– Кто?

– Ты. И, надо заметить, преуспел.

Ху Фэйцинь недовольно дёрнул плечом.

Шэнь-цзы подёргала Юн Гуаня за рукав:

– Юн-ши, но разве эти ягоды…

– А! – протянул Вечный судия поражённо. – А я и забыл.

Он хлопнул себя по лбу и сокрушённо покачал головой. Неожиданное появление Великого заставило его позабыть о другом происшествии, хоть то и произошло сравнительно недавно, по меркам Великого Ничто. Седьмая владычица ада отомстила Шу Э, подбросив ей ягоды пробуждения. Когда она съела их, вернулась утраченная водой забвения память, и она вспомнила прошлую жизнь. Юн Гуаню тогда пришлось вмешаться, чтобы восстановить справедливость, а вернее, пришлось утруждаться ненужными хлопотами.

– Я не хочу утруждаться ещё и из-за тебя… – пробормотал Вечный судия, закатывая глаза. – Эти лисы меня с ума сведут! Один становится Владыкой демонов, другой собирается ограбить ад…

– На крайности идти незачем, – несколько смутился Ху Фэйцинь, потому что мысли у него такие были: улиснуть в ад и слисить ягоды, пока никто не заметил, лучше, чем вступать в открытое противостояние с демонами.

– Ликуйте, – с пафосом провозгласил Вечный судия, обращаясь большей частью к наставнику Угвэю и Ли Цзэ, – и славьте владыку Великого Ничто, ибо в его власти остановить вашего сдуревшего императора и предотвратить непоправимое.

– Что-что? – переспросил Черепаший бог.

– Я говорю, – сказал Юн Гуань уже обычным тоном, – что знаю, где ещё можно достать ягоды пробуждения.

– Разве ты не говорил, что они растут только в аду? – нахмурился наставник Угвэй. – Всем известно, что они растут только в аду.

– Это так, – кивнул Юн Гуань, – но представьте себе, просто представьте, что кто-то тайком сорвал несколько дюжин и вынес из ада с какой-то личной целью.

– Ты? – разом воскликнули Ху Фэйцинь и наставник Угвэй.

– Ну что вы! – помахал рукой Вечный судия. – Я законопослушный владыка.

Шэнь-цзы слегка прикусила губу, услышав это. Законопослушным Юн Гуаня можно было назвать с большим-пребольшим трудом. Ху Фэйцинь тоже так считал, поэтому скептически поиграл бровями, услышав это.

– Но кое-кто действительно это сделал, – сказал Юн Гуань без улыбки, – и я почти уверен, что ягоды пробуждения всё ещё там, где их оставили.

– Где? – нетерпеливо спросил Ху Фэйцинь.

– В мире смертных, – ответил Юн Гуань.

– Но прежде… – осклабился вдруг Вечный судия. – Где мои манеры!..

Он церемонно поклонился Ху Фэйциню и нараспев сказал:

– Владыка Великого Ничто благодарит Небесного императора за столь щедрый подарок.

– Но я ничего не дарил тебе, – растерялся Ху Фэйцинь. – За что ты меня благодаришь?

– Как же, ты ведь убил собственного отца, – улыбаясь, сказал Юн Гуань, – лучше подарка для меня и не придумаешь.

Шэнь-цзы легко вскрикнула и прикрыла рот пальцами. Она уже знала, чем закончилась небесная война, но со стороны Юн Гуаня было нечутко напоминать об этом вот так. Лицо Ху Фэйциня застыло на мгновение.

– Смерть мое… его смерть для тебя лучший подарок? – повторил он.

– О, видишь ли, я так долго её ждал, что уже перестал надеяться, – с притворным вздохом ответил Юн Гуань. – Тысячи и тысячи лет в ожидании…

– За что ты его так ненавидишь? – спросил Ху Фэйцинь, припомнив, что и при прошлой их встрече Вечный судия очень резко высказывался о бывшем императоре.

Юн Гуань сделал вид, что задумался:

– Не считая того, что он нарушил Великое равновесие, стражем которого я являюсь? Не считая того, что из-за него Шэнь-цзы лишила себя жизни? У меня с ним старые счёты.

– Старые счёты… – повторил наставник Угвэй. – Так ты был знаком с бывшим императором?

– Нет, – пожал плечами Юн Гуань, – не был. Но разве обязательно знать кого-то лично?

– Как правило, – возразил Черепаший бог.

Юн Гуань засмеялся злым и едва ли не демоническим смехом.

– Я был хорошим другом вашего деда, – сказал он, обращаясь к Ху Фэйциню и Шэнь-цзы.

– Погоди-ка! – прервал его наставник Угвэй. – Ты что-то мудришь. Не припомню я тебя…

– А ты думаешь, – насмешливо сказал Юн Гуань, – являлся в Небесный дворец я в своём настоящем обличье?

Он провёл перед собой рукой, превращаясь в старца. Наставник Угвэй вытаращил глаза, этот облик был ему знаком.

– Это ты, Чжэжэнь[8]! – воскликнул он.

– Да, меня он тоже провёл с этими превращениями, – фыркнул Ху Фэйцинь. – Я его вообще поначалу за перевозчика душ принял.

– Я был хорошим другом вашего деда, – повторил Юн Гуань, кривя рот. – Мы знали друг друга многие тысячи лет. Но я Вечный судия, я могу лишь наблюдать, но не вправе вмешиваться, чтобы ни происходило в трёх мирах. За всё моё существование я вмешался в небесный порядок лишь дважды. Первый раз, когда я помешал возвращению Тайцзы на Небеса и устроил ему прямое перерождение. Второй раз, когда я помешал Второй принцессе лишить себя жизни и забрал её душу в Великое Ничто. Чаша моего терпения была переполнена, я не мог не вмешаться. Быть может, это желание загладить вину перед вашим дедом… Я не смог спасти его, но спас его внуков.

– Не смог… спасти? – повторил наставник Угвэй. – Что ты имеешь в виду?

– Лянцинь Гуанси убил собственного отца, чтобы получить власть над Небесами, но умело отвёл от себя подозрения. Готов поклясться, вы считаете, что небесный трон был ему завещан отцом перед внезапной и непременно трагичной кончиной, – с усмешкой сказал Юн Гуань.

– Что… – обомлел наставник Угвэй. – Как…

Ху Фэйцинь почувствовал, что внутри разливается холод. Шэнь-цзы опять прижала ладонь ко рту, глаза её широко раскрылись.

Ли Цзэ помахал перед собой рукой:

– Нет-нет, это какая-то ошибка. Почтенного постигло искажение Ци, когда он узнал о предательстве Тайцзы Чанцзиня. Смерть наследного принца настолько его подкосила, что он умер буквально через несколько дней после казни. Так всё и было.

Юн Гуань фыркнул:

– Кто из нас Вечный судия? Списки смерти непреложны. Лянцинь Гуанси подмешал яд, вызывающий искажение Ци, в благовония и зажёг их в личных покоях Почтенного. Лянцинь Гуанси оговорил Тайцзы Чанцзиня, обвинив его в том, что сделал сам, и во многом другом. Предсмертный эдикт Почтенного о престолонаследовании… Нужно ли говорить, кто его составил?..

– Но это… просто чудовищно, – выдохнул Ли Цзэ. – Чанцзинь… его…

– Не знаю, почему он заменил казнь изгнанием в мир смертных…

– Что?! – воскликнул Ли Цзэ. – Ты хочешь сказать, что Чанцзинь жив?!

– Живее всех живых.

– Подожди… – вмешался Ху Фэйцинь. – Чанцзинь? Ты о… Чангэ?

– О ком же ещё? – удивлённо отозвался Юн Гуань. – Ты ведь и так знал, что он твой дядя, почему ты так удивлён?

– Чангэ? Я слышала где-то… о-о-о, – протянула Шэнь-цзы, изумлённо глядя на Вечного судию, – разве это не тот даос, ради которого Шу Э…

– Именно, – ухмыльнулся Юн Гуань.

– Даос?! – разом воскликнули наставник Угвэй и Ли Цзэ. – Его вынудили стать монахом?

Юн Гуань расхохотался так, что малый тронный зал ходуном заходил:

– Видели бы вы этого «монаха» и чем он занимается! Совращает на досуге чужих подчинённых…

– Юн-ши, – укоризненно сказала Шэнь-цзы, краснея.

– Чтобы Чанцзинь… Никогда не поверю! – гневно сказал Ли Цзэ.

– А ты, черепаший сын? Откуда ты узнал, что твой дядя жив и что у тебя вообще есть дядя?

– Мы встретились в мире смертных. Совершенно случайно. Люди деревни, куда я попал после… моего низложения… пригласили даоса, чтобы он изгнал демона, которым, как они считали, я одержим.

– Великого? – прищурился Юн Гуань.

– Ху Вэя, – возразил Ху Фэйцинь. – У меня случился духовный всплеск, кто бы не понял природу моих сил? Но Чангэ не рассказывал мне… всей правды.

– Чангэ? – переспросил Ли Цзэ, выгибая бровь.

– Его смертное имя, – пояснил Ху Фэйцинь.

Ли Цзэ отчего-то засмеялся. Заметив взгляд Ху Фэйциня, он извинился и пояснил: