Бай Э свёл брови к переносице:

– Династия?.. Тогда царствовал император Люй… Люй… Люйшэн. Да, точно, Люйшэн.

– Люйшэн? – переспросил Юн Гуань. – Хм, значит, третья династия Мин. Посмотрим…

Лицо Вечного судии стало несколько отрешённым. Такие бывают у людей, перебирающих вещи в поисках нужной.

Бай Э невольно задумался, как выглядит Библиотека душ. Летающие полки до самых Небес? Или выдвигающиеся из стен ящики? А может, бамбуковый лес, где на стеблях вместо листьев растут списки жизни и смерти?

На самом деле всё было гораздо прозаичнее. Библиотека душ была унылым и скучным местом с бесконечными рядами стеллажей, на которых хранились рассортированные по эпохам свитки. Она ничем не отличалась от любой другой библиотеки, скажем, в том же царстве Гао, вот только хранились здесь не старые летописи и документы, а списки жизни и смерти откалиброванных душ. Их здесь было бесчисленное множество. Непосвящённый никогда ничего не смог бы здесь отыскать.

– У Цяньхэн… хм… посмотрим… – пробормотал Юн Гуань и тут же воскликнул: – А! Нашёл!

Бай Э подался вперёд, глаза его засверкали.

Юн Гуань вдруг вздрогнул всем телом, точно за руку его что-то укусило, взгляд его застыл на мгновение.

– Что такое? – насторожился Черепаший бог.

Юн Гуань некоторое время стоял так, не реагируя на оклики, потом снова вздрогнул и воскликнул:

– Но как… как такое возможно? Почему я… Как мог я проглядеть?..

Он нахмурился, вытащил руку, в которой был крепко сжат бамбуковый свиток, и посмотрел на него так, словно это не свиток был, а ядовитая змея.

– Отдай, – сказал Бай Э нетерпеливо, протягивая руку.

Юн Гуань покачал головой и медленно проговорил:

– Я не уверен, что мне стоит отдавать его тебе. Теперь точно не уверен.

– Что ты прочёл? – нахмурился наставник Угвэй.

– Учитель не отправился на перерождение? – взволнованно сказал Бай Э. – Вечный судия! Отдай мне свиток! Я должен узнать, что сталось с его душой!

– У него было всего одно перерождение, – сказал Юн Гуань, поднимая палец вверх. – Да, можно сказать, что всего одно… если не придираться по мелочам.

– Что-то я не понимаю, – сказал наставник Угвэй. – Разве души изымают из Круга перерождения? Если речь идёт о временах третьей династии Мин, то душа должна была умереть и переродиться, по крайней мере, пятьдесят раз, даже с учётом проволочек Посмертия и прочего.

– И прочего? – переспросил Ли Цзэ.

– Души иногда удерживает Владыка миров, – сказал Юн Гуань рассеянно.

– Он удержал душу учителя? – воскликнул Бай Э.

– Хм… нет, – сказал Юн Гуань, глядя на свиток, – душа У Цяньхэна отправилась на перерождение буквально сразу же после смерти физического тела.

– Что тогда? – недовольно спросил наставник Угвэй. – Затерялась на тысячи лет где-то во Вселенной? Переродилась в камень и лежит где-нибудь на дне моря?

– Всей твоей фантазии не хватит, чтобы дать верный ответ, – с усмешкой сказал Юн Гуань.

– Отдай мне свиток, – потребовал Бай Э, нетерпеливо покачивая рукой. – Разве вы не хотели, чтобы я поскорее избавил вас от моего присутствия и вернул вам Небесного императора? Сдаётся мне, ты просто тянешь время, Вечный судия. Это не список жизни и смерти моего учителя, так?

– Он самый, – возразил Юн Гуань.

– Пытаешься для себя что-то выторговать? – зло спросил Бай Э.

Юн Гуань отрицательно покачал головой:

– Нет. Я просто не уверен, что должен отдавать его тебе.

– Хочешь рискнуть Тяньжэнем? – возмутился Ли Цзэ, и его лицо побагровело от гнева.

– Чжэжэнь, – нахмурился наставник Угвэй, – что у тебя на уме?

– Я должен получить этот свиток, – сквозь зубы сказал Бай Э, – и ты мне…

Он чуть пошатнулся, запрокинул голову, издав гортанный звук, на долю секунды оба его глаза стали цвета талого льда, и в тронном зале прозвучал потусторонний голос Ху Фэйциня, идущий откуда-то изнутри Бай Э:

– Владыка, скажи ему. Он много выстрадал, с него довольно мучений.

– Фэйцинь? – воскликнули разом наставник Угвэй и Вечный судия.

Льдистая дымка развеялась, в глазах Бай Э разлилась тьма.

Юн Гуань поморщился, но протянул свиток Бай Э:

– Ты можешь его прочесть. Но ничего не сделай с ним, мне нужно потом вернуть его в Библиотеку душ.

Бай Э схватил бамбуковый свиток, развернул его и стал жадно читать. Юн Гуань ждал, сощурившись. Глаза Бай Э вдруг широко раскрылись, он выронил свиток и повалился на стул, запрокидывая голову и закатывая глаза. Тёмная Ци взвилась и стала втягиваться внутрь зрачков.

– Я так и думал, – сказал Юн Гуань, придвигая к себе свиток.

– Что в нём такого? – с подозрением спросил наставник Угвэй, подходя к нему. – Что в нём такого написано, что заставило Великого добровольно убраться? Это не список жизни и смерти? Это какая-то техника Посмертия, способная запечатать Великого? Ты обманул его?

– Ты уверен, что хочешь знать? – выгнул бровь Вечный судия. – Обратного пути не будет.

Наставник Угвэй презрительно фыркнул и наклонился над свитком, щуря подслеповатые черепашьи глаза, но тут же отпрянул и уставился на Юн Гуаня.

– Что это такое?! – грозно спросил он. – Это какая-то подделка?

– Нет, это настоящий список жизни и смерти, – качнул головой Вечный судия.

– Но этого не может быть! – воскликнул наставник Угвэй.

– Я тоже так думал, – согласился Юн Гуань, – я тоже так думал…

Ху Фэйцинь действительно заснул, съев ягоду пробуждения. Сознание ускользнуло, он и опомниться не успел, как погрузился в глубокий сон. Но он ошибался, полагая, что увидит прошлое Бай Э, если вместе с ним съест одну и ту же ягоду. Ему приснилась его собственная прошлая жизнь до определённого момента, а потом он увидел кусочек прошлой жизни Бай Э, но особого значения это уже не имело, поскольку обе они были частью одного прошлого.

Когда сон развеялся, Ху Фэйцинь обнаружил, что провалился глубоко в собственное сознание. Рядом тихонько пыхтело Лисье пламя. Ху Фэйцинь поглядел по сторонам.

Сознание сейчас представлялось ему белой пустыней, ни неба над головой, ни земли под ногами – сплошная белизна. Тьмы нигде не было, и Ху Фэйцинь предположил, что Бай Э захватил его тело, проснувшись раньше него. Он не особенно расстроился: чувства всё ещё были притуплены после долгого сна, и он не вполне был самим собой. Он пристроился у Лисьего пламени, грея руки.

Немного странно было узнать, что он живёт не первую жизнь – это, разумеется, если не считать его перерождения в лиса, – поскольку небожители обычно перерождались в самих себя и сохраняли воспоминания о том, кем были. Но Ху Фэйцинь совершенно точно знал, что ничего не помнил о прошлой жизни, пока был циньваном. Выходит, изначально его душа не была душой небожителя, но переродилась ею.

– Тогда кто я такой? – пробормотал Ху Фэйцинь себе под нос.

Вообще-то, если поразмыслить над этим, души для новых небожителей должны были откуда-то браться. Когда небожители или боги вступали в брак, у них рождались дети, и глупо было предполагать, что они реинкарнация кого-то из прежних небожителей, поскольку все прежние небожители уже были небожителями нынешними. Или почти все.

Ху Фэйцинь предполагал, что можно вмешаться в Круг перерождения, да его отец наверняка это и делал… Мысль ускользнула, прежде чем он успел додумать её до конца: к нему опять подкралась дремота.

Ему несколько раз чудилось, что его окликает Бай Э, но сбросить с себя путы дрёмы не получалось. Сон снился тот же самый – часть их общего с Бай Э прошлого.

Окончательно проснулся он потому, что Лисье пламя лизнуло его в руку и обожгло. Он вздрогнул и открыл глаза, боль прогнала сонливость. Выругавшись по-лисьи, Ху Фэйцинь потёр руку. Следа на коже Лисье пламя не оставило. Вероятно, демоническая жилка в нём забеспокоилась и приняла меры, чтобы привести его в чувства.

Ху Фэйцинь бочком отошёл от Лисьего пламени, одёрнул прожжённый насквозь рукав… И вот тут в его сознание снова вернулась Тьма.