— И? — нетерпеливо спросила я, когда Феофан притих, — дальше-то что?

— Знамо дело, что, парень невесте отворот-поворот дал и как на веревочке за Милкой бегает. Осенью свадьба будет. А невеста его первая к девичьему озеру ушла. И с тех пор никто ее не видел. Утопла девка. — тяжело вздохнул Феня, жалея несчастную.

Офигеть, тут дела творятся.

— А у нее, между прочим, сестра младшая, да братец совсем кроха остались. Родителей-то давно нет, она была за мать и отца в семье. — вогнал меня еще в большую тоску словами Феня.

Остаток дня прошёл в домашних трудах. Баюн, выспавшись, ушёл по своим делам, пообещав с утра заглянуть. Домовые составляли список трав к сбору в ближайшее время. Они разложили на столешнице перья, бумагу и принялись старательно выводить ровные буквы. Я даже залюбовалась на их каллиграфический почерк.

Прасковья в благодарность за спасение сына прислала большую корзину с продуктами, помимо молока и репы внутри обнаружила десяток яиц, холщовый мешочек с мукой, квашеную капусту, сушёные грибы, лук, морковку, перловку.

— Тама ещё на заднем дворе курица бегает, малец притащил. Сказал сама ощипаешь, мамке некогда. — Поставил меня в известность Феня, видя, как я задумчиво перебираю наши запасы. — А в кладовой ещё плошка с маслом подсолнечным стоит. Можно лепешек напечь и каши наварить перловой, с мясом.

— Не отвлекайся, — заворчала Микоша на напарника по работе. И оба вернулись к своему занятию, заскрипев гусиными перьями.

Так-то мясо ещё поймать надо, да секир-башка сделать, прежде чем готовить. К тому же вылежаться оно должно сутки, это я хорошо запомнила. Не зря же у бабушки в деревне много времени проводила. Нет уж, будет у нас вегетарианский ужин. Сделаем жаркое с грибами. Картошечки бы… И я без зазрения совести попросила самобранку магазинную сетку своего любимого овоща. А из муки и впрямь можно лепешек напечь. Развела тесто и, пока оно «отдыхало», взялась за основное блюдо: промыла крупу, грибы. Отправила все ингредиенты в чугунок и поставила его в печку. Славный будет ужин, — предвкушала я предстоящий приём пищи. Сладенького вот только не хватает. Конфеты «Коровка» прекрасно подойдут, решила я и ещё разок воспользовалась услугами волшебной скатерти.

К моменту, когда от вкусных запахов в избе голова шла кругом, солнце уже коснулось горизонта, окрасив небо в красный цвет. Скоро ночь, а значит, утром я опять проснусь в чужой постели. Не могу сказать, что это меня расстраивало, мне нравилось начинать день рядом с Кощеем. А вот топать потом через лес пешком не очень. К тому же в весьма своеобразном виде. Эх, прождала весь день Василису, а ведь могла бы до Марьи искусницы прогуляться, разжилась бы парой платьев. Да? А денежки где возьмёшь? — ехидно поинтересовался внутренний голос.

Пока я предавалась размышлениям, Микоша и Феня закончили свои письмена, прибрали всё лишнее со стола и наблюдали, как я ставлю на стол горячий чугунок, держа его ухватом. С непривычки это оказалось не так и просто. Чугунок норовил перевернуться под тяжестью собственного веса. Один раз мне даже показалось, что всё его содержимое сейчас окажется на полу. Но удача была на моей стороне, и ужин благополучно приземлился в центре стола.

Я подняла крышку, и пар от жаркого поплыл над столом.

— М-м-м, пахнет вкусно, — принюхалась Микоша, — давай уже, не томи, выкладывай, — она постучала деревянной ложкой по своей пустой тарелке.

Улыбаясь, я разложила жаркое. Крупа получилась рассыпчатая, овощи мягкими, грибы придавали вкус и аромат. Даже недовольный отсутствием в блюде мяса Феофан после первой ложки расщедрился на похвалу.

— Однако. А ты умеешь готовить, — пробубнил он с полным ртом. — Вкусно.

— Угу, — кивнула Микоша, — чур мне добавки.

Её тарелка уже практически опустела, так активно она работала ложкой. Пока я накладывала ещё порцию, меня известили, что завтра самое время начинать заготавливать иргиль. Иначе зимой лечить нечем будет. Самый ходовой порошок из него, да настойка от простуды.

Кивнула, хоть и оставаться я не планирую, а оставить местных без лекарств не имею права. Раз уж я ИО, то выполнять мне обязанности, хочу того или нет. Ответственность она такая. Этого чувства у меня через край.

Когда же пришло время чаевничать, я расставила чашки с чаем и высыпала на стол горсть конфет.

— Чудной мир у тебя, — рассматривая фантик, пробормотал Феня, — птицы молоко дают, из коров десерты сладкие.

— Врёшь? — подалась вперёд Микоша, заинтересовавшись новым, неизвестным для неё лакомством. — Ко-ро-в… Да ладно, — охнула она, дочитав название. — Это же сколько из одной бурёнки можно вкусного сделать.

Я открыла рот, чтобы объяснить, что всё не совсем так, но не успела, с улицы раздалось:

— Избушка, встань ко мне передом. — голос за окном принадлежал Василисе.

Я удивилась, что она не обошла избу, как в свой прошлый визит.

Стены дрогнули, звякнула кухонная утварь. От движения чашки поползли к краю стола, разливая горячий напиток.

— Ну что за тунеяд пожаловал? — заворчал Феофан, удерживая посуду.

Микоша спасала конфеты, а я старалась сама не завалиться на пол с непривычки. Наконец, тряска закончилась, и в избу вошла Василиса, уставшая, растрёпанная. Она тяжело дышала, будто весь путь до меня бежала, а за ней кто-то гнался.

— Фух, — стараясь отдышаться, она согнулась пополам, уперевшись ладонями в колени, — еле добегла.

— Да что случилось-то? — начинала я нервничать.

Вид Василисы и вправду наводил на мысли, что произошло что-то нехорошее.

Интуиция меня не подвела. Отдышавшись, премудрая рассказала, что в деревне пропала девица, восемнадцати годов от роду, третья уже за год. Весь день её искали, и к девичьему озеру бегали, и в лесу кликали, даже на болота мужики ходили. Как в воду канула. Ну в смысле пропала с концами.

— А может, и правда утонула? — предположила я.

— Так она бы одежку на бережку оставила, — возразила Василиса, — кто ж в здравом уме в сарафане в воду полезет?

Ну да, конечно, усмехнулась я про себя, а то все перед смертью про одежду думают. Сиганули с берега и делов. О чём я и высказалась, заставляя нахмуриться премудрую. И я в очередной раз засомневалась в мудрости своей новой знакомой.

— Так чего проще-то, идём у водяного и спросим? — решение пришло само собой, мне казалось, что вместо того, чтобы кричать вокруг озера, нужно у владыки спросить.

— Погоди, дай отдышусь? — взмолилась Василиса.

Как радушная хозяйка, налила ей чаю и придвинула конфеты, шлёпнув Феню по ладошке, видя, как тот старательно пытается спрятать «Коровку» под скатерть.

— Не жадничай, — укорила его, — я ещё наколдую.

А после мы отправились к озеру. Солнце уже окончательно село, темнота непроглядная. Но мы упрямо шли вперёд.

Василиса наотрез отказалась приближаться к краю воды.

— Тебя не тронет, ты своя, нечисть, а с простым людом разговор короткий — за ногу и бульк. — премудрая сделала вид, что погружается на дно. Видно, боялись водяного, да оно и понятно. Людям свойственно бояться того, что они не знают. Мне водяной не показался злодеем. Оставив у кромки леса Василису, я без страха пошла вперёд. Стащила с ног сапожки и зашла в тёплое озеро.

— Владыка! — позвала, стоя по щиколотку в воде. За день водоём нагрелся, и так приятно было ощущать ласковые волны. Однако глубже заходить я побоялась, помня, чем в прошлый раз закончилось моё купание.

Несколько минут ожидания, и из воды показался водяной, хмурый, серьёзный. Сегодня он не напоминал доброго дедушку, передо мной был и впрямь владыка. Увидев, что это всего лишь я, его черты лица разгладились, улыбка осветила взор, преображая владыку в добродушного старика.

— Рад встрече, красавица, — рассекая водную гладь, он вышел на сушу, — по делу или навестить пришла?

— Доброй ночи. Я по делу, девица в деревне пропала…

— Знаю, — перебил он меня, — весь день вокруг мужики орали, искали, но у меня её нет, ты же это спросить хотела?