– Ты не его дух-помощник? – спросил Юньхэ. – Тогда кто ты?

Шу Э пренебрежительно выгнула бровь:

– Лучше тебе этого не знать.

– Почему? – удивился Юньхэ.

– Потому что ты тогда вряд ли осмелишься приходить сюда. О… хорошая идея же… Чангэ, – окликнула она с надеждой, – можно мне сказать ему, кто я такая?

Чангэ поднял голову от шахмат. Взгляд у него был ещё отрешённый, он раздумывал над следующим ходом: Речной бог хорошо играл в шахматы, а Чангэ не хотелось проигрывать.

– Да, да, – рассеянно отозвался он, – всё что хочешь.

Вообще-то Юньхэ давно подозревал, что отношения у Чангэ с духом-помощником куда ближе, чем того предполагает вызов духа. Они слишком часто друг к другу прикасались при разговоре, и то, как они друг на друга смотрели, тоже о многом говорило.

Юньхэ даже не поленился ночью прокрасться к Речному храму и заглянуть в окно. Чангэ с духом-помощником спали на одной циновке, под одним одеялом. Что ни говори, а хозяин с вызванным духом так себя не ведёт. Юньхэ решил, что вызвал духа Чангэ для несколько иной «помощи».

Юньхэ не слишком разбирался в даосах, но Чангэ был молодым и сильным мужчиной, да ещё и небожителем по крови, а тем и этим жизненно необходимо тешить свою плоть. Шу Э была хороша собой, такую пользовать одно удовольствие. Юноша или девушка это, Юньхэ определить не сумел.

– О том, что вы постель делите, я и сам догадался, – сказал Юньхэ. – Ай, Чангэ, не ожидал от тебя! Пользоваться духовным вызовом, чтобы обуздывать желание…

– Какую чушь ты несёшь! – возмутился Чангэ, очнувшись от раздумий, но невольно покраснел при этих словах.

– Так уж и чушь? – фыркнул Юньхэ. – Мир смертных тебя изменил. На Небесах ты вёл себя благопристойно и не позволял себе лишнего.

– Я не позволяю себе лишнего, и я нисколько не изменился, – отрезал Чангэ. – Не выдумывай. Что за непристойные мысли!

– Я ведь не осуждаю тебя, – пожал плечами Юньхэ. – Ты в самом расцвете сил, одной медитацией справиться с буйством плоти сложно, но зачем использовать духа, когда в мире смертных так много возможностей? Смертные девушки… или юноши, – оговорился Юньхэ, – прекрасны и непорочны, одно удовольствие забавляться с ними.

– Меня не интересуют смертные, – сказал Чангэ и переставил фигуру на доске. – Шах.

– В мире смертных и феи встречаются.

– Феи меня тоже не интересуют.

– Хм… хм… – сказал Юньхэ и незаметно сдвинул фигуру, воспользовавшись тем, что Чангэ отвлёкся.

Но если Чангэ и отвлёкся, то Шу Э ничего не упускала. Она прищёлкнула пальцами, и ближайшая к Речному богу тень ухватила его за руку – поймала с поличным!

– Ай! – испуганно воскликнул Юньхэ. – Что это такое? Что-то схватило меня за руку!

– Ты сжульничать хотел! – возмутился Чангэ, увидев, что фигуры сдвинуты.

– Неважно! Что-то меня схватило! – испуганно восклицал Юньхэ, тряся рукой, но тень и не думала отпускать.

– В храмах часто случаются чудесные явления, – сказала Шу Э невозмутимо и поставила чай рядом с шахматной доской, – вероятно, это одно из них. Подумать только, жульничать в храме…

– Это храм имени меня, – возмутился Юньхэ, – я вправе делать здесь что угодно!

Шу Э кивнула на алтарь:

– Вот та часть хижины имени тебя. Всё остальное принадлежит Чангэ.

– Шу Э, отпусти его, – велел Чангэ, видя, что Речной бог перепуган не на шутку. – Не хочу, чтобы он залил всё здесь. Речные боги, когда пугаются, непроизвольно устраивают наводнения.

Шу Э шевельнула пальцем, тень спряталась среди прочих теней хижины.

Юньхэ вскочил на ноги и помчался к двери, пропыхтев:

– В другой раз доиграем.

– Кто знал, что боги такие трусы, – разочарованно надула губы Шу Э. – А если бы я сказала ему, что я Повелитель теней?

– Пощади его, – засмеялся Чангэ и протянул руку за чаем.

Шу Э поспешно выхватила у него чашку:

– Я тебе другой заварю.

– Опять что-то ему подмешала? – укоризненно спросил Чангэ.

Шу Э покраснела.

– И почему он так тебе не нравится? – удивился Чангэ.

– Потому что он нравится тебе, – капризно сказала Шу Э.

Чангэ засмеялся и притянул Шу Э к себе, чтобы поцеловать. Та милостиво позволила Чангэ это сделать.

– К слову о чудесных явлениях в храме, – сказала Шу Э, когда Чангэ её отпустил. – У нас, кажется, ещё гости.

– Гости? – удивился Чангэ.

Шу Э кивнула на дверь. Чангэ поглядел и удивлённо вскрикнул. Стоявшая у двери метла вдруг покрылась свежей весенней листвой, а пучок сухой травы, подвешенный к потолку, чтобы отгонять дурные сны, зазеленел и покрылся соцветиями. Означать это могло только одно: где-то поблизости появился небожитель.

– Шу Э, – сказал Чангэ поражённо, останавливаясь у двери, – этим утром ещё была осень, когда мы заходили в храм?

Как ни посмотри, а за порогом буйствовала весна. Повсюду были цветы и зелень, благоухание и птичьи трели наполняли воздух, небо казалось необыкновенно высоким и чистым. Где-то гомонили люди.

– Пойду взгляну, – сказала Шу Э, выбегая из Речного храма и направляясь на звук голосов. Доклад теней оказался путаным, она мало что поняла. Вероятно, их сбила с толку аура небожителей.

Шу Э нисколько не удивилась, увидев Ху Фэйциня, окружённого толпой деревенских, которые наперебой что-то говорили.

«Немудрено, – подумала Шу Э, – нужно духовные силы скрывать, когда в мир смертных спускаешься».

С Ху Фэйцинем был ещё один небожитель, в доспехах. Он расставил руки и пытался защитить Ху Фэйциня от людей. Глаза его воинственно поблескивали.

«Бог войны», – поняла Шу Э и поспешила вмешаться.

– Отойдите, отойдите, – велела она, распихивая людей в стороны, – не наседайте на него. Небожители не любят, когда в их личное пространство вторгаются.

– Дух-помощник! – обрадовались люди, говорили они все разом, сложно было различить, кому чей голос принадлежал, и не будь у Шу Э восприятия Посмертия и теней, она нипочём бы не разобрала ни слова. – Небожители спустились с Небес и сотворили чудо! Теперь деревня исполнена благодати!

– А что, не могут небожители заглянуть в гости к вашему даосу? – спросила Шу Э. – Идите лучше любуйтесь красотами весны, она долго не продлится.

Кое-как, заверениями и угрозами, ей удалось спровадить деревенских.

Ху Фэйцинь вздохнул с облегчением:

– Спасибо, Шу Э. Я допустил оплошность. Не думал, что здесь так людно.

– Не разбрасывался бы чудесами, – сказала Шу Э, небрежным поклоном приветствуя его, – не было бы так людно. Что бы ты сделал, если вдруг твоя метла зацвела бы? Думаю, тоже помчался бы в храм к даосу за разъяснениями.

Ху Фэйцинь страшно смутился. Он слышал, что Речной храм стоит в отдалении от деревни, поэтому решил, что его появления в мире смертных никто не заметит. Но стоило ему спуститься на землю, как пошла цепная реакция и осень превратилась в весну, а люди как раз шли в храм, чтобы оставить приношения Речному богу, и столкнулись с «чудом» буквально нос к носу.

А понять, кто это чудо устроил, большого труда не составило: Ху Фэйцинь пришёл как есть, не поменяв ни обличье, ни одеяния. Люди сразу поняли, что он не принадлежит миру смертных, и обступили его, чтобы выцыганить у него благословение. Одного Ли Цзэ было мало, чтобы их оттеснить, а причинять вред смертным запрещалось Небесным Дао.

– В другой раз буду осторожнее, – пообещал Ху Фэйцинь.

– Ещё и другой раз будет… – пробормотала Шу Э, покривившись.

– Чан… Дядя у себя? – спросил Ху Фэйцинь.

Шу Э внимательно поглядела на него, выгнула красивую бровь. Ху Фэйцинь опять несколько смутился.

– Я не знаю, как его называть, – признался он. – Непочтительно с моей стороны называть его просто по имени, а дядей… Не слишком ли он молод для этого?

– Мне бы твои проблемы, – вздохнула Шу Э, покачав головой. – Идём, я провожу тебя в Речной храм.

Она бросила взгляд на Ли Цзэ, чуть нахмурилась, увидев у него на бедре меч.