— Валантен, ваши родители при жизни определили приданое Уны. Покойный герцог обо всем оставил четкие распоряжения. Если он сам не приписал Жаккрей к приданому Уны, значит, он не захотел этого. И о том, что он сожалел о помолвке с Кариданом и мечтал ее расторгнуть, вы, конечно, помните.

— При том, что отец тепло относился к младшему Каридану, — вмешался герцог Кайрен, — да, было время, когда он хотел отдать титул Уне. И не могу не признать, что помолвка с Кариданом не очень удачна в смысле выгод для семьи. Отец заключил ее из дружбы со старым графом Кариданом. Видимо, к концу жизни он стал практичнее, потому и сожалел.　

— Возможно. Но брак с принцем Крансартом был бы идеальным во всех отношениях.　

— Кроме одного, — вдруг вмешалась Тьяна, — Уна не любит принца, но любит Эрката.　

— Моя дорогая, — приподняла бровь Овертина, — вы приехали сюда, не будучи влюбленной в Валантена. И в результате вы с ним воркуете как голубки и радуете этим нас всех. И потом, когда ваши дети вырастут, я посмотрю, станете ли вы так уж серьезно относиться к их первым влюбленностям.　

Тьяна оглянулась на мужа — при словах невестки он слабо усмехнулся. Он больше не пытался вмешаться в беседу, молча слушал, поглядывая то на Овертину, то на брата, а его рука как бы невзначай легла на плечо Тьяны.　

— Любовь моя, не вижу большого повода переживать, — со вздохом сказал герцог жене, — действительно, положение Эрката Каридана стоит немного ээ… подтянуть. Уна наша сестра, дочь герцога Нивера, ей следует быть хотя бы виконтессой. Но передача титула, конечно, не будет безусловной. Наследование — только сыновьями Уны. в следующем поколении — только наследниками старшего сына, в противном случае титул вернется нам. Никто не запретит нам вписать эти условия, доминат у нас. Но пока я тоже вижу этот жест целесообразным.　

Овертина терпеливо выслушала мужа, встала, прошлась по комнате, остановилась у столика, на который Тьяна, войдя, положила шкатулку с рубинами Кариданов. Открыла шкатулку и полюбовалась блеском рубинов.　

— Восхитительные камни, — сказала она, — Кариданы заплатили достойно. Тин, вам пойдут рубины.　

— Миледи, я не буду это носить.　

— Да? — бровь герцогини опять приподнялась, — ну ладно. Интересно, если оценивать Жаккрей не как гербовое владение, а просто как старый замок на куске земли и немного бурелома вокруг, то сколько таких можно купить за эти камни?　

— Несколько, я полагаю, — глянув на нее исподлобья, бросил герцог.　

— Согласна. Но Жаккрей дает право на голос в Совете Арлинов. Тин. вы ведь изучали историю? Знаете,　 что, к примеру, двести лет назад Совет Арлинов законно сместил короля? После этого началась　 Двадцатилетняя война. Смещенный король так и не смог вновь занять престол.　

— К чему вы сказали это, Овертина? — воскликнул герцог сердито.　

— Не знаю, милорд. Так, вспомнилось. А, вот оно: я считаю, что отдавать в чужие руки даже крупицы возможностей неразумно. Считайте это фантазиями глупой женщины, как угодно!　

— Каких возможностей? Занять место в Совете Арлинов? — герцог улыбался, — но у нас этих мест четыре, дорогая, помимо Жаккрея. А Жаккрей достанется мужу сестры. В сущности, мы ведь неплохо ладим. И с его братом тоже. Нас никому не сломить, не волнуйтесь.　

— Четыре, — повторила Овертина, — но на самом деле есть вы и ваш дядюшка. То есть два. Лиссар и Истерей пока эфемерны, нет человека — нет места в Совете Арлинов. Они могут так и остаться дымом. Ваш дядюшка не всегда спешит вас поддержать. А Жаккрей теперь получит владельца. И его голос будет равен вашему.　

— Только на Совете Арлинов, — кивнул герцог, — когда король последний раз выносил на этот совет что-то серьезное? Когда вообще собирался это совет? И поверьте, у меня достаточно причин не бояться Кариданов. — он широко улыбнулся Тьяне и Валантену, — и я надеюсь, что Лиссар скоро получит своего маркиза, не так ли, Тин? А Уна пусть радуется гербу на своей карете. И вообще, душа моя, ее венчание сегодня. Позаботьтесь обо всем.　

— Конечно, — развела руками герцогиня.　

Маленький семейный совет, если это можно было так назвать, был закончен.　

— Пойдем, Тин, — Валанен вытащил Тьяну из кресла, — Кайрен, Овертина, — он наклонил голову, — вы умны и проницательны. Нивер не устоит без вас.　

Ответом была скептическая усмешка герцога. Леди Овертина отвернулась.　

Валантен повел Тьяну наверх по какой-то боковой лестнице, выход на которую обнаружился за раздвижной панелью. В какой-то момент он подхватил ее, чтобы нести и преодолеть подъем вдвое быстрее, но она вдруг запротестовала, и он поставил ее на пол.　

— Что, Тин?　

А она просто поймала конец ускользнувшей мысли. Ей хотелось выяснить кое-что.　

— В чем ты виноват, Валантен? О чем говорила Овертина? Как это надо понимать?　

Нет, дело не в смерти Вилена Каридана, за которую Кариданы получили сестру герцога.　

Он замер, потом глубоко вздохнул, посмурнел лицом, глаза опять прищурились. Зря она спросила?　

— Я не сдержался, — просто сказал он, — причем настолько, что жизнь короля и других тоже была под угрозой. И твоя… может быть. Можешь считать, что ты их всех спасла. Если бы они вмешались… Хотя, если с рогатиной — кто знает.　

— Валантен, — вздохнула она, проведя руками по его груди, закрытой несколькими слоями плотного шелка, -　 а ты ничего не помнишь, да? Теряешь память, разум?　

— Нет. Я все помню. Все понимаю. Просто меняется отношение. Я перестаю быть человеком, Тин, а у зверей все проще.　

— Понятно, — она продолжала гладить шелк его костюма, она смотрел ей в лицо, внимательно, настороженно.　

— Валантен. Я не упрекаю тебя. Но хочу понять, при чем здесь подарок Уне? Как он поможет не быть виноватым? При всех сделать подарок сестре, и чтобы все видели ее признательность? И чтобы все поняли, что ты любимый брат? Что ты…　

— Что я человек, — и его когти опять лязгнули по перилам лестницы, — да, Тин, видимо, так. Мне просто неловко, что ты видишь меня насквозь.　

— Нет-нет…　

— Извини, Тин. Когда пытаются заглядывать ко мне в душу, я могу терять равновесие. Даже если это ты, оказывается.　

— Прости. Но я хочу тебя понимать. Ты просто помни, что я всегда твоя, на твоей стороне, хорошо?　

Он, помедлив, кивнул.　

А Овертина сразу все поняла верно. «Чувство вины плохой советчик». А Тьяна пока просто не разбирается во многих важных вещах. Но она, действительно, не переживала по поводу потерянного титула. На фоне всех ее недавних роскошных приобретений титул для нерожденного пока второго сына не казался чем-то слишком существенным.　

— А у меня новость для тебя, — сообщил ей муж, отведя взгляд, — оказывается, прибыл менестрель из Гарратена. Королева желает получить балладу про тебя, которую исполнят на музыкальном вечере во дворце во время Осеннего праздника. Хойр обещал проследить, чтобы парень не слишком увлекся…　

— Что? Балладу? О, нет, — Тьяна и осознала это не сразу, и тут же испугалась, — нет-нет, это невозможно, Валантен. Пожалуйста. Не надо.　

— Он все равно напишет, у него приказ, — Валантен на мгновенье обнажил клыки, — думаю, он уже видел нас сегодня, так что готов приступать. Но ты можешь проследить за тем, что он пишет. Поговорить с ним. Пока он не уехал.　

— Валантен, ты ведь обещал, что про нас нельзя будет писать баллады, — вспомнила она нерушимый аргумент, — я разве такая, как королева Ал Прекрасная? А может, он про Овертину напишет?..　

— Я обещал не королеве, — заметил он, — но пойдем, кое-что тебе покажу.　

Глава 35. Загадки некоторых вещей　

Они поднялись еще на пару этажей, потом Валантен опять отодвинул панель.　

Небольшой длинный зал был сплошь увешан портретами.　

— Здесь картины, которые не очень нравятся Овертине, — пояснил он, — взгляни на эту.　

С небольшого, совсем не парадного портрета смотрела привлекательная молодая женщина, черты которой показались Тьяне знакомыми. Длинные серьги с синими камнями, ожерелье в виде цветочной гирлянды на шее, тоже синее. Белокурые волосы собраны в простую прическу.