— Я буду стараться, эсс.　

Она испытывала неоднозначные чувства. Закончился короткий промежуток, отведенный ей для вольготной и безмятежной жизни, когда она знала, что не упадет с лестницы благодаря чьей-то злой воле, и даже с лошади, которая понесла, она не свалилась. С ней не могло случиться ничего плохого. И беременности тоже — хотя, конечно, это нельзя назвать плохим, но…　

Закончилось время для радости. Настала пора исполнять обещания.　

Кажется, Хойр понял. Улыбнулся ей:　

— Все будет хорошо, миледи. Я об этом позабочусь.　

— Конечно, эсс, я понимаю.　

— Возможно, вам стоит больше времени проводить в Нижнем замке? — предложил он осторожно, — если вы не против. Я поставил туда всю мыслимую защиту, какую мог придумать.

— Я буду только рада проводить там все время, — в сердцах сказала она.　

— Все будет хорошо, — опять повторил Хойр, как будто убеждая в этом и себя тоже.　

Когда он ушел, Тьяна спрятала стекло на дно шкатулки для украшений. Может, потом станет ясно, что с ним делать? То, что шут дал ей стекло не просто так, она даже не сомневалась. Она с детства верила, что шуты на свадьбах не делают никчемных подарков.　

Валантен задержался и пришел, когда она уже легла. Ей не спалось, но она не пошевелилась, когда под ним скрипнула кровать. Он придвинулся к ней, обнял, уткнулся носом в ее волосы.　

— М-м, как хорошо. Ты теперь совсем открыта, я чувствую тебя всю, целиком.　

— Ты рад? — спросила она, не оборачиваясь.　

— Да. Мне это нравится, — он погладил ее, быстро поцеловал в затылок.　

— Хотя и тревожно немного, — добавил он короткую паузу спустя.　

И Тьяна улыбнулась в темноту, прижалась к нему крепче — он чувствовал то же, что и она, и это оказалось приятно.　

— Но почему ты сердитая? — уточнил он.　

— Ты теперь будешь все про меня знать?　

— Брось. Ты и раньше была не до конца закрыта от меня. Когда опять захочешь спрятаться, попросишь амулет у Хойра.　

— И как ты к этому отнесешься?　

— С неудовольствием. Но ты можешь это сделать. Так из-за чего ты сердитая?　

Она перевернулась, попыталась разглядеть его в темноте. Он тоже на нее смотрел, нависал над ней, опираясь о локоть.　

— Ты не сказал мне, что тебя вот-вот расколдуют. Почему?　

— Тин, ты веришь в это? — спросил он тихо.　

— Не знаю, — она закрыла глаза.　

— Ответь, — он провел пальцем по ее щеке, задев губы.　

— Не верю, Валантен. Прости.　

— Я тоже не верю. Но придется попробовать. Использовать шанс. В это уже Клайдергар вмешался, он настаивает.　

— Король?.. — удивилась Тьяна.　

— Его колдун подтвердит подлинность Дайне.　

— А этому Дайне не полагается еще и ответить за содеянное? — осторожно уточнила Тьяна.　

Валантен покачал головой.　

— Нет. Он потребовал официально простить его еще в прошлый раз. Кайрен сделал это. В Храме.　

— И чего же он теперь хочет? Дайне, я имею в виду?　

— Получить обратно свои земли. Те, которыми владел его отец. Это было небольшое поместье, окраина Нивера, и немного придется выкупить. Это ничего. Понятное желание.　

— Да, понятное.　

— Я должен написать обязательство, заверенное кровью, что, когда заклятье будет снято, передам ему земли.　

— Почему ты? — удивилась она, — ведь ты лишен прав? Почему он не потребовал этот документ у герцога?　

— Потому что, моя умная жена, он получит плату, только если я буду расколдован, то есть, получу свои права. Но подпись брата там тоже будет, конечно. Так как бы ты отнеслась к моему превращению в человека? Меня ведь только это волнует на самом деле.　

— Разве я не говорила? — она погладила его, привычно пропустив шерсть между пальцами, — ты для меня человек. Всегда. С первого дня. Мне всегда казалось, что просто это на тебе такая странная одежда, которую не снять. Не знаю, как еще объяснить. Но мне не важно, снимешь ты ее или нет. Как тебе удобнее.　

— Тебе не все равно, с человеком жить или нет?　

— Валантен! — она с досадой ударила его кулаками по груди, — хоть перед тобой не заставляй меня оправдываться! Еще не смирился с моим несовершенным вкусом?!　

— Эй, — он поймал зубами ее правую руку за большой палец, прикусил легонько, не больно, — злая ты мне тоже очень нравишься. Умопомрачительно просто.　

— Правда, Овертина считает, что возвращение тебе прав обеспечит безопасность нашим детям, — добавила она, наверное, некстати.　

— И это тоже. Возможно, — он отвернулся, лег на спину. — Хотел бы я сказать, что всегда смогу защитить тебя и детей. Но у меня нет силы против этих колдовских штучек. Зато я буду защищать вас, как только сумею, пока жив. Надеюсь, что справлюсь.　

— Валантен, я знаю. И мы вместе. Мы справимся. И мы не одни, так ведь?　

— Да, моя умопомрачительная жена. Но я рад, что для тебя не важно, человек я или нет.　

— Нет, мне важно, важно! Важно! — она рассердилась, что он не понимает столь простое, — мне вот это не важно, — и запустила пальцы в длинную шерсть на его груди, — только это, понимаешь? Валантен! — она обняла его за шею.　

И что бы ни происходило где-то далеко, за пределами этой комнаты, здесь был их маленький теплый мир, и это казалось невыразимо хорошо.　

— Выспаться ты успеешь потом, моя леди, — шепнул он и медленно провел губами по ее шее, от подбородка и до груди.　

И… собственно, а кто тут хотел выспаться?..

Глава 37. Надежды больше нет..　

Наутро Валантену передали записку. Он мельком заглянул в нее, сказал:　

— Значит, сегодня. Можно бы в шутку заключить с тобой пари о том, как все выйдет, но раз мы оба не верим…　

— Гайне — здесь? — она, сидевшая у зеркала в одной рубашке, вскочила.　

— Пока лишь брат вызывает меня в Верхний. Не переживай, — добавил он, и его темные губы дрогнули в улыбке, — превратить меня во что-то более кошмарное у него вряд ли получится. И Хойр присмотрит.　

Он ушел, оставив Тьяну в смятенных чувствах. Какое-то время она старалась отвлечься, бралась за разные дела, но в конце концов собралась и велела вызвать экипаж до Верхнего.　

Узкая подъездная дорожка к боковому входу оказалась занята другой каретой, и кучер свернул к главному подъезду. Тьяна вышла, отпустила экипаж и медленно пошла вверх по лестнице, заодно осматриваясь. За последние дни замок заметно опустел, почти все гости поторопились разъехаться сразу вслед за королем. Неудачная в этом году получилась охота, будет ли следующая?..　

Она уже была на самом верху лестницы, когда услышала снизу звук подъезжающей кареты и оглянулась посмотреть, кто это может быть — к главной лестнице подъезжали лишь почетные гости. Карета, которая стояла внизу, была самой простой, без гербов, скорее всего вообще наемной, и неказистые лошадки разной масти еще больше портили картину. Налицо был недосмотр привратника или помощника управляющего, не направивших эту карету куда следует.　

Из кареты вылез человек, высокий, угловатый, очень худой. Чем-то неуловимо знакомый. Он остановился у края лестницы, посмотрел на Тьяну, приложив руку козырьком к глазам — тоже знакомый жест…　

В следующее мгновение Тьяна, придерживая юбки, уже мчалась по лестнице вниз, а прибывший　 незнакомец раскинул руки, чтобы подхватить ее, и радостно заулыбался, а ей хотелось и смеяться и плакать одновременно.　

— Брен! О Пламя, как же я рада, Брен! — она с размаху повисла у него на шее, так, что он пошатнулся, но все равно подхватил ее и обнял.　

— Здравствуй, сестричка. Не ждали меня, да? Ну прости, я очень хотел тебя повидать.　

Когда-то она была младше и, наверное, легче, а он — совершенно точно крепче и сильнее. Сейчас брат не выглядел здоровым, но, главное, он был свободен.　

— Какое счастье, Брен. Теперь все будет хорошо. Как же я рада. Я думала, что сразу отправишься домой, и ждала письма…　

— Тин, я не мог не приехать. Тин, я понимаю, что ты сделала. Я готов сейчас рухнуть перед тобой на колени и благодарить, и просить прощения. Тин…