Мне было все любопытно, ведь в княжествах прежде бывать мне не доводилось. Единственная именуемая так территория в моем мире — Монако — пришедшая почему-то в голову при слове «княжество». Но для меня она вне зоны финансовой досягаемости.

Все отпуска и свободное время я проводила у бабушки в деревне, сколько себя помню. Старушке надо было помогать. Коровы, овцы, куры… Хозяйство у нее огромное, и за лето нужно было напасти сена на всю зиму. Да и травы бабуля собирала, к ней потом со всех окрестных деревень и поселков съезжались за помощью. Удивительное дело, но за свою долгую жизнь бабуля ни разу не обращалась к врачам и не пила аптечных лекарств, предпочитая зеленую аптеку. Сердце сжалось при мысли, что я больше никогда ее не увижу. Но еще больше от того, что скоро к ней приедут с известием о моей пропаже. Вот это настоящая беда. Надо поскорее выбираться отсюда.

Все эти мысли не мешали мне рассматривать пейзаж вокруг. А посмотреть было на что. Мы проехали пару кварталов с домишками из потемневших тесаных бревен. Крыши, крытые дранкой, покосившиеся крылечки попадались на пути, и теперь Мрак вышел к огромной площади, на которой царила суета. Базар. Сразу стало понятно, что это за место. Торговцы громко расхваливали каждый свой товар, лежавший на деревянных прилавках. Женщины с огромными корзинами сновали мимо рядов, предлагая, кто пирожки горячие, кто молочко и сметанку. Босоногая, чумазая ребятня, сидя на лавочке, провожала взглядом покупателей, примеряясь, у кого можно вытащить кошелек. Но стоило увидеть появившегося на площади Мрака, как гомон людских голосов стих, как по чьей-то невидимой команде. Мне вдруг стало не по себе, и я прижалась спиной к своему спутнику в поиске защиты. Он понял мгновенно, покрепче обнял, и от тепла его тела стало спокойнее. Почему-то нечисти я доверяла больше, чем собравшимся на площади людям. Может, потому что в этом мире я одна из них. А, может, потому, что уже успела с некоторыми познакомиться и зла от них не чувствовала. А вот недобрые взгляды в нашу сторону от людей откровенно пугали.

— Не бойся, я рядом, — шепнул Кощей.

Хотя сам при этом заметно напрягся. И пока мы не миновали базарную площадь, я спиной ощущала липкие взгляды толпы. Только свернув в переулок, смогла выдохнуть с облегчением.

— Почему они так смотрели? — обернувшись, спросила я.

И обнаружила, что пока мы ехали, Кощей накинул на плечи плащ, да еще и капюшон на голову натянул, скрывая лицо. Потянулась рукой, желая снять покров, но мою руку мягко перехватили у самого лица.

— Не надо. Поверь, так будет лучше.

Странная блажь. Или, может, так принято? Что ж спорить не стала. Кто знает.

— Ты хотела к Василисе, — вместо ответа на вопрос произнес Кощей, — Она живет за восточными воротами, я тебя отвезу.

Он похлопал коня по шее, указывая, в каком направлении свернуть, и Мрак понятливо выбрал улочку справа от нас.

Перспектива оказаться одной у незнакомой мне Василисы не порадовала. Но у Кощея другие дела, ему некогда. Просить его возиться со мной дальше как-то не очень…

— Терем Иванов в самом центре, — тем временем произнес Кощей, вырывая меня из задумчивости.

— А можно мне с тобой? — вырвалось прежде, чем я осознала, что ляпнула.

— Конечно, — и мне показалось, что он был сам рад моей просьбе, — Мрак, вези к Ивану.

И конь, фыркнув, повернул в обратном направлении. Повезло, что улочки городка были пусты. Скорее всего, в это время все трудятся и им не до праздного шатания.

Высокий двухэтажный дом заметен стал издали. Выглядел он странно, будто ночью шел снег, и вся его крыша, стены, ступени крыльца укутаны ровным белым покровом. Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее среди белизны проступали черные пятна, а нос улавливал какой-то смутно знакомый запах.

— Деготь, — подсказал Кощей, — А поверху пух.

Вокруг княжьего жилища царила суета. С криками:

— Мамочки, что же такое делается?

— Нечисть проклятая, совсем распоясалась!

— Да что же это? Люди добрые?!

— Всю скотину повыпустила, иродица!

Носилась прислуга. Бабы пытались поймать наполовину ощипанных кур, что как оголтелые бегали по двору, мужики гоняли поросей, очевидно, с той же целью. Сам же княжич стоял на крыльце, спиной к нам и, склонив голову к плечу, осматривал безобразие, учиненное домовухой.

На наше появление никто не реагировал, всем было не до нас. Кощей остановил коня возле крыльца и поприветствовал Ивана:

— Здрав будь, княже. Гляжу, совсем плохо?

Иван обернулся на голос и, увидев, что Кощей явился не один, довольно сверкнул глазами, мол, так и знал, что придешь.

— Доброго дня, — князь неторопливо спускался по ступеням, рассматривая меня.

А я же глазела на его «дворец», казавшийся мне смутно знакомым. Где-то я такой видела. В кино что ли?

— Давай поскорее закончим, — Кощей легко спрыгнул на землю и потянулся ко мне руками, помогая оказаться внизу.

— Жду с нетерпением. Видал, что учудила? — усмехнулся Иван, кивая на перья с фасада дома, — Совсем сладу нет. А пока ты, Кощеюшка, делом занят, чтобы гостья моя дорогая не заскучала, проведу ее по саду своему. Беседой займу.

Кощей кивнул и уже было шагнул на первую ступень, пока Иван пытался ухватить меня под белы ручки. Не то, чтобы мне страсть как хотелось на прогулку с Иваном, просто в дом не хотелось. Как там княжич жаловался — девок обижает. Не желала попасть домовухе под горячую руку.

Вдруг со звоном разлетелось стекло на первом этаже, единственное из уцелевших, и к моим ногам вывалился тряпичный сверток.

— Опять чудит, бесовка! — выругался княжич и поспешно поднял послание от домовухи.

Пока он разворачивал тряпку, оказавшуюся небольшим девичьим платком, я пыталась рассмотреть в окне виновницу безобразия. Но, как ни старалась, кроме развевающихся от ветра занавесок ничего не заметила.

— Вот же, пакость какая! — отвлек меня Иван, который держал на ладони резную деревянную шкатулку.

Меня тут же заинтересовало, что внутри? Неужели домовуха швырнула в окно драгоценности? О чем я и поинтересовалась у Ивана.

— Да лучше бы жемчуга повыкидывала да золото, чем дар бесценный! — княжич бережно погладил круглую крышку, а затем приподнял ее, демонстрируя содержимое шкатулки.

Мне пришлось наклониться ближе, чтобы рассмотреть, что так дорого Ивану. Вообще, я рассчитывала увидеть камни драгоценные или фамильные украшения, и каково же было мое изумление, когда вместо этого я увидела сушеные листья, отдаленно напоминающие чайные. Однако запах говорил, что это совсем не для заварки. От яркого аромата у меня зачесалось в носу, я не удержалась и чихнула. Иван от неожиданности выронил свою драгоценность, рассыпав на траву все, что было внутри.

— Мой табак! — взвыл он и попытался собрать его обратно в шкатулку.

Надо ли говорить, что потерпел неудачу?

Табак? Так вот что за пахучие травы, которые я никак не могла идентифицировать. У бабушки в деревне сосед баловался самокрутками: то табачок, то махорка. Закрутит и дымит на завалинке.

Из разбитого окна послышался довольный смех домовухи. Ей явно пришлось по душе зрелище. Я резко вскинула взгляд, ориентируясь на звук, и мне удалось рассмотреть торчащую из-за занавески взъерошенную старушку, росточком точь-в-точь как Феофан. Она стояла на подоконнике, держась за край шторы, и свысока посматривала на нас. Длинные седые волосы торчали в разные стороны, как пружинки, серый сарафан до пят и ярко-зеленая кофта в заплатках — вот и все, что я смогла рассмотреть. Старушка, думая, что никто ее не видит, не таясь, хихикала из своего укрытия. Но стоило Кощею поднять голову, как она шарахнулась назад, опасно качнулась и кубарем полетела на пол.

— Ладно, пойду я, — произнес молчавший все это время Кощей, поправляя капюшон, который чуть не свалился от его движения, — Опосля дел полно.

Очевидно, намекая, что ему еще меня к Василисе везти. Князь распрямил спину и протянул мне руку, приглашая на прогулку. А я… почему-то ляпнула: