— Вы сладкоежка, миледи? — с насмешливой улыбкой заметил Хойр.　

— Что вы, это я хочу подсластить настроение вашим обожательницам, — она вернула ему улыбку, — не представляю, чем еще можно одарить монахинь. Но если они не любят сладкое, то я ничего не понимаю в этой жизни.　

— Так уж и обожательницам, — буркнул он недовольно.　

Однако корзинка, переданная полчаса спустя из рук в руки вместе в Эль, была принята более чем благосклонно.　

— Ты всегда можешь написать мне обо всех нуждах, — при монахине сказала леди Фан Эль, — или леди Айд, она быстрее откликнется, хоть вряд ли сможет тебя навестить. Она тоже просила тебя писать ей.　

— Вы мудры, как старая сова, Элла, — пошутил потом Хойр, когда они стояли у распахнутой дверцы ее кареты, — вашими стараниями безродная сирота в два счета получила лучшую патронессу, которую только можно найти в Нивере. Имя Айд здесь произносят, лишь почтительно понизив голос.　

— А вы мастер говорить комплименты, Астер, — рассмеялась она, — сравнить женщину со старой совой не каждый мужчина додумается.　

— Я не столько мужчина, сколько мастер гильдии колдунов, — он галантно поклонился.

— Тогда ладно, — она милостиво кивнула, — я рада нашему знакомству, эсс. Если у меня в подвале заведутся призраки, позволите к вам обратиться?　

— Настаиваю на этом. И всерьез опасаюсь, что вы сразу кинетесь разбираться с ними самостоятельно.　

— Нет-нет. Теперь при любом упоминании призраков я первый делом буду вспоминать о вас, — пообещала она.　

— То есть, очень редко, — он понятливо кивнул.　

Плохие, но такие неотчетливые новости о неопределенном будущем не отбили у них желания проститься с улыбкой.　

Собственно, затягивать прощания просто глупо. Он еще раз пожелал леди Фан благополучной дороги и закрыл за ней дверку кареты, а потом еще посмотрел вслед, пока карета не скрылась. Это было недолго.

Глава 28. Дальше и вглубь.　

Проводив тетю и Хойра, Тьяна прикидывала, чем заняться после завтрака, когда ее окликнула Овертина.

— Я слышала, вы. Тин, так сильно хотите поиграть в хозяйку, что вознамерились разделить Нивер?

— Простите, миледи, но о чем вы говорите? — искренне удивилась Тьяна.　

Хотя за свою недолгую жизнь в Нивере она уже почти перестала удивляться словам и поступкам леди Овертины, просто не ждала он нее ничего хорошего. Так было намного проще: не ждать хорошего значило и не огорчаться.　

— Так сказал Валантен, — пояснила Овертина, ничего, впрочем, этим не прояснив.　

— Валантен сказал нечто иное, любовь моя, — поправил его милость, подходя и обнимая супругу за талию, — он всего лишь пожелал, что бы его жена хозяйничала в его доме и за его столом. Что в этом удивительного? Может, ему давно хочется сменить у себя посуду, но никак не удается подступиться к экономке? Вы ведь не бываете в Нижнем и не вмешиваетесь в его хозяйство?　

Его милость, несомненно, шутил. Про посуду и экономку — шутка тем более.　

— Ваш брат живет в вашем доме, милорд, — резко поправила его леди Овертина, — ведь Нивер ваш дом?　

— Да ну? — высоко поднял бровь герцог, — на моей земле не каждый дом мой, увы. Если Валантен решил, что его жена должна вести хозяйство и прикупить простыней по своему вкусу, то лично мне тут нечего возразить, — он весело взглянул на Тьяну.　

Когда герцог не соглашался с женой, даже вот так, мягко подтрунивая, у той надолго портилось настроение, и очередной приступ мигрени был очень вероятен.　

— Я ничего не знала, ваша милость, — сказала Тьяна герцогу, — он мне не говорил.　

— Не знали? Ну-ну, — коротко рассмеялась Овертина, — ладно, огородите для себя дворик и играйте там в хозяйку, сколько угодно. Но когда родится ребенок, насчет него придется решать отдельно. Вы не можете прятать его в вашем дворике, где решили хозяйничать и покупать простыни!　

— Разумеется, миледи, — пожала плечами Тьяна, — я не собиралась прятать своего сына…　

— Я думаю, этого вам и король не позволит! — и Овертина, круто повернувшись на каблучке, быстрым шагом направилась прочь.　

— Так Валантен действительно ничего вам не сказал? — удивленно уточнил герцог, — что ж, поговорите с ним. Я тоже не сомневался, что это ваше решение. Но идея хороша, вам не будет скучно, по крайней мере. Хотите пару новых книг для записей в сафьяновых переплетах? В качестве подарка от чистого сердца, дорогая Тин, не сомневайтесь.　

— Подаркам от чистого сердца я всегда рада, ваша милость… Кайрен, — ответила Тьяна.　

— На том и порешим, — усмехнулся герцог, — у нас сегодня гости за завтраком. Тин. Будьте непременно.

Пожалуй, вам опять придется быть хозяйкой за столом, дорогая.　

— Конечно, милорд, — отозвалась она спокойно, при этом более всего желая улизнуть и поговорить с

Валантеном.　

Что он задумал, и почему прежде не посоветовался с ней?　

Гости герцога ее не беспокоили, она уже неплохо освоилась с этой стороной своей новой жизни. Нужно было не теряться, надеть на лицо улыбку и произнести слова приветствия, от раза к разу одни и те же.

Единственное, решительно все гости смотрели на нее с любопытством. Иногда — с очень откровенным любопытством. Особенно дамы. Но, в конце концов, это было не так уж страшно. Иногда гости оказывались весьма интересными людьми, и разговаривать с ними даже о пустяках было приятно. И, что тоже хорошо — Овертины при этом за столом не было. Без герцогини Тьяне легче дышалось и жизнь играла всеми красками. Рядом с герцогиней приходилось лишь демонстрировать спокойствие и равнодушие, которых не было в действительности. Каждую минуту ждать колкости, иногда, и впрямь, еле заметной, еле ощутимой…　

Она, Тьяна из Рори, просто с самого начала не понравилась герцогине Овертине, и теперь это вряд ли можно было поправить. Она виновата в том, что нарушила планы ее милости по крайней мере дважды: вышла замуж за Валантена вместо одобренной леди Нилы, и отказалась отдать ребенка. Ах, да, и еще она бесприданница, захотевшая продаться за десять тысяч дреров — это достойно презрения, и она не изображает страдалицу, живя с Валантеном, как это делала леди Венель.　

Последнее было странно: муж Тьяны оказался замечательным, и что с того, что весь мир вокруг не мог в это поверить. А вот если бы ее, Тьяну Рори, силой заставили выйти замуж, и она бы страдала, то Овертина жалела бы ее, интересно?　

Гостем оказался невысокий, щегольски одетый человек, граф Эйрани — как назвал его герцог.　

— Миледи, я в восторге от знакомства с вами, — он оглядел Тьяну, свежую, в красном платье, с веселым интересом, — надеюсь когда-нибудь встретить вас в Гарратене. Наконец, повстречаться со счастливой новобрачной — хорошая примета, для меня всегда действенная. Если бы вы казались несчастной, миледи, я бы немедленно сбежал из Нивера, потому что несчастная новобрачная — плохая примета.　

— Утверждаю, что еще ни разу не видел Тин несчастной, — заметил его милость, — так что смело можете строить радостные прогнозы, граф. А мой брат и вовсе сдался на ее милость, совершенно покорен и　 даже поглупел от счастья. Но я рад за него.　

— Поглупевший от счастья молодой муж— ценное приобретение, миледи, я тоже чрезвычайно рад за вас, — шутливо заявил граф Эйрани, и его взгляд стал еще более заинтересованным, — поздравляю и желаю вам как можно дольше продержать его в этом замечательном состоянии.　

— Благодарю, милорд. Я постараюсь, — она улыбнулась.　

Всего лишь игра словами, необходимая вещь в великосветских гостиных. А граф ей понравился, у него была располагающая внешность, веселый взгляд, приятный голос, и чувство юмора — определенно.　

— А у меня прекрасная новость для лорда Вилена Каридана, — граф бросил взгляд за спину его милости, а точнее, на группу мужчин у окна, там был и лорд Вилен, — даже не знаю, обрадовать его сейчас, или пусть дождется сообщения от короля. Но перед самым моим отъездом король объявил это во всеуслышание.