Но ее это на самом деле мало интересовало. То ли дело сам фейерверк, она никогда еще не видела такого красивого. Графиня как будто тоже, хотя она приехала из столицы Кандрии.

Почувствовав взгляд, графиня посмотрела на Тьяну, улыбнулась, помахала рукой. А когда пришла пора возвращаться в зал, догнала ее и пошла рядом, дружески приобняв за талию. И вдруг сказала, нагнувшись к ее уху:　

— Дорогая моя, всегда будут люди, которые хотят не того, что остальные. Чего-то особенного. Всевышний им это позволил. Вы же меня понимаете. Так что нам нечего стесняться, — и она поторопилась обогнать Тьяну.　

Та, говоря по правде, ничего не поняла.　

Немного позже, когда Тьяна сидела на диване в дальнем углу зала и дожидалась Уну, чтобы сказать, что уходит, и попрощаться, графиня подошла и присела рядом.　

— Скучаете, моя милая леди Айд?　

— Вовсе нет, графиня.　

— Ваша тетушка уже не охраняет вас? Это правильно, замужняя дама на балу не нуждается в компаньонке.

Даже если она еще не сняла красное платье.　

— Согласна, графиня. Да, тетя устала и поднялась к себе. Я тоже хочу сейчас уйти.　

— Несмотря на то, что не окончен ваш последний свадебный бал?　

— Я тоже устала, очень хочется спать, — Тьяна улыбнулась.　

Ей хотелось уйти. Хотелось в Нижний, и услышать рокот волн почти под окнами. Хотелось оказаться в постели рядом с Валантеном.　

— Ну, хорошо, — графиня слегка придвинулась, — тогда можете ответить на вопрос, который задают　 новобрачной после первой недели свадьбы? Это что-то вроде игры, дорогая. Если самого лучшего супруга оценить в золотой дреннен, то какую цену вы назначите вашему?　

Конечно, это был игра, и вопрос — шутка.　

— И что в результате? — уточнила Тьяна.　

— Ответьте.　

— Хорошо. Два дреннена, миледи, — не стала долго размышлять Тьяна. — Представить кого-то лучше моего мужа у меня просто не хватает воображения.　

— О, вот как, — та искоса взглянула, и захлопала в ладоши, — смелый ответ. И слишком уверенный, но я бесконечно рада за вас, дорогая.　

Тут как раз подошла Уна в сопровождении жениха, и Тьяна, попрощавшись, покинула бал.　

Один из помощников Хойра, дежуривший у дверей, проводил ее наверх, к новым комнатам — леди Айд не следовало бродить по замку одной. Там уже дожидалась Эна, чтобы помочь переодеться, и карета у заднего выхода, конечно, дожидалась тоже.　

Эна, странное дело, была одета не в обычное свое серое платье горничной, а голубое, неформенное, которое очень ей шло.　

— Вы не будете сердиться, миледи, что я так оделась? — девушка немного смутилась, — я посадила пятно на свое платье.　

— Да пожалуйста, мне-то что, — махнула рукой Тьяна, — кстати, здесь действительно просят через неделю после свадьбы сравнить мужа с золотым дренненом? А то мне вот предложили…　

— Вон оно что, — Эна рассмеялась, — да, в деревнях так спрашивают, на недельном пиру. В какую долю дреннена новобрачная оценит супруга, такая доля из ее приданого переходит в полное его распоряжение. Так что выгодно назвать цену поменьше, да попробуй при новой родне такое сказать!

Выкручиваются, кто во что горазд! Неужели у вас тоже спрашивали такое, миледи?　

— Графиня Арнела так пошутила, я думаю.　

— А, та кандрийка, — теперь Эна нахмурилась, — очень странно.　

— Не «та кандрийка», а графиня Корет, Эна.　

— Да, конечно. Простите, миледи. Я не должна говорить, миледи, и надеюсь, вы не скажете никому, что я сказала.　

— Да, Эна? — удивилась Тьяна, предчувствуя что-то нехорошее.　

Помедлив немного, горничная выпалила:　

— Она вынюхивает что-то, миледи. То есть, я хочу сказать — желает разузнать. О лорде Валантене. И платит серебром тому, кто отвечает. Хорошо платит. Девочки, которые работали в Нижнем замке, с ней говорили… некоторые.　

— И что же она спрашивала? Что ей нужно? — Тьяна удивилась, как дрогнул ее голос.　

— Например, не убивает ли лорд Валантен девушек, которые… с которыми он… простите, миледи. Но она об этом спрашивала. И не калечит ли он их.　

Тьяна поняла смысл не сразу, а несколько мгновений спустя. И отвернулась, чтобы скрыть смущение.

Графилю Арнелу интересовало, как Валантен обходится с девушками, с которыми спит.　

С девушками. Подразумевается, что их много. Больше одной.　

— И что ж, — она кашлянула, чтобы голос прорезался, — что ей ответили? Не калечит?..　

— Миледи, — Эна, кажется, чуть не плакала, — клянусь вам, что ничего не знаю ни о каких таких девушках. Не было таких в Нижнем, миледи. Но ведь, вы сами понимаете, что выглядит милорд страшно иногда, особенно с непривычки. Тут чего только не придумается. И еще о вас она тоже спрашивала.　

— Обо мне?..　

— Нет ли у вас на теле царапин каких, укусов. Не лечил ли вас от этого колдун. Довольны ли вы, не плачете ли когда. Это правда, миледи.　

— Понятно, Эна. Да успокойся, — сама она кусала губы, не зная, что и думать.　

Графине Корет желает вызнать, как лорд Айд обходится с женщинами. И с женой в том числе.　

Она… как это называется… шпионка лирского двора? И ей вот такое поручили вызнать про заколдованного брата герцога Нивера?　

Тьяна нерешительно взглянула на Эну. Та ей все рассказала, это верно. Но между слугами свои отношения. Если станет известно, что горничная леди Айд обо всем докладывает хозяйке, ей перестанут доверять, она станет изгоем. Слугам тоже бывает важно взаимное доверие, и помощь тоже. Не хотелось осложнять жизнь девушке. В то же время, такое положение вещей никуда не годилось. То эти странные пари. То служанки берут деньги у посторонних, рассказывая что-то о хозяевах, пусть даже им рассказать особо нечего и они, получается, просто берут деньги.　

В том же Рори Тьяна тут же бросилась бы разбираться и наводить порядок. Хотя, в Рори такого просто не могло бы случиться! Там слуги не так далеко от хозяев. Там их мало. Там все на виду. Не то, что здесь. И у леди Айд в Нивере нет власти. Она может пожаловаться, конечно, рассказать Валантену, герцогу, управляющему, леди Овертине. Разбираться со слугами здесь — дело Овертины.　

Скорее всего, кончится тем, что пострадает Эна — почему-то Тьяне так казалось. Что же, ей просто придется кое-что иметь ввиду.　

— Я никому не скажу, — решила она, — не беспокойся. И спасибо тебе. Пойдем, нас уже давно ждут в Нижнем.　

Глава 20

На этот раз Валантен не встретил ее на лестнице, там стоял только Ривер со светильником.　

— Милорд просит его простить, миледи, — пояснил он, — какие-то неприятности на верфи. Он скоро будет, миледи.　

— Хорошо, — кивнула она, — я его подожду.　

Уже привычно она переоделась и приготовилась ко сну в своей комнате, Эна расчесала ей волосы и заплела в косы.　

— Все, достаточно, теперь увидимся утром, — Тьяна улыбнулась, — я бы предложила тебе лечь спать, но что-то ты не кажешься сонной. Перед кем желаешь покрасоваться в новом платье?　

Эна и в безликом платье горничной умудрялась выглядеть мило, хотя такая одежда явно не годилась для того, чтобы украшать. Горничные не должны нравиться, не должны привлекать внимание. В скромном темно-голубом полотняном платье с неброской вышивкой у ворота и по подолу девушка казалась очень хорошенькой.　

— Что вы, что вы, миледи, — замахала она руками, — я просто испортила свое платье, а еще одно мне тесное, матушка обещала перешить. Это хорошо, что мы сейчас не в Верхнем. Меня могли бы оштрафовать за то, что я не в той одежде, миледи.　

— Тебе идет этот оттенок.　

— Спасибо, миледи.　

Эна со свечой в руках вышла следом за Тьяной — она всегда считала своим долгом провожать ее до дверей спальни, хотя пройти нужно было не более десятка шагов. Тьяна уже положила руку на ручку　 двери, когда заметила, что тяжелая узорчатая штора в конце коридора колышется от ветра. И пошла туда, Эна — следом.　

Дверь, скрытая шторой, была распахнута, узкая каменная лестница без перил вела вниз, прямо на берег.