— Но вы не сказали мне, что стекло, подаренное шутом, оттуда, — удивилась Тьяна, — вы ведь сразу поняли?.. Вы знаете, чье это было стекло? Там буквы «В» и «Д».　

— А, вот оно что, — графиня махнула рукой, — я поняла. Кто же знал, что вы не забудете про это стекло.

Расскажу, так и быть, для этого не надо гадать. Это стекло Вилии Дайне. Она была младше меня, мы не дружили и почти не общались. Она не вышла замуж, и стала позднее воспитательницей будущей герцогини Тьяны. Умерла за год или за два до ее свадьбы с герцогом. Леди Тьяна любила ее. Это в память о ней она берегла стеклышко, я полагаю. Не думаю, что после свадьбы она испытывала какие-то чувства к бывшему возлюбленному. Но герцог мог подумать иначе и очень разгневался, и выбросил стекло. Вот и все.　

— Понятно, — вздохнула Тьяна, — как все просто, и архив не понадобился. Значит, это стекло Дайне. Это из-за него призрак Дайне принял меня за леди Тьяну.　

— Моя дорогая, — графиня сокрушенно вздохнула, — если бы я могла такое предугадать!　

Теперь в голове у Тьяны все уложилось, и исчезли вопросы. Кроме самого главного, конечно, на который ответа не будет — как снять заклятье с Валантена. Бесполезная уже Тайна, которую следовало бы узнать из любопытства, не более. И Тьяна еще подумала о том, что теперь-то эта Тайна как-нибудь случайно откроется. Как, к примеру, случайно находится ненужная уже вещь, вроде потерянного башмачка, пару к которому давно выбросили…

Глава 38. Жизнь после надежды　

Брен прогостил у них в Нижнем пять дней, и почти все время проводил с Валантеном, даже подолгу пропадал с ним на верфи. В Верхний он нанес лишь пару визитов, сопровождая сестру по прямому приглашению их милостей. На герцогиню он при этом взирал не менее восторженно, хоть и не столь откровенно. Герцог, впрочем, замечал, но у него это вызывало лишь снисходительную усмешку — его милость давно привык быть мужем признанной красавицы.　

Тьяна и Валантен тоже избегали появляться в Верхнем, в основном потому, что замок герцога снова стал беспокойным местом: прибыли колдуны и дознаватели из Гарратена. Король действительно принимал активное участие в последней попытке «расколдования», и теперь воспринимал эту неудачу, да еще такую неудачу, как личное оскорбление. Говорили, что он первым делом заменил придворного колдуна и его помощников. Услышав такое, Тьяна забеспокоилась за Хойра — не уготована ли ему та же участь, ведь он тоже не распознал обманщика. Но нет, об этом и речи не зашло. Хойр для Айдов был больше чем колдун, нанятый у Колдовской Гильдии, за долгие годы он стал практически родственником, расстаться с которым было немыслимо.　

Тьяне несколько раз пришлось беседовать с дознавателями. Она не менее десяти раз повторила все, что помнила про встречу с призраком, на этот раз у нее выпытывали действительно мелочи — какие именно были пуговицы на камзоле, и рисунок ткани, и пояс. И, кажется, то, что Тьяна не приметила рисунка ткани на камзоле фигуры из белого тумана — да какой там мог быть рисунок? — очень расстроило одного из дознавателей, толстого и тоже одетого в черное, как и Хойр.　

Смерть Вилена Каридана гарратенцев тоже интересовала, и весьма подробно, то есть, не сама смерть, которую Тьяна не видела, а все, что ей предшествовало. А результата пока не было никакого. Или его не считали нужным объявить во всеуслышание.　

— Выбросьте из головы неприятные мысли, Тин, — посоветовал ей герцог, — все уже закончилось.

Но в глубине его глаз Тьяне чудился сумрак тех самый неприятных мыслей — Кайрен Айд, видимо, решил оставить их себе.　

— Просто намекните, чего вы боитесь, милорд, — попросила Тьяна.　

— Остаться без наследника, — ответил он без паузы, — расценивайте пренебрежение супружескими обязанностями как измену короне и Грету в целом. Тин. Пусть речь всего лишь о наследнике для Нивера.　

Тьяна вспыхнула и рассмеялась — такие слова, наверное, уместно говорить королеве, а она даже не герцогиня.　

— В таком случае, мы не устаем подтверждать нашу преданность короне и Грету, Кайрен, — сказала она, — вряд ли министры Малого Совета его величества стараются больше.　

Герцог в ответ одобрительно расхохотался. Действительно, если так, то им с Валантеном достался лучший способ служить Грету: подолгу любить друг друга в темноте спальни под шум волн, влетавших в отрытое окно. На море последние дни было неспокойно…　

— Тин, документ, выданный Гайне, не подлежит никакой оплате, — в который раз повторил герцог, — наше беспокойство лежит в иной сфере. Кровь Валантена на освященной в Храме гербовой бумаге. Ничего особенного, я выдал таких тысячу, и многие другие тоже. Ни один банкир не даст ссуду без заверенной кровью подписи. Но здесь смущают обстоятельства, и то, что бумага исчезла. Она может стать объектом для колдовских манипуляций, чисто теоретически. Вот теперь и приходится поломать голову, как именно это можно использовать.　

— И как же? — с деланной небрежностью уточнила Тьяна.　

— На самом деле вариантов не так и мало. Проверить отцовство Валантена, имея ребенка. Выдать постороннего ребенка за сына Валантена — но кратковременно, до первой же серьезной проверки с кровью. Написать кучу векселей от имени Валантена — опять же до первой проверки, и колдунов казнят за такие манипуляции. Видите, ничего такого, лживость чего нельзя было бы легко доказать. Но надеюсь, что все окончательно выяснится.　

Это, конечно, утешало. Что касается Валантена — он упорно не желал касаться этой темы. Лишь повторял, что все закончилось…　

Конечно, Тьяна этому радовалась. И еще она радовалась тому, что муж и брат нашли общий язык. Ведь самая первая реакция Брена на внешность Валантена оказалась, кажется, почти шоком. В то же время было немного обидно: что муж, что брат продали где-то целыми днями. А ведь брат приехал в Нивер навестить ее!　

— Таковы мужчины, миледи, — с улыбкой сказала ей как-то эссина Сайрани, — они оба горячо любят вас, каждый по своему, конечно, но им легче найти общие дела друг с другом, чем с вами. Это ведь хорошо, что они заинтересовались друг другом, да, миледи?　

Они обе были в бельевой, разбирали новые простыни, только что доставленные из Ниверсолла.　

— Да, пожалуй, — согласилась Тьяна, — поначалу мне казалось, что Брен испугался моего мужа.　

— Точнее, он испугался за вас, — деликатно поправила экономка, — это говорит о том, что он неравнодушен к вашей судьбе, и это хорошо, миледи. Вам, наверное, слоило сразу заказать и монограммы на простынях, миледи? На тех, которые для вас с милордом. Они все с этой милой прошвой, замечательно.　

— Да, — Тьяна рассеянно кивнула, может это относилось к милой прошве на простынях.　

— А теперь он убедился, что лорд Айд обладает массой достоинств, — легко переходила от темы к теме экономка, — это тоже очень хорошо. А то, что ваш брат такой прекрасный молодой человек, и вы можете на него положиться — я и не сомневалась, зная, кто его отец.　

— Конечно, — опять согласилась Тьяна, не сдержав улыбки.　

Кажется, их отец когда-то сумел произвести на юную эссину Сайрани самое лучшее впечатление. И как же хорошо, что никто тут не вспоминал их невеселую историю с денежным долгом и тюрьмой, в которой Брену пришлось провести столько времени. Тьяна всерьез боялась, что Брену долго придется смывать с себя это позорное клеймо, а ведь ему надо срочно жениться. Впрочем, кто знает, что будет дома. Ведь невесту он будет искать именно дома, среди соседей. Если у соседей не будет уверенности в разумности и бережливости Брена, кто из них отдаст ему дочь?

— Эссина, вы сказали, что мой муж горячо меня любит, — вырвалось у нее, — это просто ваша вежливость, или?..　

— Миледи, — всплеснула руками экономка, — да разве тут кто-то в этом сомневается? Да он же не надышится на вас! Всякий, кто раньше его знал, и сомневаться в этом не станет! Говорят только… ой, — она махнула рукой, и заметно смутилась, явно не зная, как поправить неверно начатое.