Прекрасная опустила руку. Её лицо, освещённое тёплым светом пера, казалось ещё более безупречным и оттого неестественным. Лёгкая улыбка тронула губы, но до глаз не дошла.

— А я искала тебя, — её голос был сладким как мёд, и холодным как лёд. — Одна наша общая знакомая просила устроить встречу.

— Василиса? — удивленно предположила я. — Она могла и сама прийти.

Внутри все похолодело от мысли, что Елена что-то сделала Ваське. Хотя та должна была сейчас быть далеко и под присмотром Ивана.

— Всему свое время, ты все узнаешь. Ступай за мной, — она поманила меня пальцем, предлагая спуститься на землю.

Мрак закрутился юлой на месте, выражая свое возмущение. Не давая мне спрыгнуть на траву. Но я, наклонившись к его уху, шепнула.

— Найди Кощея, предупреди.

И конь, тряхнув головой, замер, не мешая мне сползти. Соскальзывая, я выхватила перо из гривы и, зажав в кулак, направилась к Прекрасной. Поравнявшись с вороном, подхватила и его. По дороге очухается. А пока что Карлуша выглядел паршиво, словно из него сделали чучело.

Мрак, поняв мой приказ, дрогнул. Его плотная, массивная форма поплыла, распадаясь на мириады черных точек, превращаясь в дымное облако. Он не умчался прочь, а растворился в ночном воздухе, впитался в темноту между деревьями. Бесшумно и бесследно.

Елена, шедшая впереди, даже не обернулась, будто ей было безразлично, куда делся конь. Я шла за ней, прижимая к себе Карлушу и освещая путь зажатым в руке пером.

Мы углублялись в лес, сворачивая на едва заметные тропки, которые, казалось, появлялись под её ногами только для того, чтобы тут же исчезнуть позади. Куда мы шли, я не знала, но странное спокойствие не покидало меня. Была в этой ситуации какая-то фатальность. Ощущение, что мы движемся к развязке, что я вот-вот узнаю какую-то тайну.

И вдруг моя нога зацепилась за корягу. Я споткнулась, неуклюже полетела вперед, взмахнув руками. Карлушу мне удалось удержать, а вот перо, которое я так крепко сжимала, выскользнуло из ладони. Оно не упало, а будто живое, подхваченное внезапным потоком воздуха, взмыло вверх легким огненным вихрем, пронеслось прямо над головой Елены, обернувшейся на странные звуки за ее спиной.

И спланировало на ее макушку, осветив её яркой вспышкой.

Безупречные черты лица дрогнули. Вместо ослепительной красоты Елены передо мной возник иной образ — изможденный, землисто-серый, с прядями мокрых, спутанных волос. Вместо красивого платья на стройном девичьем стане — безобразная горбатая старушечья фигура, замотанная в рваную холщовую тряпку.

Болотная ведьма. Илиста. Пронеслась догадка.

Время замерло. Перо скользнуло в траву, и свет его погас, оставив нас в почти полной темноте.

Елена... или то, что скрывалось под её личиной, уставилась на меня. В её глазах, снова ставших прекрасными, бушевала буря — ярость, паника и леденящий душу ужас от разоблачения.

Смолкли все звуки вокруг. И я, поднимаясь с земли, не сводя с неё взгляда, наконец-то всё поняла.

— Так вот, в чём дело, — прошептала я, и в моём голосе не было страха. — Мы искали Илисту, а должны были искать Елену. Что ты с ней сделала?

— Глупая, — хмыкнула болотная ведьма, — Елене ты уже ничем не поможешь.

— Что значит не помогу? Ты же не хочешь сказать… — страшная мысль пронеслась в голове, что Илиста убила Прекрасную.

— Ты много болтаешь! — раздраженно крикнула ведьма и, вскинув руку, выбросила мне в лицо облако странного порошка. — Так-то лучше.

Довольно улыбаясь, Илиста смотрела, как я пытаюсь откашляться от попавшего внутрь снадобья. Гортань жгло так, будто я проглотила горсть острого перца. Из глаз брызнули слезы. Кашель не приносил облегчения — напротив, с каждым спазмом по телу разливалась странная, леденящая тяжесть.

И вдруг до меня дошло. Я перестала кашлять. Не потому, что прошло, а потому что не смогла. Мышцы горла онемели и застыли. Попыталась поднять руку, но рука не шевельнулась.

Паника накрыла с головой. Мысленно я кричала, приказывая ногам сделать шаг, рукам схватить эту тварь за горло, но тело словно стало чужим.

Даже моргнуть я не могла. Только смотрела на торжествующую улыбку Илисты слезящимися глазами.

— Замечательно — сладко прошипела ведьма, приближаясь ко мне. Ее пальцы, похожие на скрюченные ветви, коснулись моего подбородка и резко дернули его вверх, заставляя запрокинуть голову.

Ведьма заглянула мне в глаза, ища отражение своего триумфа, и я не могла отвести взгляд. Мое дыхание стало едва заметным. Пленница в собственной плоти.

— Теперь не помешаешь, — Илиста наклонилась, подняла с травы потускневшее перо жар-птицы. — Кощей, конечно, примчится на помощь, но будет уже поздно.

Она сунула перо за пазуху, а затем ее взгляд упал на бесформенную темную кучку у моих ног — на тело Карлуши.

— И трескуна вон, — ведьма лягнула ворона носком башмака, и тот бессильно перекатился в густую траву.

Потом она повернулась ко мне, и в ее глазах заплясали зеленоватые огоньки.

— А мы с тобой пойдем. Негоже заставлять Мару ждать…

Так вот кто жаждет встречи со мной, не Василиса. Если бы могла, я бы с облегчением выдохнула. Интересно, я же двигаться не могу? Не на себе же меня Илиста потащит?

Как будто в ответ на мою мысль, ведьма щелкнула пальцами, и мое застывшее тело послушно оторвалось от земли.

Это было странное и жуткое ощущение: парить в полуметре от земли, абсолютно неподвижное, как полено, плывущее по невидимой реке. Я не чувствовала ни ветра, ни движения, лишь мелькание темных стволов и колючих веток, задевающих мое платье.

Мы уходили глубже в лес, сворачивая снова и снова. Я изо всех сил прислушивалась, пытаясь уловить в ночной тишине стук копыт Мрака, голос Кощея, любой звук, сулящий спасение. Но слышен был лишь шелест листьев под ногами Илисты и ее ровное, спокойное дыхание. Ничего больше.

Отчаяние начало медленно и верно подбираться к моему сердцу, холодными щупальцами сжимая его.

Чем дольше мы шли, тем отчетливее нос улавливал гнилостный сырой запах болота. Что совершенно неудивительно, она идет домой. Там никто искать не станет.

Насколько я поняла, гостей старуха не привечала, редко кто отваживался забрести к ней с просьбой. А Кощей и Леший уже убедились в том, что жилище заброшено. Хитро, что здесь скажешь?

Надеюсь, что Кощей сумеет меня отыскать. Сердце подскажет…

Внутри дома болотной ведьмы все было в точности так, как я помнила: тина вместо паутины, ил на полу, стол, заваленный склянками и сушеными травами. Но теперь в центре этой жуткой обители, на единственном стуле, сидела Мара.

Кикимора встретила нас торжествующей ухмылкой. Ее глаза, похожие на две угольные ягоды, горели ликующим огнем.

— Заждалась, милая? — произнесла Илиста, глядя на свою гостью. — А вот и мы, принимай подарочек.

Илиста грубо толкнула меня в спину, и все также негнущееся тело, рухнуло на грубый земляной пол в центре комнаты. Ну погоди, жаба старая, дай освободиться! Злилась я, устрою тебе трепку!

— Получи свою игрушку, — проворчала Илиста. — Только смотри, не испорть раньше времени. У меня на нее другие планы.

— Какие еще планы? — голос Мары стал резким и подозрительным. — Договор был простой: ты помогаешь мне ее заполучить, а я отдаю тебе половину отпущенных мне лет!

— Не волнуйся, ты получишь ее, но прежде я кое-что сделаю. В ней скрыта особая сила. Связь между мирами.

— Нет! — взвизгнула Мара и, неожиданно подскочив со своего места, вцепилась в волосы Елены Прекрасной. Или Илисты? Как правильно ее называть?

Ведьма не ожидала такой прыти и пропустила нападение, позволив кикиморе повиснуть на себе, словно разъяренной кошке.

— Сумасшедшая тварь! — проревела Илиста, пытаясь оторвать цепкие пальцы, впившиеся в ее золотистые локоны. — Слезь с меня!

— Сначала ты! — шипела Мара, ее лицо перекошено ненавистью. — Ты обещала! Я годы свои за нее отдать готова, а ты... ты хочешь присвоить ее себе! Силу ее! Нет! Я не позволю! Она принадлежит мне целиком!