Проснулась от того, что все тело затекло, мне жарко и очень неудобно. А еще кто-то громко храпел. Не в ухо, слава богу, но тоже мало приятного. Разлепив кое-как веки, я обнаружила, что с головой накрыта шкурой какого-то животного, а сверху надежно придавлена чьим-то телом. Я ни разу не сомневалась чьим. Пошевелилась, заставляя сползти с меня своего «соседа» по койке, и высунула голову на белый свет. Ну что сказать? Место мне незнакомо. Это явно не Кощеев терем, хотя вот он, красавчик, спит рядом, повернувшись ко мне спиной. «И никаких ставших привычными утренних процедур с обнимашками», — почему-то расстроилась я, осматриваясь. Напротив кровати стоял массивный деревянный стол, за которым, уронив голову на руки, дрыхли два мужика. Одного я узнала сразу же — водяной. Его синий цвет кожи не оставлял сомнений, что это он, да и одежда та самая, в которой он со мной на берегу беседовал. А вот его товарищ мне не знаком. Сухонький, лохматый мужичонка в болотного цвета рубахе. Его я еще не встречала. На столешнице — остатки вчерашнего пиршества. Помимо пустых бутылей и стаканов — блюдо с зажаренным кабаном. Ну, точнее, с тем, что от него осталось.

«Ой, ну тебя к лешему!» — вспомнила я последние слова, которые успела произнести владыке. Это получается что? Я отправила владыку вчера в домик лешего? И мы сейчас в домике хозяина леса? Точно! Это же к нему ворона Кощей отправлял, баньку заказывал. «Банька! — порадовалась я, — Можно привести себя в порядок».

Стараясь не разбудить никого из присутствующих, я стащила с лавки плащ Кощея. Вытянуть из-под него простынь у меня бы не хватило сил, а идея щеголять в обнаженном виде мне не нравилась. «Дома надо ночевать, а не по чужим домам шляться, — ворчливо подумала я, — Интересно, а если он к Маре намылится, я третьей утром проснусь? Фу, гадость какая!» — скривилась я.

Вышла из домика, осмотрелась. Лес, обычный, непроглядный, темный, еловый… Вид не сильно отличался от того, что можно было рассмотреть вокруг избушки Яги. Слух же уловил журчание ручья, и, пройдя вдоль стены, я обнаружила за углом узкую речушку с мосточком и покосившийся деревянный сруб без окон — баню.

Внутри еще сохранились остатки тепла, и мне удалось наплескаться в тазу от души. На вешалке нашлось единственное полотенце, вышитое лесными мотивами: грибы да ягоды. Завернувшись в него, я уселась на мосток, опустив ноги в воду. Утреннее солнышко приветливо согревало своими лучами, вода, как парное молоко, ласкала кожу. Искупаться бы сейчас. Вон и Водяной дрыхнет, не станет за щиколотки хватать. Или это он только в девичьем озере шалит? Надо бы уточнить на будущее.

Над головой послышался шум, и, подняв голову, я обнаружила нарезавшего в небе круги Карлушу. Он не решался приземлиться рядом со мной. И я приветливо махнула рукой. Слишком хорошее было настроение после водных процедур, да и не злилась я на ворона больше.

— Посадку давай! В смысле, приземляйся, не злюсь я, — для пущей убедительности похлопала по мостку ладонью.

— Пр-р-р-ривет, — прокаркал ворон, усевшись на всякий случай подальше от меня так, чтобы в случае чего успеть удрать.

— И тебе доброе утро, ты зачем камни с платья таскал?

Вспомнила, как он старательно выковыривал с подола украшения.

— Подр-р-руге. Подар-р-рок, — важно задрав клюв, заявил птиц, — Пр-р-рости.

Видимо, извинился за то, что подсматривал. Ай, ладно, что было, то было. Не успела я я ничего сказать, как позади услышала удивленный голос Кощея:

— Опять ты?

Я медленно повернула голову в сторону Кощея, стоявшего за моей спиной. Судя по выражению лица, он не сильно рад меня видеть. Странно, вчера так крепко прижимал к себе, сопровождал, а сегодня злится?

— И тебе доброе утро. Головушка не болит? — прикрываясь рукой от слепящего солнца, поинтересовалась я.

Судя по пустой посуде на столе в доме, вчера компания нечисти знатно гуляла.

— Ты зачем пришла? — проигнорировал мой вопрос Кощей.

А я что? Не могла оторваться от любования мужчиной. Высокий, красивый, хорошо сложенный, обнаженный по пояс в солнечных лучах. Ну как вообще можно думать о чем-то другом, кроме того, как он умеет нежно обнимать?

— Что, сказать нечего? — по-своему воспринял мое молчание Кощей, — Иди домой. А почему ты без одежды?

Очевидно, он сначала не обратил внимания на мой внешний вид. Но когда до Кощея дошло, это явно ему не понравилось. Он свел брови к переносице и поджал губы, всем видом показывая, что он думает о моем наряде.

Я уже собралась набрать полную грудь воздуха, чтобы дать достойный ответ, но не успела. Из-за угла вырулил тот самый худощавый мужичок, что дремал за столом на пару с Водяным, и направился прямиком к мосточку, на котором я так замечательно сидела. Рубашка с тела исчезла, штанов тоже не было, наготу прикрывали лишь семейники с незатейливым орнаментом в виде крупных ромашек. Но мужчину это нисколько не смущало. Похоже, он нас вообще не замечал. Ступив на мосток, он резво пробежал несколько метров и нырнул в речку, обдав меня крупными брызгами. И отфыркиваясь, погреб к середине. Я изумленно открыла рот: что за наглость!

— Ну ваще… — смахнув воду с лица, я поднялась и, придерживая на всякий случай полотенце, собиралась пойти в баню.

Там плащ Кощея на гвоздике остался. Прикроюсь. В отличие от сказочных персонажей, я не привыкла расхаживать в неглиже.

— Кто здесь? — услышав мой голос, любитель водных процедур резко остановился и повернулся к берегу.

Его полный изумления взгляд точно давал понять, что до этой минуты он искренне полагал, что находится в гордом одиночестве.

— Ох, еж твою мышь! — выругался он, уходя с головой под воду.

Минута, другая, третья, а он все не появлялся на поверхности. Видя мою нервозность, Кощей сжалился:

— Это болотник, не переживай, его спасать не надо.

— Болотники, русалки, водяные, лешие, мары всякие, — заворчала я, ускоряя шаг, — Нет, надо сваливать отсюда. Домик вроде Лешего, а его вообще нет.

Хорошо, что Кощей за мной не пошел, но взглядом точно проводил. Свербящее чувство между лопаток отчетливо ощущалось, пока я не скрылась в бане. Мысль, что я, вопреки моим предположениям, получила в подарок с перемещением привязку не к терему Кощея, а к его хозяину, нервировала. Надеюсь, тому хватит ума ночевать дома? Перспектива просыпаться каждое утро не пойми где меня не радовала. Натянув прямо поверх полотенца плащ, я нерешительно замерла на тропинке, ведущей в лес. И вот внутренний голос отчетливо шептал: «Нам туда, на восход солнца», но я почему-то медлила сделать первый шаг. И нет, не потому, что внутри домика Лешего остался Кощей. Нет, я сказала.

— Пр-р-ровожу, — послышалось над головой.

Даже смотреть не стала, кто. И так знаю, что Карлуша спешит на помощь.

— Веди, — скомандовала коротко, и птица, взмахнув крыльями, полетела на восход, в сторону домика Яги.

***

Еще на подходе к избе я почуяла неладное. Душа была не на месте, так бы я охарактеризовала состояние, охватившее меня. Ускорила шаг и, выйдя на поляну перед домом, замерла. Из окна вылетала домашняя утварь: чугунки, сковородки, полотенца, ложки, ухват. А внутри бушевал скандал: Микоша и Феофан делили пространство.

— Бар-р-рдак! — с осуждением прокаркал ворон и, сделав пару кругов над избушкой, слинял, не попрощавшись.

— Избушка-избушка, а ну, кругом! — скомандовала я, наблюдая, как изба, скрипя венцами, поднимается и делает оборот.

— Я те щас как дам по шее! Кого принесло? — в распахнутое окно высунулся лохматый домовой, отвлекшись от ссоры.

— А я добавлю! — из-за его плеча показалась Микоша.

— Ой, хозяйка вернулась! — охнув, Феофанушка вжал голову в плечи и виновато потупился, — А у нас тут это, как его… — он лихорадочно подбирал слова в оправдание того, что творилось.

— Ревизия, ага, — важно кивнула домовуха на кучу под окном, ни капли не стесняясь учиненного беспорядка, — Это все на помойку, порченое.