— Без разницы, — ответила я совершенно искренне, — я на любое отзываюсь.

— Так вот ты какой, цветочек аленький.

Поняв, что незнакомца мне опасаться не стоит — ну не будет же меня друг Кощея обижать? В том, что они дружны, я была уверена. Баня, горячительное, да и товарищ по нечисти, так сказать.

— Почему аленький? — изумлённо переспросил Леший.

— А что, цветочек не смутило? — усмехнулась я, отряхивая подол платья от приставшей травы.

Леший пожал плечами и философски заметил:

— Почему нет? В лесу много цветов, а я хозяин леса, мне нравится, дозволяю.

Вот уж спасибо! Мне теперь что, его всё время так называть? Представляю, как это Кощею понравится. Хозяин леса? Так-то он не пустил меня догнать друга? Видимо, моя догадка мелькнула на лице, не могла же я вслух сказать?

— Я, моих рук дело, — не стал отпираться цветочек, блин, аленький. — То видение было, кикиморы на болото заманивают. Хотел уберечь.

Так вот оно что. То-то мне странными показались такие пешие прогулки. Мара шалит, сгубить удумала? Чует соперницу во мне? Хм, любопытно. Пообщаться бы с глазу на глаз.

— Спасибо, — поблагодарила за заботу Лешего, — но я бы справилась.

Конечно, я не была в этом уверена, всё-таки на болоте у Мары подружек полно, но и выглядеть слабой в глазах Лешего не хотелось.

— Даже не сомневаюсь, но ты пока в полную силу не вошла, метла вон пустая совсем. Так что пригляд не помешает.

И я вдруг поняла, чей взгляд чувствовала всё время в лесу — Леший присматривал. Стало приятно. Взял шефство над новенькой. Пришлось ещё раз поблагодарить. А заодно попросить подсказать, где поляна с волчанкой ближайшая. Уж очень не хочется ноги стереть по самое о-го-го в поисках.

— Идём, провожу, здесь рядом совсем, — Леший неопределённо махнул рукой, видимо, указывая направление, и мы отправились в ту сторону.

Немного попетляв по лесу, мы вышли на поляну, сплошь усеянную вожделенной травкой. Самое удивительное, что мой провожатый еще и помог собрать полную корзину листьев.

Пока руки заняты работой — самое милое дело поговорить. Леший оказался любопытным малым, все выспрашивал про мой мир. Его поразили рассказы про автобусы — самоходные тележки, что ездят по заданному маршруту, соблюдая расписание, про железных птиц, что в своем чреве переносят людей в далекие страны, но больше всего моего собеседника удивило то, что люди променяли просторы деревни на душные города, деревянные дома на высокие башни с квартирами. Правда, пришлось попотеть, объясняя все это, потому что никаких многоэтажек в этом мире не существовало. Самая высокая постройка — терем княжеский.

— Чудно́ у тебя, — распрямился, потирая спину Леший, — не хотел бы я в такой мир попасть, мне простор милей, лес, поля, болота! — развел руками, демонстрируя окружающую природу. — А ты что? Скучаешь поди?

Задумалась, прежде чем ответить. Скучаю ли я по пыльному асфальту или бетонной коробке своей городской квартиры? Пожалуй, что нет. По бабуле очень скучаю! Да и она обо мне волнуется.

— Ладно, не мое дело, — добродушно отозвался здоровяк, видя мои мучения, — все, что ли? Полна корзина?

— Полнехонька! — заверила я, поднимаясь с колен, — можно возвращаться.

Леший нес корзинку, я шла рядом, мы вели ненавязчивую беседу.

— Мне бы к водяному на пару слов, — решила не затягивать с расспросами про русалку. Вечером придет жених малолетний, может, смогу порадовать его хорошими новостями?

— Тогда сюда, — сменил траекторию движения Леший, сворачивая направо, — зачем тебе мокрый понадобился?

И сама не знаю почему, но я поделилась историей утопленницы, надеялась, что может Леший, что слыхал. Но ему нечем было меня порадовать. В людские дела он никогда не влезал, предпочитал бродить по лесной чаще, охранять покой на своей вотчине. А уж кто отчего топиться удумал — не его печаль. Ему бы со своими делами разобраться. То браконьеры повадятся зверье бить без дозволения, то деревья валить начнут где вздумается. Глаз да глаз нужен.

— Да-а-а, непростая у тебя работа. — и чуть не добавила «из болота тащить бегемота», но вовремя прикусила язык.

Леший покивал, а потом вдруг спросил:

— Скажи, это правда про вас с Кощеем? Весь лес судачит, что ты каждое утро от него в избу возвращаешься?

От неожиданности я даже остановилась. Чего? Заозиралась по сторонам — кто здесь в лесу меня видит-то? Кому обсуждать?

— Ты не подумай, я не осуждаю, ты девица симпатичная. Пойми меня правильно, ведь один раз у него уже были из-за Яги неприятности. Он мой друг, и я не хочу, чтобы он опять…

— Расскажи! — я поняла, что передо мной бесценный источник информации. И если его дожать, то можно узнать историю Кощея. Сам он вряд ли мне расскажет. Не учла лишь одного: Леший — настоящий друг, молчал как партизан. Точнее, он сказал:

— Извини, но об этом лучше спроси сама, я болтать не стану. — Он поставил корзину на траву и кивнул, — пришли уже. Дальше сама.

Впереди и вправду уже виднелось Девичье озеро, до него оставалось не больше ста метров. Пока я отвлекалась, Леший словно растворился в воздухе. Мгновение — и вот уже рядом нет никого. А ведь я его даже не поблагодарила, — расстроилась я и крикнула, не надеясь, что он услышит:

— Спасибо за помощь!

Ветви ближайшей березы качнулись, шурша листвой, сквозь этот шорох я отчетливо услышала довольный шепот Лешего: «до скорой встречи». Подхватила корзинку и вприпрыжку припустила к воде, сейчас сниму обувь, зайду в воду и позову. Строила я планы, подходя к озеру.

Качнулись камыши у самого берега, привлекая мое внимание, и я увидела уже знакомую мне русалку. Она сидела на мелководье, нежась в теплых лучах вечернего солнца. Девушка явно меня не замечала, потому что, прикрыв глаза, мурлыкала какую-то песенку. Осторожно, чтобы не спугнуть ее, подкралась к ней, даже обувь не сняла, прямо в сапожках зашла в воду.

— Привет, — шепнула я, склонившись к ее лицу. Русалка испуганно распахнула глаза, дернулась в сторону озера, но я оказалась ловчее, ухватила ее за плечо, не давая сбежать.

— Стоять, селедка! Разговор есть!

Потрепыхавшись и поняв, что ей не уйти, девушка прекратила попытки высвободиться из моего захвата. Она недовольно уставилась на меня и припомнила мое обзывательство.

— Сама ты селедка, чего надо?! — огрызнулась русалка, складывая руки под грудью. Обнаженной, между прочим. Нижнюю половину скрывала вода, но что-то мне подсказывает, что и там одежды нет. Странно, в прошлую нашу встречу на ней исподняя рубаха была. Наверное, я так красноречиво ее рассматривала, что русалка рявкнула: — Чего уставилась?!

— Извини, — от ее тона я смутилась, отвела глаза, стараясь не смотреть на нее, — в прошлый раз на тебе одежда была.

— Постирала, сушится, — усмехнулась девица, — говори уже, чего тебе нужно, и я пошла. Солнце садится, пора мне. — как-то уже печально вздохнула она, глядя за горизонт.

— Отпущу, не сбежишь? — уточнила я на всякий случай и, получив от нее заверение, что нет, убрала руку и сделала шаг назад. Противно зачавкала промокшая обувь, пришлось стащить ее с ног и кинуть на берег, к оставшейся на траве корзине.

— Эх, Дарья, Дарья, ты зачем своих братишку с сетрой малых одних оставила? — покачала я головой, коря русалку, — тяжко им без тебя, понимаешь?

— Кто такая Дарья? — растерянно заморгала девушка, глядя на меня, и сложилось такое впечатление, что она не шутит. На самом деле не понимает, о ком я говорю.

— Так ты Дарья и есть, неужели не помнишь? — удивленно уставилась я на нее.

— Нет, — не согласилась со мной Дарья, — ты что-то путаешь, девица, меня зовут иначе. — она задумчиво принялась постукивать пальцами правой руки по губам, словно вспоминая свое имя, но, видимо, не смогла и нахмурилась. — Подожди, подожди, сейчас…

Но ни через минуту, ни через две ничего не вышло. Память подводила настолько, что даже после моего рассказа про малышей, что так нуждались в ней, она лишь покачала головой: не помню.