— Корабли не просто так строят, миледи. Сначала делают чертежи. И там нужно считать. Я не знаю, что именно, миледи, но лорд Валантен много пишет, и считает не меньше, чем наш управляющий, когда находит недостачу, — Эна улыбнулась. — А маленькие кораблики он иногда ломает и топит. Это забавно, миледи.　

— Да, наверное, — согласилась Тьяна.　

Это было, может, и правда забавно, но интересно — наверняка. Впрочем, а чего она ожидала? Что Валантен день напролет бездельничает?　

— То есть, он не все время сидит один в своем Нижнем? — уточнила она.　

— Конечно, нет, миледи. Но слуги, или, скажем, рабочие из мастерской — это ведь не считается. Это не высокое общество, сообразное его положению, миледи.　

— Я поняла. Спасибо тебе, — Тьяна улыбнулась и своему отражению, и Эне одновременно.　

Ей действительно повезло с горничной.　

За спиной у девушки качнулось что-то белое, и Тьяна моргнула, провела рукой по глазам. Нет, ничего, конечно. Показалось.　

— Давай спать, Эна, — решила она.　

— Миледи сегодня не будут сниться дурные сны? Может, позвать эсса Хойра, он приготовит какое-нибудь средство? — девушка тем временем собирала белье, расправляла измятое красное платье, которое, конечно, теперь надо было приводить в порядок.　

— Все будет хорошо, не нужно никого звать, — Тьяна прошлась до окна и сама проверила задвижку.　

Рама была заперта надежно. Однако если этот ветер подует еще дней несколько, то, пожалуй, захочется затопить камин.　

Мужчина-тень, исчезнувший было, опять появился в углу. Собственно, он никуда не исчезал, конечно. Но поддерживать какую-никакую плотность тела не всегда удавалось легко. И он сердился, потому что назойливое создание рядом с леди никак не желало исчезать. В то же время, как раз теперь он ощутил некую силу, возросшие возможности, и ему хотелось что-то сделать для леди. Он был должен что-то сделать. Он ради этого здесь, в конце концов.　

В прошлый раз ей не понравился его подарок. Но ведь она и раньше, когда-то давно, не всегда их принимала. Странно, что он вспомнил это, но никак не мог додуматься до чего-то более важного.　

Она любила, когда цветов много. Белых, крупных, свежих, нежных. У нее и здесь их было много, очень много, но ведь куда больше она ценила те, что приносил когда-то он…　

Это он тоже помнил. Но это все таки не было самым важным.　

Леди осталась одна, и некоторое время сидела с книгой в кресле, а он, незримая тень, постоял немного за ее плечом, тоже заглядывая в книгу. Не приглядываясь, а просто наблюдая за ее руками, за плавным движением страниц. Наконец леди зябко повела плечами, поправила халат, плотнее запахивая его, и он отодвинулся, сообразив, что его близость ей неприятна.　

Она сейчас должна лечь и уснуть, и тогда…　

Он сможет побыть с ней рядом. И сделать подарок. Он ведь не должен себе в этом отказывать?　

Тьяне снилось… что-то. Холодное что-то и неприятное. Может, снег с ветром, когда все вокруг кружит, и холодные хлопья забиваются под плащ. В самом начале зимы в Рори всегда бывало такое, ветры со всех сторон и холодный сырой снег, он казался много холоднее, чем тот, укрывающий ковром землю с приходом настоящей зимы. И одеяло казалось недостаточно теплым, или, не иначе, куда-то подевалось…　

Она открыла глаза, пошарила рукой вокруг — одеяло было на ней, но такое холодное, словно само желало бы согреться.　

И темно.　

И кто-то рядом. Очень близко. Неясный силуэт на ее кровати, среди ее подушек. Светлый силуэт.　

Что это может быть Валантен, которому вдруг вздумалось прийти ночью, ей и в голову не пришло, потому что Валантен не смог бы казаться таким светлым и таким холодным.　

Она протянула руку, желая прогнать видение, и на ее запястье легли чьи-то ледяные пальцы.　

— Моя Тьяна… — расслышала она тихое, как неясный шелест.　

От ужаса она, кажется, перестала дышать, а в окаменевшем горле забился крик, который невозможно было выпустить наружу. Привстав, она постаралась отодвинуться от светлого видения.　

Этот непонятно кто сел на постели, и можно было разглядеть, как укоризненно он на нее смотрел.

Молодой мужчина, может быть, лет двадцати пяти. Кажется, высокий, с немного широким носом и ямочкой на подбородке. Но не живой человек из плоти и крови, а словно сотканный из плотного белого　 тумана. Тем не менее, она только что ощутила его прикосновение…　

Это, должно быть, ей снится кошмар, и нужно проснуться, вот и все.　

Продолжая отползать, Тьяна почти свалилась с кровати, встала на ледяной пол, и только тогда немного пришла в себя. Луна светила не прямо в окно, но какой-никакой свет от окна рассеивал тьму, и можно было рассмотреть складки откинутого полога над кроватью, измятую постель, и столик, и это странное туманное нечто, и белые розы… целую охапку белых роз на одеяле. При виде роз она задрожала, и не без труда выдавила:　

— Кто ты? Что тебе нужно?　

Голоса не было, получился громкий шепот. Одновременно Тьяна мелкими шажками, как деревянная кукла, продолжала отодвигаться от кровати и от странного пришельца.　

— Тьяна… — опять донеслось до нее почти неуловимо.　

Туманный человек стал бледнеть, словно растворяться, и скоро только розы остались лежать на постели.

А к Тьяне вдруг вернулась способность дышать и двигаться, и она стремительно, как могла, понеслась вон из спальни. В передней было темно и тоже холодно, и ночничок не горел.　

— Эна? — позвала она, — Эна, проснись!　

Девушка не отзывалась, и даже не шевелилась.　

— Эна!! — Тьяна бросилась к ней, потрясла за плечи, — просыпайся!　

Тело девушки было прохладным и словно неживым, голова безвольно моталась.　

Тьяна рванула шнурки звонков, каким-то чудом не оторвав их, распахнула дверь и выскочила в пустой коридор, замерла. Скоро послышались шаги — кто-то спешил на ее зов, причем с двух сторон сразу, она вызвала одновременно и прислугу, и колдуна. И с двух сторон раздались возгласы, когда ее увидели, в одной рубашке посреди коридора, саму похожую на привидение.　

— Миледи? Что случилось? — колдун рысью подбежал к ней.　

— Там привидение и розы, — прошептала она, — у меня в спальне. Оно… на моей кровати. И Эне плохо, помогите ей, — и стала оседать на пол, упала бы, если бы Хойр не подхватил.　

— Света, — приказал колдун, — и побольше, побольше. И дров, растопить камин. И служанок сюда. И зовите лорда Валантена.　

Когда Тьяна очнулась, она была одета в халат и завернута в одеяло, и лежала на низкой кушетке в какой-то чужой комнате, а незнакомая горничная терла ей виски чем-то прохладным. Рядом прямо на полу сидел Валантен, а эсс Хойр нервно расхаживал по комнате.　

— Хойр, прекрати уже мельтешить и признай, что твое хваленое научное колдовство не справляется с простыми вещами, и цена ему ломаный дрер, — сказал герцог откуда-то из-за спины Тьяны.　

Да, здесь был и герцог собственной персоной. Тьяна постаралась сесть прямее.　

— Как вы себя чувствуете, дорогая невестка? — спросил его милость, знаком отпуская горничную.　

— Хорошо, — ответила она, о чудо, почти нормальным голосом, — а как Эна?　

— Тоже неплохо, — махнул рукой Хойр, — ей теперь просто надо поспать. На завтра возьмете себе другую горничную, миледи. Кстати, обратите внимание, милорд, — он повернулся к герцогу, — эта сущность столь сильно выпила силы девушки, но леди Айд пострадала лишь от душевного потрясения, и это именно благодаря моему, как вы изволили сказать, колдовству ценой в ломаный дрер. Миледи совершенно ничего не угрожало.　

— Что это было? — спросила Тьяна.　

Хойр развел руками.　

— Вы же сами сказали, что привидение. И еще про какие-то розы. Были еще розы? След привидения, конечно, у вас в спальне очень, очень отчетливый.　

— Привидение, которое вы изгнали еще позавчера, или я что-то перепутал? — сварливо уточнил герцог.　

— Я в затруднении, ваша милость. Да, я его изгнал. Либо это уже другое привидение, либо… — он снова развел руками. — Как видите, я очень своевременно наложил на леди Айд то заклятье.