По толпе пробежал удивленный ропот. Зажав огниво с кремнем в ладони, Валантен взял кубок и выпил из него, отдал ей и она тоже выпила, после этого он приобнял ее и поцеловал в уголок рта. Тогда она, следуя лишь наитию, подалась к нему, обнимая за плечи, и даже чуть подпрыгнула, тогда он догадался и приподнял ее. И она легонько поцеловала его в сжатые губы, и успела заметить, как его губы дрогнули, ответив, и он самую малость задержал ее, продлив поцелуй. Совсем немного, но все же. И глаза его заблестели хмельным блеском, словно он выпил много таких кубков, а не несколько глотков…　

До сих пор они не целовались так, и после праздника, кстати, тоже.　

— Пожалуйста, я прошу вас, мой лорд! — она постаралась добавить мольбы в голос, и он кивнул с таким видом, словно позволял ей вообще все.　

Она накрыла своей ладонью его руку, в которой он держал теперь огниво, не забыв привычно погладить.

Он ударил по кремню, и целый сноп искр упал прямо на трут. Наверное, он бы на этот раз справился и сам.　

Он отстранил ее руки и сам принялся подкармливать сухими щепками маленький огонек, который рос под его руками, теперь бесстрашными, и лизнул основание дровяной башни. Тьяна довольно рассмеялась — готово! Теперь она с чистой совестью взяла несколько поленьев и подложила в огонь, потом еще. Огонь загорался жарко и весело. Валантен отошел. Подложив еще дров, она махнула рукой, давая знак остальным женщинам, и те тоже стали подкладывать дрова, а она отошла к мужу.　

— Мой лорд. Я горжусь вами.　

— А я — вами, моя умная и коварная леди, — он притянул ее к себе и не поцеловал, а потерся щекой и ее щеку, — спасибо тебе, — хмель уже ушел из его взгляда, это было даже жаль.　

— Ты сейчас пригласишь меня танцевать?　

— А у меня есть выбор?　

— Вообще говоря, нет.　

Музыканты, в этой роли выступали кучер, помощник садовника и Ривер, слуга Валантена, — уже пробовали дудеть в дудки, и скоро мелодия зазвучала вполне слаженно. Все посматривали на них, на хозяина и хозяйку — им следовало начинать. Валантен быстро содрал с ног и отбросил в сторону сапоги — и когда успел их порвать! Видно, не смог совладать с когтями, принимаясь за костер. И поклонился Тьяне, подавая руку.　

Наверное, они плясали даже дольше, чем следовало для самого первого, утреннего раза, а потом Тьяна, повязав передник, раздавала всем хлеб и мясо, последние в уходящем году, которые нарезал Валантен.　

У них получился долгий и веселый праздник. Стол, изысканный, с дорогой посудой, потом накрыли и в зале замка, и под вечер в гости явились герцог с герцогиней, они привели с собой кандрийца лорда Верка и других благородных господ, с которыми Тьяна успела познакомиться летом — видно, сюда взяли тех из ее знакомцев, что были знакомы и с Валантеном. Для Тьяны это был и экзамен тоже — на роль хозяйки.

Она, кажется, справилась. И лишь мимолетно огорчилась, что среди ее гостей не было графини Каридан, с ней она бы не отказалась поболтать, и показаться в своем новом качестве. Но нет, графиня не приехала в Нивер.　

— Тин, дорогая, завтра в Верхнем бал. Небольшой, видите ли, только для своих, — сказал ей герцог, — вам, наверное, хочется немного развеяться и потанцевать. Приезжайте. Меня совесть уже мучает оттого, что вы заперты здесь, как узница.　

— Нет-нет, Кайрен, не стоит. Я не скучаю. Мне не будет весело без Валантена, и придется надевать защитный амулет, а потом гадать, не повредил ли он, сами понимаете чему, — она покрутила на руке браслет-амулет, который, конечно, надела из-за гостей.　

— Меня восхищает ваше терпение. Тин, — вздохнул герцог, — я в долгу.　

— Не стоит, милорд. Я не скучаю тут, — повторила она.　

Поздно вечером она без сил упала на кровать рядом с Валантеном. Праздновать, конечно, весело, но кто сказал, что легко?　

— Эй, моя прекрасная леди, — Валантен нагнулся над ней, лизнул в шею, — как насчет супружеских обязанностей?　

— О, нет, — простонала она, — ты смеешься надо мной? — кажется, догадалась.　

Он улыбался, смотрел загадочно, но кто знает, смеялся ли.　

— Ничуть не смеюсь, — заверил он ее, целуя в висок, — с чего ты взяла?　

— У тебя есть на это силы? — поразилась она.　

— Конечно. Меня не просто замучить, дорогая и любимая жена. Я ведь не…　

— Молчи! — она приподнялась на локте, — этого не смей мне говорить!　

— …не устаю так быстро, — закончил он, и лег на бок рядом с ней, обнимая и прижимая к себе, — спи, моя любимая леди.　

Они спали, а их новогодний костер пылал до утра, дрова подбрасывали слуги, и веселиться до рассвета тоже нашлись желающие…　

Такой уж праздник.

Глава 41. Овертина　

Чем еще запомнилось Тьяне Новогодье, так это повторным визитом Овертины в Нижний. Герцогиня явилась через пару дней после праздника, и в отсутствие Валантена — словно специально так подгадала.

Она привела с собой незнакомого колдуна и монахиню-повитуху, вроде той, что осматривала Тьяну перед свадьбой. Что же, это было ожидаемо. Однако на этот раз начали не с самой леди Айд, сначала Овертина попросила разрешения зайти в спальню.　

Тьяне пришлось подавить раздражение, а временами и смех, наблюдая, как колдун со стеклянным кубом в руках облазил всю их спальню, принюхиваясь в каждом углу.　

— Ничего такого, ваша милость, — он поклонился герцогине, потом долго водил тем же кубиком вокруг Тьяны, и снова кивнул, — я не вижу проблем. Миледи, прошу прощения, но лучшим тут будет совет положиться на волю Всевышнего и его Священное Пламя. Не ожидать чрезмерно и не надеяться, все само случится в свой срок. Я понимаю, как непросто принять такой совет леди, ожидающим наследника…　

— Благодарю, — процедила Овертина, — не задерживаю вас больше, эсс. А вы, Тин, пожалуйста, побеседуйте немного с этой достойной сестрой, и подожду в другой комнате, — и она вышла из спальни.　

Сначала повитуха устроила Тьяне осмотр, пробормотав, что колдуны с их заморочками это хорошо, но она привыкла доверять своим рукам. Она попросила леди раздеться до сорочки и лечь, и тщательно помяла ей живот, расспрашивая, не болит ли, иногда понимающе качая головой, деловито уточнила, когда последний раз у леди были лунные дни, и вовремя ли они приходят, и на который день, и как часто леди с супругом выполняют супружеские обязанности. Тьяна отвечала, стараясь говорить безразличным тоном.

И еще, что вогнало Тьяну в ступор — уверена ли леди, что животворящее семя ее супруга остается в ней, а не выливается на простыни? И не изливает ли супруг нарочно свое семя мимо нее?..　

После такого Тьяна закашлялась, а ее щеки загорелись румянцем, монахиня же была деловита и спокойна, как будто она спросила, к примеру, сколько дров уходит у леди по вечерам на отопление　 спальни?　

— Миледи, я не вижу причин, почему бы вам не иметь много детей, — сказала она, наконец, — мастер дал правильный совет, положитесь на Всевышнего, ему виднее, когда подарить вам детишек.　

Овертина ждала их в соседней комнате, сидела перед накрытым кофейным столом. Знаком попросив Тьяну подождать, она вышла с монахиней, видимо, чтобы выслушать ее доклад, через пару минут вернулась и села напротив.　

— Прошу прощения, я позволила себе вольность приказывать вашей кухне, — она с улыбкой кивнула на　 стол.　

— Вы здесь можете позволить себе решительно все, ваша милость, — и бровью не повела Тьяна, — только вот, буду признательна за пояснение, что это только что было?　

А ведь герцогиня опять, кажется, отдала дань душистому гретскому — ее глаза слишком блестели.　

— Правильный вопрос, дорогая. Просто нам очень важно было бы убедиться, что вы не используете амулеты, препятствующие зачатию. Или не пользуетесь иными, не колдовскими способами, — герцогиня размешала кофе в чашечке.　

Она пила очень густой, черный кофе. Как и Валантен. А для Тьяны, как обычно, подали сливки и мед.　

— Мне бы и в голову не пришло, — сказала Тьяна, — мы хотим ребенка.