На это заявление Тьяна даже не сразу нашлась, что ответить. Потом дипломатично заметила:　

— Повод заказать платья у вас и так есть, ведь замужним леди нужна немного другая одежда…　

Герцог чуть позже выразился неопределенно:　

— Кажется, у меня скоро будет больше племянников, чем предполагалось вначале, — и многозначительно посмотрел на Тьяну.　

Леди Овертина была более конкретна.　

— Им будет нечем заняться, кроме как одним. Моя дорогая Тин, я буду разочарована, если сын Уны появится на свет раньше, чем ваш. Уж будьте добры, сделайте все, что от вас зависит.　

Они сидели в парковой беседке, куда Овертина зазвала Тьяну после очередного завтрака.　

— Я постараюсь, миледи, — вспыхнула Тьяна, — но какой это имеет значение, если Уна не наследница?　

— Она не наследница, — кивнула Овертина, покачивая ногой в модной остроносой туфельке, — сейчас формально наследники кузены моего мужа. Но… сложно объяснить. Вы не представляете, как легче нам станет дышать, когда в Нивере появится законный и бесспорный наследник. Между кузенами нет определенности, так что лучше сразу дать им понять, что их очередь последняя.

— Иначе придет кошка, — вырвалось у Тьяны, и она запоздало прикусила губу.　

— Кошка? — изумленно повторила Овертина.　

— Мне гадалка сделала предсказание, — пояснила Тьяна смущенно, — что могут подраться два кота, а достанется все случайной кошке. Это иносказательно, миледи.　

— О, Пламя, — Овертина побледнела так, что сравнялась цветом кожи с белой косынкой на своей шее, — вы шутите?　

— В то же время, она обещала мне сына, а потом других детей. Я стараюсь исполнять ее рекомендации.　

— И что это была за гадалка?　

— Весьма хорошая. Миледи, почему я должна бояться, почему мне стараются подсунуть какую-нибудь вредную гадость? И если это происки кошки, то, может быть, стоит сначала разобраться с ней, а потом заводить наследников? — высказала она давно наболевшее.　

— Не говорите глупостей, — отрезала Овертина, — когда появится наследник, никаким кошкам ничего не достанется. И чтобы я больше не слышала… Кстати, вам еще не сказали, что скоро будет сделана еще одна попытка расколдовать лорда Валантена? На этот раз эсс Гайне выдвинул вполне приемлемые условия.　

— Но это невозможно! — Тьяна даже растерялась, чем еще больше изумила Овертину, и принялась объяснять ей, что Гайне не любил и сейчас не может любить леди Тьяну, следовательно, не имеет возможности снять заклятье.　

— Что за чушь! — рассердилась герцогиня, и тогда Тьяна наизусть рассказала содержимое записки Гайне, она запомнила ее, даже не ставя себе нарочно такой цели.　

— Вы знаете? Откуда? — продолжала изумляться герцогиня, — что ж, мы ничем не рискуем на этот раз. Если он не сможет — ничего не получит. Но попробовать нужно. Тин, если Валантен обретет свои законные права, никаким котам и кошкам будет абсолютно не на что рассчитывать.　

— Я надеюсь, — вздохнула Тьяна, — я понимаю.　

Она понимала. И не могла бы толком объяснить, почему ее не радует сообщение Овертины. Даже немного пугает.　

Ее муж станет обычным человеком. Должно быть, привлекательным мужчиной — он ведь сам упоминал, что они, Айды, «довольно красивое семейство». А она потеряет того Валантена Айда, которого все еще только узнает и совсем не желает терять. Такого большого, сильного, необычайно ласкового и　 трогательно-осторожного с ней. Такого… другого, непохожего ни на кого больше, но — какое ей до этого дело? Того, что стоял с ней перед портретом самой прекрасной королевы Побережья и объяснял, что это она, Тьяна Айд — самая прекрасная женщина Грета и останется для всех такой, потому что рядом — он, Чудовище.　

А не будет Чудовища? Чем тогда станет для младшего брата герцога Нивера скромная эссина из Рори, которую еще никто не называл красавицей и которая вышла замуж за Чудовище из Нивера, чтобы получить десять тысяч дреров? Ведь все именно так и есть — она вышла замуж за десять тысяч дреров.　

Такие мысли, должно быть, от ее неуверенности в себе. Ну, так и есть — она не уверена. Валантен Айд не выбирал себе невесту, он просто согласился на то, что показалось наиболее приемлемым. И он, вопреки ожиданиям всего света, стал для нее мужчиной, которого не хочется менять ни на какого другого!　

И почему кому-то кажется, что это странно, о Пламя?　

— Да вы что, не хотите этого?! — удивленно спросила Овертина, которая следила, должно быть, за сменой выражений на ее лице, — вы действительно сумасшедшая?　

— Думайте, что хотите, миледи, — пробормотала Тьяна, — я согласна на все, что будет лучше Валантену. И Ниверу, разумеется.　

— И вашим детям — не забывайте!　

— И моим детям.　

И почему Валантен ничего ей не сказал?..　

В тот же день, вскоре после этой памятной беседы с леди Овертиной, приехал ювелир — тучный эсс средних лет с внушительных размеров сундучком, который тащили два помощника. Сначала Тьяна　 выбрала себе готовые золотые серьги с яркой бирюзой — говорят же, что такая бирюза способствует долгому счастью в браке. А потом достала свое стекло.　

— Эсс, за ответы на вопросы я заплачу отдельно, — сказала она, — вы можете объяснить мне, что это за вещь, и примечателен ли рисунок оправы?　

— Я понял, миледи, — ювелир вынул свое увеличительное стекло, большое, на длинной ручке, и принялся рассматривать подарок шута.　

Тьяна терпеливо ждала. Наконец ювелир отложил стекло и взглянул на Тьяну.　

— Однажды я чинил похожее, миледи. Стекло из набора для рукоделия, которым снабжалась каждая воспитанница Школы Золотых Лилий — это учебное заведение для знатных девушек, оно находилось в Винчье. К северу от Гарратена. В разное время там учились и сестры короля, хотя бы по одному году — это была традиция. Этой школы более не существует, ее упразднили лет пятнадцать тому назад. Точно не припомню, но выяснить несложно. Оправа в виде листьев и цветов была одинакова для всех, вот эти буквы, — он показал, — инициалы девицы, а на самой крышке размещался герб ее семейства.　

— Значит, все-таки герб, — прошептала Тьяна, — а как же узнать, чье это было стекло?　

— Без герба только по инициалам, миледи, — развел руками ювелир, — для этого надо иметь список всех учениц школы за все годы, как я понимаю. Школы нет, но архив, конечно, где-то есть, — он многозначительно посмотрел, как бы говоря, что уж Айды смогут при желании узнать про любые архивы.　

— Благодарю, эсс, — сказала Тьяна, — вы мне очень помогли.　

Она понятия не имела, как подступиться к этой задаче. Ей самой ведь невозможно покинуть Нивер. И что скажет имя девушки, для которой когда-то было сделано стекло?　

Это можно понять, лишь узнав имя.　

— Я не хотел бы денег за ответы, миледи, — улыбнулся ювелир, — но взгляните на эту вещь? — и протянул ей футляр с ажурным браслетом, украшенным бирюзовыми каплями.　

Тьяна купила браслет, а вернувшись к себе, села к окну и долго рассматривала оправу стекла. Буквы видны были хорошо, хотя металл и разъело немного — их в свое время сделали очень отчетливыми, выпуклыми.　

«БД»　

Всего лишь инициалы. Не исключено, что они совпадали у многих девушек. Даже Тьяна могла назвать одну такую, правда, малышке Валине Дани всего пять лет. Если подумать, наверняка вспомнится еще.　

От этого занятия ее отвлек Хойр.　

— Добрый день, миледи. Я помешаю вам на несколько минут, простите, — извинился он, — их милости приказали сегодня же снять с вас охранное заклятье.

— Снимайте, — вздохнула Тьяна, — давно пора, как я понимаю?　

— Просто пора, — мягко возразил колдун.　

— Это приказала герцогиня? — зачем-то уточнила Тьяна.　

Хойр слегка пожал плечами и не ответил. Он достал из кармана предмет, похожий на куб из литого стекла, и поводил им вокруг Тьяны. И объявил:　

— Это все, миледи. Теперь нет никаких препятствий к тому, чтобы вы оказались в столь желанном для всех состоянии. Хотя, конечно, заклятья действуют на всех неодинаково, и несколько недель, хм… вы можете приходить в норму, миледи. Но вам следует немедленно начинать вести себя осторожно.