Ху Фэйцинь нахмурился и ожесточённо взъерошил себе волосы на виске:

– Лисьезнахарские техники сильнее Лисьей воли?

Эта неудача его несколько покоробила. Он подумал было, что лисьи знахари должны уметь снимать собственные заклятья, но тут же прервал ход своих мыслей. Вряд ли существовала техника, нивелирующая эффект «Круга золотой рыбки». Само её существование не вписывалось в Лисье Дао, если верить тому, что рассказал Лао Лун.

– Хорошо, пойдём другим путём. Ты называл Сюань-цзе небесным лисом. Если она пила твою кровь, то может считаться частью Небес, так?

Лао Лун кивнул, не совсем понимая, к чему ведёт Ху Фэйцинь.

– Все небесные создания, большие и малые, подчиняются Небесному императору, – продолжал Ху Фэйцинь.

– Небесная воля! – вскинулся Лао Лун, и его глаза опять разгорелись. – Небесная воля!

– Да, я воспользуюсь Небесной волей. Правда, я ни разу ещё не применял её, так что не знаю, получится ли, но попробовать стоит.

Он облизнул губы, раздумывая, сходна ли Небесная воля с Лисьей, и пришёл к выводу, что они схожи, только природа задействованных духовных сил отличается. Небесное начало в Ху Сюань должно отозваться на волеизъявление Небесного императора. Ху Фэйцинь знал, что Небесной воле даже боги не могут противиться.

– Небесный император объявляет свою волю, – сказал Ху Фэйцинь.

При первом же звуке его голоса, облечённого Небесной волей, Небеса дрогнули.

Лао Лун почувствовал, что его гнёт к земле страшная сила, сопротивляться которой не представляется возможным. Ноги его подломились, он рухнул на колени и сложил перед собой кулаки, чувствуя, как по телу раскатывается дрожь, унять которую он не в силах, – благоговение перед Небесным императором.

Вообще-то Лао Лун мог противостоять Небесной воле, так он думал. Он был правителем Верхних Небес, по силе равным Небесному императору или даже превосходящим его. Он несколько раз не подчинялся приказам прошлого императора, легко ломая Небесную волю, словно она была из стекла, именно благодаря этому небесные звери и выжили. Но сейчас он даже и подумать не посмел, чтобы не подчиниться.

У него вообще все мысли выветрились из головы на какой-то момент, а когда он опомнился, то уже стоял на коленях и сжимал кулаки в поклоне подчинения. И даже мысль о том, чтобы попытаться противиться, казалась нелепой.

Это произошло не только с Лао Луном. Все небесные звери повалились на землю ничком, все небожители пали ниц, все боги встали на колени, складывая перед собой кулаки, как только ощутили раскатившуюся по Небесам от края до края Ци Небесного императора.

«Что-то произошло на Верхних Небесах», – подумал Ли Цзэ с тревогой, но ни подняться с колен, ни даже распрямить голову, чтобы посмотреть вверх, не смог.

– Ху Сюань, – сказал Ху Фэйцинь, – Хуанди Фэйцинь приказывает тебе вспомнить то, что ты позабыла.

Поскольку Небесная воля была направлена на конкретное существо, других «отпустило». Лао Лун поспешно вскочил на ноги, тяжело дыша и буквально захлёбываясь воздухом. Голова у него кружилась. Он с надеждой посмотрел на Ху Фэйциня. Тот повернулся к нему и, поджав губы, отрицательно покачал головой. Небесная воля тоже оказалась бессильна.

– Как же так… – выдохнул Лао Лун, снова рухнув на колени.

Ху Фэйцинь поспешил его поднять.

– Лао Лун, – сказал он, крепко сжимая его локоть, – даю тебе слово, что найду способ вернуть Сюань-цзе воспоминания. Я вернусь в Небесный дворец, созову мудрецов… В Небесной библиотеке может что-то найтись. Это займёт время, не знаю, сколько…

Лао Лун прикусил губу и кивнул:

– Я буду ждать.

Попрощавшись с Лао Луном, Ху Фэйцинь вернулся на Небесную лестницу. Ему было о чём подумать, пока он спускался. «Круг золотой рыбки» оказался сильнее высших лисьих и небесных техник, а если вспомнить, что сказал Лао Лун, то и драконьих.

– Лисьи знахари превзошли самих себя, – проворчал Ху Фэйцинь.

Оставался ещё Владыка демонов. Ху Фэйцинь не слишком хорошо знал ещё, на что тот способен, но полагал, что и у него может быть некая Воля. Как некстати Ху Вэй вернулся в мир демонов! И Ху Фэйцинь, конечно же, позабыл, что сам его выпроводил.

Став Небесным императором, Ху Фэйцинь велел разобрать павильон отца. Из потайной комнаты, помимо тела Хуашэнь-хоу, вынесли много книг и свитков, содержавших тайные знания. Ху Фэйцинь прочёл их все. Но в них не было знаний о возвращении утраченных воспоминаний.

Оставалось надеяться на небесных мудрецов. При дворе состояла целая плеяда блестящих учёных, и хотелось бы верить, что мудрецами их прозвали не просто так. Они жили в затворничестве, так что Ху Фэйцинь не был знаком с ними лично, но полагал, что приказа Небесного императора они не ослушаются и явятся по первому же зову.

Ху Фэйцинь спустился ещё на несколько ступеней и остановился, едва не потеряв равновесие от неожиданности: впервые за долгое время подала голос Тьма.

В последний раз Бай Э проявлял себя во время Небесного вызова, после этого он словно бы погрузился в спячку и даже не отзывался, когда его окликали. Ху Фэйцинь полагал, что Тьма лишилась значительной части сил во время поединка, поэтому и «замерла».

– Заковыристая техника, – протянул Бай Э. – Я мог бы перебраться в неё ненадолго и… как знать.

– Нет, – категорично сказал Ху Фэйцинь, – ни за что. А если ты опять отправишься путешествовать по демонам? Снова тебя ловить?

Бай Э ухмыльнулся:

– Я ведь говорил, я от тебя никуда не денусь. Лучшего Сосуда мне не найти.

– Да, да, – сварливо отозвался Ху Фэйцинь, – я уже всё это слышал. Можешь спать дальше. Обойдусь без твоих гениальных идей.

– Уверен? – коварно осведомился Бай Э.

– Уверен.

Несколько шагов по Небесной лестнице Ху Фэйцинь сделал в молчании, потом опять споткнулся, потому что Бай Э произнёс:

– Ягоды пробуждения.

– Что? – не понял Ху Фэйцинь.

– Ягоды пробуждения, – задумчиво проговорила Тьма. – Кажется, они способны возвратить память, даже стёртую водой забвения.

– Ягоды пробуждения? – вскинулся Ху Фэйцинь. – Где их взять?

– Не знаю. Мне вдруг припомнилось. Но я не знаю, откуда я это знаю. Хорошо было бы их разыскать.

Ху Фэйцинь сделал ещё несколько шагов молча, размышляя о словах Бай Э.

– Если они существуют, ты бы тоже хотел их принять? – спросил он после.

– Пожалуй, – ответил Бай Э, подумав. – Мне хочется узнать, что я такое. Да и тебе, я думаю, тоже. Хорошо бы они существовали на самом деле.

– Хм… Раз ты это откуда-то знаешь, вероятно, они существуют. Я спрошу небесных мудрецов. Они знают всё на свете.

– На том или на этом? – съязвил Бай Э. – Не внушают они мне доверия.

– Ты ведь их даже не видел, – возмутился Ху Фэйцинь.

– Какой мудрый человек станет называть себя мудрецом? – возразила Тьма. – Настоящие мудрецы знают, что постигли лишь крохи всеобщей мудрости. Песчинка в пустыне.

– Что-то ты разговорился, – фыркнул Ху Фэйцинь. – Спал бы дальше. Ты мешаешь мне думать.

– Пожалуйста-пожалуйста, – сказал Бай Э и умолк, пробираясь ближе к Лисьему пламени.

– Ты что задумал? – насторожился Ху Фэйцинь.

– Замёрз, хочу погреться у огня.

– Ты можешь мёрзнуть? – поразился Ху Фэйцинь.

Тьма только фыркнула и пристроилась у Лисьего пламени, превратившись в полумесяц.

– Смотри, не подпали себе шкуру, – предупредил Ху Фэйцинь. – Лисье пламя иногда становится неуправляемым.

Бай Э не ответил. Быть может, действительно пригрелся и задремал. Если только он вообще мог спать.

– Ягоды пробуждения… – пробормотал Ху Фэйцинь, напрягая память.

Он прочёл предостаточно книг и не все знал наизусть, но мог с уверенностью сказать, что такое название ему нигде не встречалось. Он бы запомнил, раз уж эти ягоды обладают такими необычными свойствами. Вернуть память, даже стёртую водой забвения…

– А ведь я её пить отказался, – пробормотал Ху Фэйцинь, вспомнив своё перерождение в лиса.