Не знаю, сколько я ворочалась, слушая бормотание Микоши и Феофана за окном. Пока сон не сморил меня. А среди ночи проснулась оттого, что мне тесно и жарко. Огромная ручища придавила меня к матрасу.

Не сработало?

От радости сердце застучало как бешеное, и я попыталась сесть.

— Спи, — заворчал Кощей, прижав меня обратно. — Завтра, то есть сегодня, долгий день.

Я с удивлением осознала, что я в избушке на курьих ножках. Ладно, я подумаю об этом завтра. А сейчас спать. Перевернувшись лицом к Кощею, я обняла его рукой, подумала — и ногу закинула. Чтобы точно никуда не исчез.

Утро наступило слишком быстро. Казалось, я только провалилась в сон, и вот уже пора просыпаться.

Под головой явно чувствовалось мужское плечо — Кощей. Что, несомненно, не могло не радовать. Не открывая глаз, потянулась свободной рукой к мужчине, что лежал рядом, положила ладонь ему на грудь и прислушалась к своим ощущениям.

Что изменилось после обряда? Что я чувствую к Кощею? По-моему, все как было. Я по-прежнему люблю. Неужели не сработало? И вообще, ко мне постепенно возвращалась способность мыслить — почему он здесь? Ведь по идее после ритуала он должен оставаться в своём тереме, а я в избе. Значит ли это, что у нас ничего не получилось?

Осторожно приоткрыла один глаз и наткнулась на пристальный, изучающий взгляд Кощея. Мне кажется, он сейчас думает о том же, что и я — мы свободны?

Приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо, пытаясь прочесть мысли, что бродили в его голове. До дрожи в руках я желала знать, что он чувствует.

Заметив, что я не сплю, Кощей улыбнулся и, потянувшись ко мне, провёл костяшками пальцев по щеке, вызывая волну мурашек по всему телу. Щекотно и очень приятно. А в его тёмных глазах я рассмотрела нежность. Или это было лишь отчаянное желание её увидеть?

— Почему ты здесь? — выдохнула я, стараясь звучать спокойно, хотя сердце колотилось где-то в горле. — Ритуал не сработал? Ты должен был... а ты здесь. Или... — в голове мелькнула догадка, заставившая похолодеть и резко сесть. — Я всё напутала, и теперь мы... навсегда привязаны? Но ко мне?

Кощей ответил не сразу. Он неторопливо повернулся набок, положив руку под голову, рассматривая меня. Опустила взгляд туда, куда любимый выразительно уставился, и замерла — на мне то же платье, в котором я ложилась. Раздеваться не было и сил. Я точно помню, что улеглась поверх одеяла, в чём проходила весь день. А это значит, что всё прошло как должно было, как задумано, в противном случае я бы проснулась в неглиже. Почему же сейчас сердечко бешено стучит.

— Ты не рада меня видеть? — нахмурился Кощей, и в его голосе я уловила уязвлённость. — Мне уйти?

— Что? — не сразу поняла, о чём он. — Нет! Нет! — слишком громко выкрикнула я, совершенно позабыв, что мы в избе не одни: на лежанке, судя по храпу, ещё дрыхнут домовые, а на лавке сопит Ярослав с сестрой. — Я рада. Просто... ты же свободен, разве нет? Вчера я точно помню, что ты уехал...

Скрип половиц под его сапогами, хлопок двери, цокот копыт Мрака — всё это было или приснилось?

— Я действительно вернулся к себе, — кивнул Кощей усаживаясь. — Мысль, что ты там одна, а без тебя... — его сбивчивая речь давала понять, что он волнуется, что такие признания несвойственны ему. Не привык он бояться... Его мир до меня был простым и понятным, а я перевернула всё с ног на голову. — Рванул к тебе почти сразу. Яра, — он притянул меня за плечи ближе, заглядывая в глаза, — скажи, что ты чувствуешь?

Одурманенная его признанием, я выпалила совсем не то, что хотела… Точнее то, но не с того конца. Вместо того чтобы сказать «люблю, ничего не изменилось», выпалила просто:

— Ничего…

Кощей отшатнулся. Боль, мелькнувшая в его глазах, была красноречивее любых слов.

— А я люблю. Больше жизни, — выдохнул он тихо.

И лишь тогда до моего затуманенного ума дошло, что я ляпнула.

— Люблю! Люблю, ничего не изменилось! — выкрикнула я.

— А вы не могли бы любиться потише? — заворчала Микоша на печке. — А то спать мешаете.

— Во-во, — поддакнул сонным голосом Феофан. — Или вообще в терем к Кощею ступайте, чего здесь улеглись. У вас, вообще-то, дети! — укорил домовой.

Вот ведь! Полна изба народу, а мы… Щёки мгновенно вспыхнули румянцем, а Кощей, прижав меня, прошептал в макушку:

— Завтра ночуем у меня. И не спорь. — Он явно улыбался, да я и сама, спрятавшись на его широкой груди, не могла стереть с лица улыбку.

Шорох на печке заставил меня оторваться от обнимашек — дети проснулись, рано им такое видеть.

С сожалением пришлось подниматься. Поскольку домовые никак не желали спускаться, я занялась завтраком. Достала из остывающей печи чугунок с топлёным молоком. Что это за блюдо такое, я не знала, ни разу не доводилось его дегустировать. Сняла крышку и увидела сверху шоколадного цвета корочку, под которой скрывалось янтарное молоко. Сливочный аромат наполнил кухню, очень захотелось попробовать, и я не удержалась, сунув палец, облизала его. О, как вкусно! Никогда ничего подобного я не встречала. Быстренько поставила чугунок на стол, собрала к нему хлеб, сыр и позвала к завтраку.

Пока я возилась, Злата и Ярик успели подняться и умыться. А Кощей принёс с улицы корзину от Прасковьи. Почему-то сегодня утром никто не стучался, просто оставили её на пороге. Хотя, возможно, мы, увлечённые разговором, не слышали.

Феофан и Микоша слезли с лежанки, когда трапеза была почти закончена.

Мы с Кощеем сидели за столом и не сводили друг с друга влюблённых взглядов. А Злата и Ярослав, быстро запихав в рот угощение, убежали на улицу, где коровка дожидалась.

Собери мозги в кучу, одна любовь в голове, — укорила себя я и, сделав большое усилие, направила мысли в другое русло. Русло — русалка — приворот — Гордей — сватовство. Примерно так выглядела логическая цепочка размышлений.

— Итак, вернёмся к нашим баранам, — наконец произнесла я, поглядывая на Феофана. Тот как раз собирался засунуть кусок лепёшки, смоченный в молоке, в рот. Рука его замерла над бородой.

— Баранам? — он покосился на меня недоверчиво. — Ещё какую скотину притащила? Када успела?

Жирная капля упала на его подбородок, вызывая смешок Микоши.

— Неуч, — прокомментировала она его реплику. — Это значит, вернёмся к тому, с чего начали.

— А-а-а, — отозвался Феня, засунув в рот кусок. — И фто там ф начале?

Поинтересовался он с набитым ртом, вытирая рукавом рубахи испачканную бороду.

— Фто-фто, — передразнила его. — Вот что. Значит, что мы имеем на сегодня? — принялась рассуждать вслух. — Утопленная старшая сестра, для возвращения которой, нам нужен поцелуй её жениха, это раз, — загнула я указательный палец. — Сватовство Никиты, два, — загнула средний.

— Ведьма-болотница, три, — подсказала Микоша, кивая на безымянный.

— И Лара в зеркале — четыре, — прожевав, присоединился к нам Феофан.

Итого мы имеем четыре проблемы этого мира и одну мою персональную — поиск заклинания для возвращения домой. А хочу ли я домой? Сложный вопрос, на который я пока не могла ответить. Остаться — никогда не увидеть бабулю? Или уйти и потерять навсегда Кощея? Это не давало мне покоя. Но пока я здесь, с ним, и я счастлива. А про остальное я подумаю позже.

Хорошо, что Кощей не умеет читать мысли, порадовалась я, не стоит подавать ему ещё тему для переживаний. Да и вообще не уверена, что он меня отпустит вот так просто.

— …согласна? — и только сейчас до меня дошло, что ко мне обращаются. Кощей и домовые уже что-то обсудили и выстроили план, а я всё прослушала.

— М–м-м? Прости, я задумалась, — на что Кощей вздохнул и повторил специально для меня.

На вечер запланировали сватовство, потому что застать днём рабочий люд весьма проблематично. Днём мы с ним навещаем болотницу, для чего берём с собой Лешего в провожатые. Всё-таки лес — его вотчина, и он ориентируется там лучше всех. Но что-то мне подсказывает, что Кощею очень хочется продемонстрировать другу, что мы вместе. Ну и напоследок оставляем поход на мельницу, надо бы подобраться к Гордею поближе.