«А ведь шкуры со зверей дерут живьём», – мелькнула в голове лисья мысль, и тошнота нахлынула с новой силой.

Ху Фэйцинь, стуча зубами о край бокала, допил небесную росу.

– Но разве небесные звери не жаждут мести? – выговорил Ху Фэйцинь после, пристально глядя на Циньлуна.

– Мести? – переспросил Циньлун. – Но ведь она уже свершилась. Согласно Драконьему Дао, месть не должна переходить с преступника на его родственников, иначе круг замкнётся.

– Круг? – не понял Ху Фэйцинь.

Циньлун начертил носком сапога на земле круг:

– Тогда кто-нибудь захочет отомстить уже мстителям, и так далее, и так далее. В это сложно поверить, но небесные звери не кровожадные твари, какими нас пытаются выставить. Тайлун строг, но справедлив и не допустил бы бессмысленного кровопролития. Вы отомстили за его сына, Хуанди. Круг завершён и перечёркнут. – И с этими словами Циньлун затёр нарисованный на земле круг сапогом.

Ху Фэйцинь упёрся локтями в колени и закрыл лицо ладонями. Циньлун терпеливо ждал, когда он успокоится. На лице дракона был лёгкий отсвет удивления и одновременно восхищения. Он слышал от Лао Луна, что новый император – хороший человек, честный и справедливый, но только сейчас, увидев и услышав Ху Фэйциня, Циньлун понял, почему Тайлун выбрал его.

Циньлун встал на одно колено, сложил перед собой кулаки и сказал торжественно:

– Хуанди, драконы выбирают себе господина раз и на всю жизнь. Тайлун выбрал вас и будет верен вам до конца времён. Все небесные звери будут. Наши жизни принадлежат вам, Хуанди.

Ху Фэйцинь выпрямился и сказал, покачав головой:

– С меня довольно и верности. Ваши жизни принадлежат вам самим, а не мне.

– Здесь тысячи островов, – сказал Ху Фэйцинь, – и все обитаемы?

– Небесные звери любят уединение, – ответил Циньлун, – поэтому острова не густо населены. Некоторые не населены вовсе. Этот остров – исключение из правил: все собрались здесь, потому что одержимы беспокойством за Тайлуна. Когда всё наладится, небесные звери разбредутся по своим островам. Что может быть лучше тихой, спокойной жизни в собственном логове?

– Как я их понимаю… – со вздохом сказал Ху Фэйцинь.

Он справился с собой и продолжил идти, Циньлун предупредительно отставал на полшага, как и требовал небесный этикет.

– Скажи, Циньлун, ты… ты дракон ветра? – спросил Ху Фэйцинь, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

– Почему вы так решили, Хуанди? – удивился Циньлун.

– У тебя впечатляющая скорость. Я едва смог тебя разглядеть, когда ты появился, чтобы… хм, встретить меня.

– Хуанди слишком добр, – с поклоном сказал Циньлун, как и подобало отвечать на услышанную из уст Небесного императора похвалу. – Я считаюсь драконом воды.

– Считаешься? – не понял Ху Фэйцинь.

– Видите ли, каждый дракон обладает властью над всеми стихиями, но что-то всегда получается лучше остального. Разделение весьма условно, драконы не заботятся о рангах.

– Вот как… – сказал Ху Фэйцинь задумчиво.

Скорость воды может сравняться со скоростью ветра, а иногда даже превосходит её. В мире смертных Ху Фэйцинь видел, как разливались реки и опрокидывались моря.

– А Тайлун? – спросил Ху Фэйцинь после.

– Тайлун одинаково хорошо владеет всеми стихиями, потому он и тайлун, – сказал Циньлун.

«Логично», – подумал Ху Фэйцинь.

– Дворец царя небесных зверей, – сказал Циньлун, останавливаясь. – Дальше я не смею следовать.

В нескольких шагах впереди стоял дворец, роскошеством способный потягаться даже с Небесным дворцом, поскольку был выстроен из белого нефрита. Колонны, поддерживающие террасу, были выточены в виде стоящих на задних лапах драконов и упирающихся хвостами в «небесную твердь». Черепица на крыше имитировала чешую дракона или была ею.

Дворец был выше Небесного, в этом Ху Фэйцинь смог убедиться, шагнув под его своды. Залы были не просторны, а скорее пустынны. За исключением ширм здесь вовсе не было предметов интерьера. Ху Фэйцинь подумал, что драконы не обставляют своих логовищ по той простой причине, что им негде будет развернуться в своей драконьей форме: любое жилище должно быть рассчитано на размер владельца, будь то лисья нора или дворец дракона. Но здесь всё равно было красиво, даже несмотря на пустоту и жутковатые отзвуки эха в залах.

«Лао Лун уже должен был меня почуять», – подумал Ху Фэйцинь, прикидывая, как далеко во дворец ему придётся зайти, чтобы разыскать Тайлуна.

Дворец был устроен проще, чем Небесный дворец, здесь не было лабиринтов коридоров и смыкающихся и переходящих из одного в другой павильонов, но в стенах залов, мимо которых или которыми Ху Фэйцинь проходил, было бесчисленное количество дверей или дверных проёмов, а внутреннее пространство пропахло драконами, поэтому Ху Фэйцинь не мог определить точное местонахождение Тайлуна.

Как раз когда Ху Фэйцинь решил воспользоваться Небесным зрением, чтобы упростить себе задачу, отзвуки эха в глубине дворца стали громче. Создавалось впечатление, что кто-то бесперебойно с треском открывает дверь за дверью, и звук всё приближался. Ху Фэйцинь остановился и стал ждать.

Если Циньлун говорил правду и во дворце нет других драконов, то, значит, в сторону Ху Фэйциня направлялся сам Лао Лун, а судя по скорости – он почуял Ху Фэйциня и опознал его ауру. Поэтому незачем идти ему навстречу, лучше подождать, чтобы не столкнуться лбами.

Звук приближения затих ненадолго и стал доноситься с противоположной стороны, из чего Ху Фэйцинь сделал вывод, что коридоры дворца Тайлуна закольцованы, а двери приводят к нужному уровню дворца. Ху Фэйцинь развернулся лицом к той, из которой, по его расчётам, должен был появиться Лао Лун.

Он не ошибся, скоро дверь распахнулась, и Ху Фэйцинь увидел Лао Луна. Выглядел тот не лучшим образом. Его одежда была измята, а волосы спутаны, синь глаз выцвела, под глазами темнели круги явно от недостатка сна, да и вообще его лицо исхудало. Небесные звери, насколько знал Ху Фэйцинь, недугам подвержены не были, но ведь отчего-то не показывался Лао Лун на глаза своим подданным?

– Хуанди, – скрежещущим голосом произнёс Лао Лун.

– Лао Лун, – счёл нужным сказать Ху Фэйцинь, – прости, что потревожил, тогда как ты никого не желаешь видеть…

– Хуанди, – повторил Лао Лун.

Ху Фэйцинь прищурился. Ему не слишком понравились интонации в голосе Лао Луна.

«А ну как вышвырнет меня отсюда?» – подумалось Ху Фэйциню.

Ведь он вторгся в личное пространство другого существа без позволения.

Ху Фэйцинь поёжился и заметил:

– Уж лучше называй меня, как и прежде, Хушэнем. Я сыт по горло величаниями в Небесном дворце. Друзьям не полагается звать друг друга так…

– Хуанди, – опять сказал Лао Лун. Голос у него был надтреснутый, точно сорванный, начисто лишённый выражения.

«Он меня хотя бы слышит?» – невольно подумал Ху Фэйцинь и, широко раскрыв глаза, невольно попятился, потому что Лао Лун вдруг грохнулся перед ним на колени, сцепляя руки так, что кости пальцев захрустели, и ударился лбом в пол с такой силой, что весь дворец недовольно загудел.

– Хуанди, помоги мне, – полным безысходности голосом сказал Лао Лун.

Опомнившись от потрясения, Ху Фэйцинь поспешно схватил Лао Луна за плечи и поднял.

– Лао Лун, – с беспокойством сказал он, – не нужно падать передо мной ниц. Мы ведь друзья. Если тебе нужна помощь, если я чем-то могу тебе помочь, только скажи, я с радостью тебе помогу.

Звуки голоса Ху Фэйциня, кажется, несколько привели Лао Луна в чувство: взгляд его прояснился немного. Он несколько раз прочистил горло, чтобы изгнать скрип из голоса, и сказал:

– Хушэнь.

– Другое дело, – кивнул Ху Фэйцинь. – Лао Лун, что случилось? Циньлун сказал мне, что ты заперся в своём дворце и никого не желаешь видеть. Твои подданные беспокоятся.