержимое кладовых и винного погреба, возможности и недостатки кухни Нижнего, которая, конечно, уступала кухне Верхнего, кое-что докупила и обновила, и велела сложить новую, огромную печь-жаровню для жарки и копчения мяса, причем чертежи для артельщиков-печников изготовила сама.　

Жаровня получилась огромной и именно такой, о которой много лет мечтал отец и которую незадолго до его смерти устроили в Рори. Поварихи удивлялись, осторожно судачили по поводу молодой хозяйки, которой они, вообще говоря, были довольны, а все введенные Тьяной строгости беспрекословно соблюдались. Валантен только посмеивался и на все соглашался. И так приятно было тратить деньги, не раздумывая над каждым лишним десятком и даже сотней дирров. И — никаких возражений ни от кого по поводу расходов. Видимо, непривычная к большим расходам, Тьяна еще нескоро решилась бы перейти ту грань, за которой ее расточительность начала бы тревожить Айдов.　

А где эта грань? На прямой вопрос Валантен только пожимал плечами и говорил, что лишние несколько тысяч для него не проблема, если ей чего-нибудь захочется. Не сразу Тьяна осознала то, о чем следовало подумать с самого начала: ее муж, живший затворником, вообще мало смыслил в жизни за стенами Нивера. Исключением, разве что, были дела верфей, там Валантен разбирался в каждой мелочи, включая и цены на все в Грете, а также в Кандрии. в Руате, а иногда даже в Джубаране.　

Не сразу, но все же Тьяна решилась задать эти вопросы герцогу, который иногда наведывался в Нижний.

Она невероятно смущалась, и никогда бы не решилась заговорить о таком, к примеру, с Овертиной — та наверняка не удержалась бы от какой-нибудь едкости. Например, заметила бы, что Тин, желая владеть и распоряжаться, пока еще не заслужила на это прав. А ведь Тьяна хотела лишь понимать возможности, свои и Валантена.　

К счастью, герцог Кайрен Айд — это не Овертина. Он быстро понял, что к чему, и на следующий день в Нижний явился один из его секретарей с толстой канцелярской книгой. Он не менее двух часов посвящал Тьяну во все финансовые дела Валантена Айда: чем он владеет и откуда получает доходы помимо унаследованных от родителей средств, какие у него есть деньги и в каких банках, сколько тратится ежегодно и на что, и какой баланс. Тьяну это все даже смутило, но, в конце концов, если Валантену не было до этого дела, то почему хотя бы ей не быть в курсе? Тьяна получила выписку из книги об их с Валантеном финансовом балансе, и обещание получать такие отчеты дважды в год.