Вместе с ними сошли двое парней, их уже ждала повозка, причем в другую от Рори сторону. Тьяна и Эль в трактир заходить не стали, сели на скамью у стола, что тянулся вдоль одной из стен, за ним обычно кормили кучеров и слуг. А дальше, у коновязи стояли лошади, и две из них — с дамскими седлами. Эх, вот бы их…　

Интересно, ездит ли Эль верхом?..　

Хозяйка, эсса Дина, видно, заметила их в окошко, вынесла кувшинчик ягодного взвара и теплую еще буханочку хлеба. Тьяна с детства знала этот хлеб, он был хрустящий сверху, с нежным мякишем, с надрезами в виде решетки на верхней корке.　

— На ночь хотите остаться? Постелю вам в чулане, — предложила добрая эсса.　

Она смотрела прямо на Тьяну и не узнавала, а Эль зачем-то скрестила под столом пальцы.　

— Спасибо, тетушка, мы не решили пока, может, дальше пойдем, — благодарно улыбнулась Эль.　

— Погадаете, может? — спросила она опять у Тьяны.

Всем же известно, что когда гадалок несколько, и гадает, и решает все та, которая старше, младшая при ней обычно ученица.　

— Погадаем, если кому надо, тетушка. А сестра у меня нездорова, я погадаю, — смеясь глазами, сказала Эль, отломила горбушку и отдала Тьяне.　

— Ай, бедняжка, — вздохнула эсса Дина и погладила Тьяну по голове, — а у нас-то тут какое несчастье! Ох, и чем они, в Рори, судьбу прогневили? Молодая была леди, красивая. И доброе такое семейство. Ах, Пламя…　

Тьяна выронила горбушку на стол.　

— Дивона? — то ли простонала, то ли прохрипела она.　

Дивона. Сестра. Значит…　

— Нет же. Не Дивона, — хозяйка озадаченно покосилась на странную гадалку, но по-прежнему не узнавала ее, — эсса Дивона замужем за вторым сыном лорда Татьи. Родила недавно. Это вторая у них горемычная.

Год назад отдали ее за проклятого, за чудовище из Нивера — слыхали о таком? Тогда еще у нас говорили, что зло сотворили с девушкой, нельзя так, за проклятого отдавать. А сегодня вот говорят, что разбилась она. в карете. Здесь, близко, на пути в Скарат. Каньон там есть, страшное место, а дорога неподалеку от него. Широкая дорога там, хорошая, да только если лошади понесли…　

Тьяна застыла, отказываясь верить и понимать.　

— Почему… в Скарат? — прошептала она.　

Она знала про этот каньон, да кто про него не знал…　

И то, что дорога там хорошая, и погибнуть можно, только если лошади понесут, иначе вряд ли. Каньон глубокий, стены отвесные, если сорваться… подумать страшно. А на дне река, в том месте глубокая и быстрая, а дальше мельчает и разливается. Но ведь это другая дорога, вот в чем дело! Зачем они поехали в Скарат, столицу графства, если об этом сначала и речи не было?　

Энна. И остальные…　

— И что же, все погибли? — спрашивала Эль.　

— Слуга соскочил, и горничная выбросилась на полном скаку, ранена вся, бедняжка. Остальные погибли.

Говорят, карету чуть ли не в щепки разнесло, половину всего река уже унесла. Туда ведь и спуститься не так просто, — она вздохнула, махнула рукой, — ну, может, леди это и облегчение, чем за проклятым быть. И ведь полусотня стражи ехала вокруг кареты, как такое допустить-то могли? Ох! — всплеснула она руками, явно увидев что-то еще более страшное, и убежала в дом.　

По дороге к трактиру приближался конный отряд, десятка два человек в красных плащах. А хозяева придорожных трактиров несли повинность бесплатно кормить графскую стражу и обеспечивать сеном их лошадей, так что для трактирщицы это было серьезней, чем весть о том, что где-то погибла леди.　

Эль взяла Тьяну за руку.　

— Ты ведь не станешь страдать о том, что тебя не было в той карете?　

— О Пламя. Но почему Скарат?! — Тьяна дрожала, и ей стало тяжело дышать.　

— Потом узнаешь, наверное. А пока лучше уезжай, — Эль показала взглядом на крайнюю лошадь с дамским седлом, неизвестно чью, — я отвлеку, если надо будет. А то, кто знает…　

Уезжать? Кровь билась в виски. Да-да, домой! В Рори! Ей немедленно нужно домой!　

Стражники уже заходили в ворота. Но позади, за домом, была еще калитка.　

— Увидимся в Рори, — сказала Эль. — Я, наверное, пока всем не погадаю…　

Тьяна бросилась к коновязи.　

Глава 46. Дома　

Дорогу от трактира эссы Дины до Рори Тьяна знала назубок, и могла бы, кажется, отыскать даже с закрытыми глазами. Кажется, она так и ехала, ничего не видя, как во сне — не глядя по сторонам, и даже не думая ни о чем. Из мыслей билось в голове самое несущественное: почему Скаратсолл?!　

Может быть, «красные плащи», встреченные днем на дороге, ехали в Рори, сообщить о несчастье. Дома знают о ее якобы гибели, как знают и в трактире эссы Дины. Хотя, назад «плащи» не возвращались, значит, те отправились куда-то дальше, повезли срочные письма графа.　

Между тем солнце опускалось все ниже, подкатывалось к кромке горизонта, и Тьяна, заметив это, забеспокоилась: на ночь ворота замка закрывали, и наполовину приподнимали подъемный мост. Это традиция осталась еще с тех давних пор, когда Рори был пограничной крепостью, и была актуальной, говорят, еще пятьдесят лет назад, когда в округе время от времени внезапно обнаруживались разбойничьи шайки.　

Хоть бы успеть.　

Она теперь ехала прямиком через луга, еще немного, вон за той узкой полоской леса покажется их замок, серые с красноватым отливом стены, зубчатые башни. Замок Рори невелик, но очень стар, старше королевского — об этом любил поговорить отец. Их род тоже, наверное, древнее королевского. Эта скудная земля, непохожая на благодатный Нивер — их земля.　

Вот, стал виден замок. Пятно флага над воротами — слишком низко, флаг был спущен, и под ним плескалась полоса черной тафты.　

Последний раз такой флаг вывешивали, когда умер отец. Теперь он оповещал пустынную округу о смерти бывшей Тьяны Рори, нынешней Тьяны Айд. Которая была еще жива, и мчалась к воротам, нещадно понукая лошадь, которая уже разок споткнулась. Ей казалось, что уже дрожали цепи моста, и он поднимется вот-вот… глупости, нельзя было этого видеть, но она не сомневалась, что мост вот-вот поднимется. И ее уже заметили с воротной башни, наверное. Она выпрямилась в седле, помахала руками над головой и скрестила их — знак, означающий просьбу пропустить, потом повторила еще…　

На башне появился человек, и тоже взмахнул руками — дал знать, что ее увидели и ждут. Но за кого ее приняли, одинокую всадницу с гривой распущенных волос за спиной? Она и не подумала о том, чтобы их подобрать.　

Вот копыта лошади прогрохотали по настилу моста, и она влетела в передний двор замка. От башни к ней уже бежал, прихрамывая, привратник — старый солдат, уже лет двадцать как служивший в замке.　

— Ты кто такая? Чего хочешь? — крикнул он, хватая за повод лошадь, и отшатнулся, присмотревшись к наезднице.　

— Эссина Тин?!　

— Это я, — сказала она просто, — я жива.　

Дрожащими руками он помог ей слезть с лошади.　

— Барон сразу уехал, эссина, — сообщил он, часто моргая, — когда узнали, что вы…　

Вокруг них уже собирались люди, разглядывающие Тьяну, как привидение — знакомые, близкие, изумленные лица. Из боковых дверей выскочила Дивона и подбежала к ней, стремительно обняла, тряхнула за плечи:　

— Это точно ты! Сестренка! Но почему в таком виде?!　

— Хоть ты не умираешь, — пробормотала Тьяна, — уже легче.

— Да что ты говоришь? — удивилась та.　

Умирающей сестра действительно не выглядела, как, впрочем, и особенно здоровой: она очень исхудала, черты лица заострились, а глаза теперь казались огромными.　

— Мне тяжело досталась моя дочка, — сказала Дивона, — но умирать я не стану, это точно. Наоборот. Пойдем скорее, расскажешь, что случилось. Мы уже тебя оплакиваем. Нам сказали, что ты погибла, — она обняла ее и повела в дом.　

Рори вдруг показался Тьяне удивительно маленьким. Низкие двери, тесные комнаты…　

— Мама пока не знает, что нам сообщили про тебя, — рассказывала Дивона, — а Бран уехал к каньону.

Рассказывают страшное. Какое счастье, сестренка!