Я старалась не показывать, что увидела. Ни к чему это. Но если бы он знал, о чем я размышляю. Например, сейчас думала, что странно: если он весь такой костлявый, то почему прижимаясь к нему, я ощущаю тепло и мягкость тела, ну и местами выпуклость... Которая явно намекает на реакцию на мою близость.

— Угу, — буркнула неразборчиво, старательно пряча улыбку.

— Тогда будь добра, прекрати елозить, отвлекаешь от дороги, — попросил Кощей, стараясь отодвинуться.

Но места для маневра было не так много, поэтому деваться от меня было некуда.

Мы миновали восточные ворота и оказались в деревне. Вот сразу, раз — и за стеной пошли деревенские улочки, на которых кипела жизнь. В отличие от городских, сельские жители спешили по своим делам. Первыми на пути попались суровые бородатые мужики с топорами.

— Дровосеки, — прокомментировал Кощей.

Следующими стали бабы в цветастых застиранных платьях, как пояснил мне мой гид, доярки спешили на поле для выпаса коров во время дневной дойки. Следом, поднимая клубы пыли, промчал на телеге, запряженной пегой лошаденкой, сухой жилистый старик, который вез туго набитые зерном мешки в сторону мельницы. И лишь чумазые мальчишки беззаботно носились по улицам, размахивая палками.

Домик премудрой сильно выделялся среди покосившихся соседских изб: черепичная крыша, васильковый цвет стен, палисадник и фруктовый сад за высоким забором. Очевидно, что в нем и растут те самые волшебные яблоки, про которые говорил Феофан, ну одно из которых я понадкусывала.

— Я тебя здесь ждать стану, — махнул в сторону калитки Кощей, явно давая понять, что внутрь со мной он не собирается.

Спешившись, он аккуратно поставил меня на землю. Я же, пока была возможность, пыталась рассмотреть его лицо, но увы, ничего не получилось.

В калитку решила не стучать. Вряд ли в доме Василиса услышит, а вот в дверь забарабанила от души.

— А-а-а, приперлась! Совесть замучала, паршивка! Ну входи! — разрешили мне с той стороны.

И я вошла. Очутившись внутри, попыталась найти взглядом хозяйку, но из-за царящего беспорядка не сразу ее заметила. Мебель раскидана, стулья вверх ногами валяются у окна, на ножках как на вешалке ворох разноцветных тряпок, половики сбиты в кучу у печки… На потолке прилипли остатки еды, судя по запаху, каша и фруктовый пирог. Сама же Василиса обнаружилась вылезающей из-под кровати. Она явно вытаскивала то, что сейчас бережно прижимала к груди — книгу. Вид она имела весьма потрепанный: две косы, очевидно имевшие некогда одинаковую длину, сейчас имели разные размеры. Да, видать, драка была хорошая. Проредила прекрасная премудрой прическу. Сарафан разошелся по боковому шву, и из-под длинного подола при ходьбе выглядывали полные, но весьма симпатичные ножки Василисы. Да, стройностью она не отличалась и при невысоком росте имела весьма пышные формы, напоминающие колобок. Румяное лицо, то ли от ползания под кроватью, то ли от злости на премудрую за трепку, нос-картошка, маленькие узкие глазки. В общем, особой красоты пока я не заметила. Одно слово — премудрая.

— Ты кто? — нелюбезно поинтересовалась Василиса, глядя на меня.

— Яга я, — ответила, уже окончательно смирившись со своей новой должностью в этом мире.

— Метла где? — недоверчиво глядя на пустые руки, спросила Василиса.

— Я на такси, — кивнула на маячившего за окном Кощея.

Василиса повернулась на мой жест и хмыкнула.

— Хороший извозчик. Чего надо? Если не заметила, то ты немного не вовремя.

Конечно, я пришла сюда за помощью. Но сейчас, узрев масштаб бедствия в доме Василисы, поняла, что навряд ли получу совет, поэтому предложила:

— Хочешь, помогу прибраться. А за работой и поговорим?

Ведь, как всем известно, «совместный труд — он объединяет».

Трудились мы, не покладая рук. Помимо уже увиденного с порога беспорядка, меня поджидал «сюрприз» на кухне: куча битой посуды, скинутые на пол полотенца, печка, измазанная полосами бордового цвета. Как пояснила Василиса, это следы свекольного сока. Да, Елена Прекрасная постаралась на славу. Что же это за крепкая ссора у девиц была?

Пока я собирала разбитые черепки с пола, Василиса, вооружившись тряпкой, пыталась придать печке первозданный вид. Но сок въелся уже довольно глубоко.

— М-да… — осознав тщетность своего занятия, она кинула тряпку на шесток и плюхнулась на табурет, подозрительно скрипнувший под тяжестью Василисы, — Теперь только белить заново. Ить, малахольная.

Повздыхав, она принялась помогать мне, и вдвоем мы быстро управились с кухней. Я получила новое задание: расставить книги на полку, причем не абы как, а строго по алфавитному порядку. А сама хозяйка жилища отправилась раскладывать вещи на место.

Пару раз я порывалась отпустить Кощея, ведь он там ждет, томится. Но Василиса не позволяла отвлекаться от работы, строго следила, чтобы мои руки всегда были заняты делом. Мне казалось, что рано или поздно Кощей сам не выдержит и поинтересуется, скоро ли я? Но каждый раз, глядя в окно, замечала одну и ту же картину: Кощей сидел на траве перед палисадником, прислонившись к невысокому заборчику, а Мрак переминался с ноги на ногу возле хозяина.

Не знаю, сколько времени прошло после начала нашей кипучей деятельности, но только когда последняя пылинка была выметена из избы, Василиса успокоилась.

— Ну что, можно и подкрепиться? — повеселела премудрая, осматривая чистоту вокруг, — Разговоры лучше вести за столом. Садись.

Кивнув мне на широкую деревянную лавку, она направилась к печке, извлекла оттуда чугунок, приподняла крышку, и по избе поплыл густой аромат травяного настоя. Василиса повела носом:

— Готово, как знала, что пригодится. С утра укрепляющий сбор заварила.

Разлила по глиняным кружкам, чудом уцелевшим в битве, темную горячую жидкость зеленого цвета и поставила на стол.

— Прости, пирогов нет, — кивнула на потолок, где еще недавно виднелись пятна от начинки.

— Ничего, отвар так отвар, — я порадовалась, что успела отобедать у Ивана, если бы не его гостеприимство, не знаю, как бы продержалась до вечера.

Удовлетворенно кивнув, премудрая опустилась напротив меня и, подперев пухлую щеку рукой, велела:

— Рассказывай, чего хотела-то, Яга?

С чего бы начать? Решила, что лучше всего с самого начала. Получилось что-то вроде: «Люди добрые, сами мы не местные, помогите, чем можете…» Василиса слушала молча, лишь изредка бросая задумчивые взгляды в окно на дожидавшегося там Кощея.

— Попала ты, Славка, — прокомментировала она мой рассказ, в котором я успела и поплакаться, и представиться, — Непросто тебе будет вернуться. То, что ты слова запомнила — это хорошо. Знаю я, в какой книжке обряд искать, бабка хвалилась, что способ нашла в книге древней. Вряд ли она ее с собой потащила, дома, поди, в чулане стоит. Это я тебе помогу. Поглядим, что за зелье для этого варено, соберем травушку, высушим. И поминай как звали.

Я не разделяла оптимизма премудрой. Феофан говорил, что у меня нет назад хода, а у нее все так просто? О чем честно и сказала.

— Ой, да брось ты, много твой бирюк понимает, — легко отмахнулась Василиса, — Завтра на рассвете приду, будем думать.

«На рассвете? — задумалась я, — Нет, дело не в том, что я не встану так рано, а в том, что, скорее всего, окажусь не совсем дома. Предыдущие две ночи я провела в доме Кощея, и, скорее всего, так будет и завтра. И послезавтра, и послепосле…»

Мысли окутал странный туман, нахлынули воспоминания о приятном пробуждении в крепких мужских объятиях. Я смотрела на то, как беззвучно шевелятся губы Василисы, совершенно не улавливая смысла сказанного.

— Так что, поможешь? — только и расслышала последнюю фразу я.

Что ей сказать? Что прослушала все, что она говорила? В своем мире так бы я и поступила. А вот в сказочном лучше держать ухо востро. Мало ли какую помощь она просила, учитывая, что я пока Яга. Поэтому я виновато склонила голову и чистосердечно призналась.