Но надежда была. Тьяне и хотелось, чтобы он попытался проникнуть к ней, и страшно, что он пойдет на такой риск. Гораздо проще было бы, должно быть, передать записку, может быть, он сделает это?..　

Она что-то узнает о нем, так или иначе!　

— Что с вами, миледи, — забеспокоилась компаньонка, — вам нехорошо? Вы побледнели!　

— Нет-нет, мне хорошо. Я просто устала. Давайте вернемся, и я хочу прилечь.　

Слишком жаловаться на самочувствие нельзя, а то еще пришлют лекаря…　

(Автор стихотворения Татьяна Резникова)　

Глава 53. Валантен　

Валантен пришел, когда Тьяна успела отчаяться, много раз напомнила себе, какой вокруг нее заслон, и постаралась просто радоваться, что ее муж жив.　

Он был жив, был рядом, и они не увидятся — как же несправедливо! Во всем этом столько лжи, что им просто необходимо встретиться и поговорить. Дотронуться. Прижаться. Просто побыть рядом. Почему нельзя?!　

Но пусть он лучше не приходит, потому что это опасно. И записок пусть не передает. И пусть покинет Нивер целый и невредимый! Тогда они смогут увидеться потом.　

А может, вечером или ночью?..　

Но он пришел, когда до заката было еще далеко.　

Тьяна была одна, горничную она загодя отправила на кухню с кучей поручений, которых хватило бы до вечера. Сама она лежала на краю кровати, уткнувшись лицом в подушку. И даже не испугалась, когда на ее плечо тихо легла ладонь. Она помнила, как тихо умел двигаться Валантен, и поэтому даже не удивилась, лишь встрепенулась, приподнялась на локте.　

— Это ты?!　

Потому что еще не до конца верила и боялась обмануться, очень боялась. Это было бы просто жестоко.

— Тин, — он сел на пол перед ней, как нередко делал раньше, осторожно взял за руку.　

Кажется, он очень похудел, и его шерсть, там, где не было одежды, казалась не такой гладкой, ровной, лоснящейся, как раньше. Но, конечно, это был именно Валантен Айд.　

Его глаза, цвета моря под солнцем. Его такой знакомый прищур… он смотрел напряженно, он беспокоился, боялся. Боялся — ее? Как она его примет?　

Она выдернула руку и рванулась к нему, обвила руками за шею.　

— Это ты!　

— Моя Тин, — он перебрался на кровать и усадил ее к себе на колени, — моя Тин… не плачь, — его горячий язык прошелся по ее щеке.　

Она и не заметила, что плачет, просто слезы текли.　

Он медленно погладил ее всю, потерся лицом о ее волосы, быстро провел языком за ухом.　

— Ты так пахнешь, моя дорогая. Не совсем так, как раньше, но замечательно. Я помнил твой запах все это время, это воспоминание меня с ума сводило. Я всю тебя помнил, — ее рука легла на ее живот, мягко погладила его, и ребенок опять зашевелился.　

Он последнее время вообще редко сидел смирно.　

— А теперь ты не моя, а его, — тихо сказал он, и опять погладил ее живот, — точнее, пока ты его. Но ничего, я　 подожду. Тин, моя сладкая, моя самая лучшая, все будет хорошо.　

— Поцелуй меня, Валантен, — попросила она.　

— Обязательно, — его губы прошлись по ее шее и замерли в вороте платья.　

— Нет, не так, — она ладонями повернула к себе его лицо, коснулась губами его губ и закрыла глаза.　

Когда-то, сразу после свадьбы, мысль о таком поцелуе с ним вызывала у нее внутренний протест, почти　 панику. Тонкая и темная, не похожая на человеческую кайма его губ казалась невозможной для того, чтобы целовать. Теперь было иначе.　

Этот поцелуй получился осторожным, нежным и долгим. Его нехотя прервал Валантен, и шепнул, напоминая:　

— Не искушай меня больше. Ты пока не моя.　

— Хорошо, — Тьяна прижалась щекой к его камзолу из тонкой шерсти, и это было не то, чего хотелось.

Хотелось ощутить под щекой его собственную шерсть.　

Но она лишь пожаловалась:　

— Ты слишком одет! — и провела рукой по мелким пуговкам его камзола, вздохнула.　

Он лишь улыбнулся, так, что обнажились клыки. А она напомнила себе, что забывать об осторожности нельзя, и просить его снять камзол и рубашку — чревато. Он ведь может быть вынужден уйти в любую минуту.　

Действительно. Он тайно пришел сюда, и должен будет уйти, И пора поговорить о важном. Собраться с мыслями…　

— Я думала, что ты не сможешь прийти, — сказала она, — стража даже у моих дверей.　

— Тин, — теперь он улыбался, — не может быть, чтобы я не смог. Не иначе, мой прапрадед был сумасшедшим, иначе зачем в Верхнем столько тайных дверей? Я знаю их все, — ей даже послышались хвастливые нотки, — но я не думал, что тут так много чужих. Знал про это, но ожидал меньшего.　

— Они охраняют меня. И ждут тебя, — пояснила она.　

— Я понимаю.　

— Скажи, как вышло, что ты сбежал, и зачем? Может быть, нужно было просто поговорить с королем?　

— Нет, любимая.　

— Кто еще знает про тайные двери?　

— Семья. Кайрен и… теперь только я, и есть спрятанные карты. Тин, Кайрен… — его голос дрогнул, — я бы никогда…　

— Валантен, я знаю, — быстро сказала она, — я никогда не верила. И Овертина, и многие еще, это ложь, ведь верно?　

— Это ложь, — глухо согласился он, — и про тебя тоже. Я бы заставил его ею подавиться…　

— Кого, Валантен? — она повернулась, заглянула в его лицо, — ты знаешь, чьих это рук дело?　

— Да, мы нашли его. Он признался. Точнее, признался колдун. Он служил лорду Роселину.　

Это была отличная новость, которую она так хотела услышать подробнее.　

— Кто это? — имя ей показалось знакомым.　

— Он был вторым наследником. Его я не успел повидать, его успели убить, осенью.　

— Несмотря на защиту. У него ведь была защита?　

— Тин, если бы существовала абсолютно надежная защита, войны не имели бы смысла. Особенно если наложить ее на все войско, что тоже невозможно. А лорд Роселин погиб не в сражении. Его убил на дуэли… 　

— Первый наследник? — догадалась Тьяна.　

— Ты знаешь? Он сейчас в Синем замке. По приказу короля. За убийство родственника. Король запретил дуэли во время войны.　

Тьяна лишь покачала головой, пораженная тем, что услышала. Значит, коты передрались.　

— А сам колдун? — продолжала она выспрашивать.　

Ей важно было все понять, обрадоваться и успокоиться. И поверить, что все их напасти в прошлом.　

— Колдун тоже погиб, — нехотя признался Валантен, — но его признания у нас остались, и они заверены кровью.　

— Значит, теперь все хорошо?　

— Не совсем, Тин, — он чуть сильнее прижал ее к себе, — по мне, так во всем этом есть большая прореха.

Мне нужно время, еще немного. Ну, и договориться с королем. По правде говоря. Тин, Клайдергару теперь есть, за что меня прощать. Но чем оправдываться, у меня тоже есть. Мы разберемся. Может быть, не сразу.　

— Они говорили… — Тьяна вспомнила заявления дознавателя, — ты ведь не предавал короля, Валантен?

Короля и Грет?　

— Нет, моя любимая. По большому счету, нет. Но он может мне так сразу и не поверить. Но не волнуйся.

Поверь мне пока ты, хорошо?　

— Хорошо, — согласилась она, — знаешь, я уже тут додумалась, что во всем виновата графиня Каридан.

— Ммм? Мне не приходило в голову, — удивился он, — почему же?