— Она именно такая: не предаст, но еще подумает, в чем помогать, а в чем нет. И она считает, что я должна ехать в Кандрию.　

— Уна, объясните мне, почему Овертина так ненавидит Валантена? — решилась спросить Тьяна, — почему она так себя ведет?　

— Ненавидит? — удивленно повторила девушка, — ну Тин, почему сразу ненавидит? А… то, что она говорит про него — просто не обращайте внимания, вот и все. Кстати сказать, она ведь и не говорит ничего такого о нем последнее время, правда? Она вообще о нем не говорит.　

— Но я не собираюсь это молча выслушивать, — возразила Тьяна, — и не привыкла к тому, что на подобное можно не обращать внимания! И вы ведь, помнится…　

— Да-да. Но она тогда что-то перегнула палку. Да и вы замечательно ее отбрили, — Уна хихикнула, — Тин, все знают, что это вроде шутки. Ну, разве что те, кто слышит впервые, верят, как и вы. На это и было рассчитано — развлечься. При Кайрене она, конечно, такого не позволяет, и других строгих господах.

Только может поболтать в кругу дам, которые и так понимают, что к чему. Валантен тоже с ней не церемонится, однажды кинул в воду, когда она при нем стала язвить, и что тут мог сделать Кайрен?

Только не говорите никому, что я вам сказала.　

— Хорошо, — Тьяна против воли улыбнулась, потому что представить себе вымокшую Овертину оказалось интересно.　

— Она ведь и амулет закрывающий не носит, это точно, — добавила Уна, как самый верный довод, — у Кайрена есть такой амулет, у короля, еще у некоторых, кто знает. А у нее никогда не было.　

— Какой амулет?　

— А, вам ведь не известно про нюх Валантена. Чувства имеют запах.　

— Мне недавно объяснили.　

— Тогда вы должны понять. Если бы Овертина относилась к моему брату с неприязнью, он бы чувствовал и раздражался, но ведь этого нет, вы замечали? Или разве что слегка. Ах, да. вы вряд ли видели их рядом.

Но поверьте мне, я знаю. Лучше скажите, Тин, что вы делаете в Нижнем столько времени, и как при этом не умираете от скуки? — наморщила лоб юная леди.　

— Я собираюсь переставить мебель, — сказала Тьяна, — еще сегодня должны прислать образцы тканей из Ниверсолла, хочу заказать несколько дюжин новых простыней и портьеры в зал и в кабинет. Почему бы вам не навещать нас в Нижнем почаще, Уна?　

— И вам интересно переставлять мебель и заказывать простыни?　

— Очень интересно.　

Итак, почти все здесь знают про ее мужа такое, что ей пока не известно, о чем и догадаться-то трудно. А как теперь относиться к признанию Овертины, что ту вынуждали родить ребенка от Валантена? Сколько в этом правды, а сколько просто недовольства и желания ее задеть вкупе с выпитым вином? И ведь не Уну об этом спрашивать. Валантена?..　

Нет, не теперь. Она пока не решится о таком спрашивать.　

И как бы миледи не относилась к Валантену, совершенно ясно, что ее, Тьяну, она терпеть не может. А эта неприязнь не будет раздражать Валантена?..　

Это все было странно и непривычно. Казалось бы, можно любить или не любить, дружить или не дружить, быть добрым или злым, хорошим или плохим — все просто. Ан нет, все сложнее, как оказалось.　

А еще герцогиня сказала, что тоже желает очаровать и герцога, и половину мужчин в Нивере, и его величество. Тоже желает! И герцог выслушал это молча, не возразил. И если это намек, что Тьяна-де их уже очаровала, то ведь это чушь! Герцог всего лишь доброжелателен, как обычно, мужчины в Нивере не уделяют ей никакого особого внимания, и это взаимно, а уж король…　

А король-то здесь при чем?!　

Лучше действительно, заняться шторами и простынями, и ей это не скучно. Покупать красивые вещи без страха потратить лишний дирр — это совсем не скучно. И еще сегодня доставят последние заказанные платья и белье, а с меховыми манто на зиму решили несколько недель повременить, пока привезут лучшие меха. Леди Айд ведь нравятся серебристый песец и черная куница?..　

Ежедневно кто-то покидал Нивер, а кто-то приезжал, люди исчезали и возвращались, и появлялись новые.

Увидев, как из кареты вылезает лорд Вилен Каридан, тоже якобы ею очарованный, Тьяна слегка удивилась — она и не заметила, что он отсутствовал. Но следом за ним из кареты появилась старая графиня Каридан, и Тьяна чуть не захлопала в ладоши — вот кого она действительно была рада видеть.

Она подбежала, позабыв о приличиях и о том, как следует вести себя леди Айд, да этого никто и не требовал, напротив — графиня улыбнулась и протянула ей руки, они обнялись, хотя следовало чинно обменяться поклонами.　

— Здравствуйте, дитя мое. У вас ведь все в порядке? Это замечательно, — она подмигнула племяннику, — видите, Вилен, вашу старую тетку прекрасные леди встречают радостней, чем вас!　

— Графиня, я действительно очень вам рада, — Тьяна слегка смутилась, — дорога была хорошей, надеюсь?

Здравствуйте, милорд, — обернулась она к лорду Валену.　

Тот, как всегда, был безупречен и прекрасен, взгляд его — проникновенен, а такой низкий и учтивый поклон следовало придержать для царственной особы.　

— У меня для вас подарок, моя дорогая, — шепнула ей графиня, — давайте встретимся через час на северном балконе, это прямо напротив моих комнат. Мне ведь предоставят те же комнаты, что и обычно, верно?　

— То самое письмо? Вы его нашли? — сразу поняла Тьяна, и графиня кивнула.　

К ним приближалась Овертина в компании еще одной гостьи, и Тьяна поспешно отошла. Ровно через час она уже была на том самом северном балконе. Графиня уже распорядилась накрыть кофейный стол, но сама задерживалась, так что Тьяна вдоволь успела налюбоваться пейзажем: участок парка внизу был дикий и ей не знакомый, балкон находился чуть левее северного выхода, и хорошо была видна высокая лестница вдвое уже, чем у главного главного подъезда, у самых перил — кусты, все усыпанные гроздьями мелких роз.　

— Моя дорогая. Простите, что заставила ждать, — графиня сменила платье и прическу, и была свежей и веселой, — но вы правы, вид тут замечательный, я не устаю любоваться. Не стану вас томить, вот, — она протянула Тьяне конверт, а сама уселась за столик и принялась разливать кофе, — надо думать, ваш костюм для охоты уже готов? Какого он цвета, неужели тоже красный?　

— Я не поеду на охоту, миледи, поэтому мне не шили костюм, — Тьяна уже вынимала письмо, со всей осторожностью — бумага была пожелтевшей и ломкой.　

— Да? Надо же, как жаль. Но да, осторожность превыше всего. А вы бывали на охоте, дорогая?　

— Да, конечно. Но я не из тех, кто собственноручно убивает кабана, миледи, — пошутила она, стараясь унять дрожь в пальцах.　

— Ну, разумеется, — весело рассмеялась графиня, — ничего, охоты от вас никуда не денутся, здесь это частая забава!　

Вот оно, это письмо. Красивый, четкий почерк. Хотя, верно, это ведь просто копия.　

«Моя прекрасная Тьяна, все обратимо. Сделать тебя прежней может тот, чье сердце полно любви к　 тебе. Это твой муж? Или я? Предоставляю ему пробовать первым — его законное право. Что нужно делать, узнаешь, получив Тайну в Храме, только собственноручно и только ты. Двух одинаково достойных не будет. Каждому хватит одной попытки».　

Эрт Дайне»　

— Его звали Эрт Дайне?　

— Именно так. Дайне — старинный, но обнищавший род.　

— Благодарю. Я оставлю это у себя ненадолго, чтобы снять копию?　

— Зачем, дорогая? Оставьте себе, вряд ли эта записка когда-нибудь понадобится моему супругу. Это уже дела прошлого. Хотя, говорят, что Эрт Дайне объявился, неужели это правда?　

— Вроде бы, — кивнула Тьяна, — но он не бескорыстен, и заломил невозможную цену.　

— Вот как? Такую цену, которую не могут позволить себе Айды? А, он желает не денег? — понятливо улыбнулась графиня.　

— Я не знаю подробностей, миледи. К тому же, Валантен тоже не стремится снять заклятье. Он к нему привык.　

— Вот как? А вы, моя дорогая?　

— А я не знаю его другим. Поэтому мне безразлично.　

— Что вы говорите? — покачала головой графиня, — если есть хоть малейшая возможность… Это важно для детей. И дело не во внешности их отца. Его старший сын был здоровым внешне, но не стал жить, как и его мать. Недаром Крансарты не рискуют принимать в семью леди Уну, хотя она, казалось бы, ни в чем не имеет изъянов. Кто знает?.. Я бы на вашем месте сделала все, чтобы избавиться от заклятья, ради детей.