— Миледи, что с вами? — кинулась к ней горничная.
Эсс Кален тоже выглянул в окно, и ругнулся сквозь зубы. Знамя Нивера высоко над воротами было наклонено, и сразу бросалось в глаза, что под разноцветным шелковым полотнищем плещется широкая черная полоса.
Нивер тоже встречал леди Айд траурным знаменем.
Глава 48. Черный сад
Когда проехали ворота, полусотник, уже успевший переговорить с воротной стражей, приблизился и стукнул в окно кареты:
— Печальные новости, миледи. Его милость, наш герцог умер и похоронен сегодня.
Тьяна замороженно кивнула. Она была потрясена, но не удивлена, потому что сама недавно предсказала это событие. Для того, кто стоит за всем этим злом, было естественно избавиться от герцога.
Как страшно.
— Что произошло, эсс, отчего умер его милость? И когда? — спросил колдун.
— Э… лошадь, эсс. Четыре дня тому как. Под ним взбесилась лошадь, так говорят, — судя по выражению лица полусотника, бледному и напряженному, он сам не верил в то, что говорил, — его милость отлично ездил верхом.
Тьяна услышала лишь: взбесилась лошадь. Опять. В Нивере что-то слишком много таких вот странных лошадей!
— Лорд Валантен Айд в Нивере? — продолжал деловито спрашивать колдун.
— Об этом не было речи.
— Будьте так любезны, спросите про лорда Валантена. Леди хочется знать, — настойчиво попросил колдун, и полусотник отправился исполнять.
Тьяна почему-то не сомневалась, что Валантена здесь нет.
Обилие стражи привлекало внимание, на них глазели. На дверках кареты красовались гербы графа Скарата, с белой полосой внизу — знаком младшего члена семьи. Своя стража, чужая карета — да, людям это было непонятно.
Они теперь ехали шагом, медленно, поджидая стражника. Так хотелось остановиться, и чтобы само время тоже остановилось! И можно было бы обо всем подумать. Решить, что делать дальше.
Неужели никто больше не понимает, что творится зло? Все считают это естественным ходом вещей? Это ведь только ей Айнора сказала про котов и кошку.
Но… ведь все на виду! И предположить легко!
Да, но лишь предположить. А виновников Айнора не называла, даже не намекала! Коты и кошка. Кто это?
На Айдов начата охота? Нет, она давно продолжается. А теперь — ее завершение, их обложили со всех сторон и осталось выстрелить. Или ударить рогатиной…
Овертина вроде говорила о кузенах герцога, которые будут спорить за наследство. Это дело рук кого-то из них?
А ведь на очереди теперь она… точнее, ее ребенок. И коты не будут пока драться за Нивер, потому что есть ее ребенок. Он еще не родился, но это неважно. Закон позволяет дождаться рождения бесспорного наследника. Нового герцога не провозгласят, пока не родится ее ребенок. А то, что это мальчик, колдуны подтвердят уже в ближайшее время. Наверное.
Теперь ей надо выжить здесь и сохранить ребенка.
О, Пламя! Да ведь она сама пока никак не ощущает свою беременность! И не знала бы о ней, если бы не Эль и та травница в Аттаре!
— Прошу прощения, миледи. Вы в радостном положении? — тихо спросил колдун.
Тьяна быстро кивнула.
— Откуда вы знаете, эсс?
Потому что эсс Кален ни разу не осматривал ее, водя вокруг стеклянным кубиком, как это часто делал
Хойр и другие колдуны.
— Вы сейчас прижали руку к животу, — пояснил он, — очень характерный жест.
— Ах, да, — она поспешно опустила руки.
Вскоре полусотник, взволнованный и бледный, подъехал опять, и сообщил, явно с усилием выталкивая из себя слова:
— Чудовища… лорда Айда нет в Нивере, с тех пор как он бежал, миледи. Говорят еще, что смерть герцога его рук дело.
— Ох, нет, — прошептала Тьяна. — Это уже полная чушь!
— Благодарю, эсс, — сказал колдун, — к главному крыльцу, да, миледи?
Ей было все равно, куда.
Эль и та травница в Аттаре!
— Прошу прощения, миледи. Вы в радостном положении? — тихо спросил колдун.
Тьяна быстро кивнула.
— Откуда вы знаете, эсс?
Потому что эсс Кален ни разу не осматривал ее, водя вокруг стеклянным кубиком, как это часто делал Хойр и другие колдуны.
— Вы сейчас прижали руку к животу, — пояснил он, — очень характерный жест.
— Ах, да, — она поспешно опустила руки.
Вскоре полусотник, взволнованный и бледный, подъехал опять, и сообщил, явно с усилием выталкивая из себя слова:
— Чудовища… лорда Айда нет в Нивере, с тех пор как он бежал, миледи. Говорят еще, что смерть герцога его рук дело.
— Ох, нет, — прошептала Тьяна. — Это уже полная чушь!
— Благодарю, эсс, — сказал колдун, — к главному крыльцу, да, миледи?
Ей было все равно, куда.
— Послушайте меня, миледи, — попросил эсс Кален. — Я клятвенно обязан был защищать вас, пока не сдам на руки герцогу. Это серьезное обязательство. Так или иначе, я буду вас защищать. Поэтому прошу, следуйте моим советам, это важно. Вы слушаете внимательно?
Она кивнула.
— Был приказ от Тайного совета вас задержать. Потом — приказ доставить в Нивер. Скорее всего, в ближайшее время вас ждет встреча с дознавателями, и, самое меньшее, придется поклясться на пламени, что ничего не знаете о преступных замыслах вашего мужа. Позвольте взглянуть на ваш защитный браслет, миледи.
Тьяна протянула руку с браслетом, эсс Кален незаметно, как фокусник, извлек откуда-то маленький стеклянный кубик и помахал вокруг браслета, удовлетворенно кивнул.
— Очень хорошо сделано. Не снимайте на допросах и во время клятвы, он это позволяет. Не берите в руки никакие дополнительные артефакты. Я буду с вами, и отойду, только если вы прикажете — не приказывайте. Я пресеку любую попытку воздействовать на вас. Дознаватели иногда так делают, чтобы упростить себе жизнь. К тому же, неосторожные воздействия могут повредить вашему положению. Оно уже известно кому следует?
— Нет, — качнула головой Тьяна, — это потом. Я хочу сначала осмотреться.
— Вероятно, это правильно, миледи. И еще. Лучше я скажу вам это сейчас.
— Позвольте, эсс, — она вытащила из шелковой сумочки мешочек с травами и вдохнула его пряный запах, потом еще раз.
Очень захотелось.
В руке колдуна опять появился стеклянный кубик, он помахал им около мешочка.
— Это «помощник матерей» с кавелью. Хорошая вещь, месяца через три-четыре замените на свежий. Вы успокоились? Слушаете меня, миледи?
— Да, эсс. Что еще ужасное вы хотели мне сообщить?
— Здесь отчет дознавателей из Скарата, подписанный его светлостью графом, о падении вашей кареты, — он показал на кожаный футляр для бумаг, который висел у него на шее. — Причину нашли, видите ли. Это заколдованный порошок под попоной одной из лошадей. Собственно, остальные лошади попали в реку, и порошок могло смыть. Тот же порошок был найден в кафтане грума, который спасся. И он признался, что его подсыпал.
Еще одно потрясение. Грума звали Кей, совсем молодой, сероглазый, очень почтительный с ней. И — он?.
— Почему он это сделал?
— Он утверждал, что это был приказ лорда Айда, и он не врал, что проверено.
— Нет, — замотала Тьяна головой, — нет…
— Этот человек повесился в тюрьме на следующую ночь. На веревке, которую соорудил из лоскутов свое рубахи.
Это все было уже чересчур.
— Это ложь, — сказала Тьяна, — он лгал.
— Отчет очень подробный, и там указано на такую возможность. Проверка на правдивость была самой поверхностной, и известно, что грум перед отъездом из Аттаре почти всю ночь провел в городе. Ушел из гостиницы с молодой женщиной, ни у кого, конечно, не возникло вопроса, зачем. Вот только женщина эта прежде в гостинице не появлялась. Конечно, поначалу предполагалось ехать другой дорогой, но — вспомните ту другую. Там камни и пни. Вам и в том случае было бы несладко.
— Это ложь, — повторила Тьяна, — пожалуйста, не отдавайте никому этих бумаг!
— Невозможно, миледи, — нахмурился колдун, — и вот еще: дознаватели, скорее всего, увидят в вас не сообщницу, а еще одну жертву. Пока это не плохо. Вы слышали, что сказал тот вояка? — он махнул рукой в сторону окна, — в смерти герцога тоже почему-то обвиняют лорда Айда. Мы приехали. Хотите посидеть и собраться с мыслями?
