— Беда у меня приключилась, Кощей, помощь твоя нужна. Завелась у меня в тереме домовуха.

Мне было до жути интересно, кто такая домовуха. Но я терпеливо помалкивала, придерживаясь народной мудрости: промолчишь — за умного сойдешь.

— Давно? — нахмурил брови Кощей.

— Седьмицу уже живет. Всех девок дворовых распугала, ни одну на порог не пускает. То за косы оттаскает, то водицей студеной плеснет. А второго дня в ночи такой вой подняла, что окна дрожали.

— Только девок обижает? — усмехнулся Кощей каким-то своим выводам.

— Если бы! — печально вздохнул княжич, — Кафтан мой в лоскуты изрезала, сапоги в печь запрятала, новые, между прочим. Я домой зайти боюсь, какую каверзу еще придумает. Не откажи, помоги.

— Что ж, помочь то можно… — Кощей сделал паузу, выжидательно поглядывая на просителя.

Иван понял его с полуслова, с полувзгляда.

— Не поскуплюсь, ты же знаешь. Награду проси любую. Исполню в точности, слово даю, — пообещал княжич, стаскивая свободной рукой с головы шапку и кидая на пол.

Видать так у них тут слова подтверждать принято.

— Что ж, слову твоему верю. Завтра жди, избавлю от напасти. А теперь ступай.

— Благодарствую, — поднялся Иван и отвесил поклон нечисти, — Идем, Яга. Возвращаться надобно. Закончил я.

— Не мне ли девица подарок несешь? — веселился Кощей, поглядывая на свою простыню, прижатую у меня локтем к боку.

— Ой, точно. На, — протянула ему белоснежную тряпку, — Мне чужого не надо.

Если Иван и был удивлен, то ничего не сказал. Лишь молча переводил взгляд с меня на Кощея и обратно.

Провожать нас до выхода никто не пошел. Но Иван прекрасно знал дорогу и вел меня за руку весьма быстрым шагом. Я же старалась шустрее перебирать конечностями, чтобы не выпустить его ладонь из своей. Мы почти бежали: коридор, крыльцо, мостик… На противоположном берегу он, наконец, отпустил меня и с облегчением выдохнул:

— Спасибо.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — почему-то огрызнулась я.

— Прости, я забыл совсем, — Иван подошел к коню и достал из седельной сумки небольшой предмет, завернутый в рогожку, — Плата за услугу.

Я протянула руку, забирая неизвестный мне предмет. С любопытством развернула «подарочную упаковку» и обнаружила маленькое зеркальце в серебристой оправе. И что? Это достойная плата Яге за работу? Я удивленно крутила свой «гонорар».

— Ты мне бы еще бусики подарил, — фыркнула я недовольно.

— Не по нраву пришелся подарок мой? — удивленно вскинул брови Иван, — Такого на всем свете больше не сыскать.

Мне послышалась даже обида в голосе.

— Что ж в зеркальце необычного? Как по мне, так обыкновенное, ну разве что оправа красивая, тонкой работы.

— Волшебное зеркальце, — пояснил Иван, — Может совет полезный дать, может показать то, что далеко от тебя находится. А может и еще чего умеет, я пока сам не до конца разобрался.

— Надо же, — у меня почему-то совсем вылетело из головы, что я в волшебном мире, и предметы могут быть с подвохом, — Прости, не поняла сразу. Спасибо, — я сунула в карман плату.

Интересно, сюда меня подвез, а обратно как? Не пешком же, хотя… Я с сомнением покосилась на огромного коня, довольно фыркающего от ласки хозяина. Лучше я сама. Вот только беда — дороги я не знаю. Иван будто подслушал мои мысли, вскочил на коня, уже знакомым мне движением закинул меня перед собой и припустил в обратный путь.

Обратно долетели быстрее ветра. Иван осторожно ссадил меня с коня и перед тем, как уехать, поинтересовался:

— Придешь завтра с Кощеем? Ждать стану.

— Вряд ли, — совершенно честно ответила я ему, — Дело есть важное. И, если все получится, то уже и не свидимся.

— Жаль. Ну тогда сам приду! — он пришпорил коня и умчался, поднимая клубы пыли с дороги.

Его конный отряд рванул следом, пытаясь догнать своего предводителя, а я поплелась в домик, где меня дожидался Феофанушка.

— Ну, как все прошло? Зачем княжичу Кощей понадобился? — свесился с печки домовой.

— Ай, домовуха завелась, житья не дает. Кстати, кто это?

— Я — домовой, а ежели девка домовая, так она домовухой зовется, — закряхтел, сползая вниз, Феофан, — Рассказывай, — потребовал он, ухватив меня за подол сарафана.

И так крепенько ухватил, что я не смогла сдвинуться с места. Пришлось поведать, как все было.

— Дела… — протяжно произнёс домовой, почесывая бороду, — Видать, сильно девку обидели, раз лютует на новом месте.

Лично мне не было никакого дела ни до Ивана, ни до его безобразницы. Я мысленно составляла план побега: куда бежать, куда податься, кого найти... Нет, не то, о чем вы подумали, а поспрашивать, как домой вернуться.

— Феофанушка, скажи, дружочек, кто из колдунов там местных или кудесников каких меня домой может отправить? — ласково поинтересовалась я.

Кроме уже увиденных мною Кощея и Ивана я никого не знаю. Да и они мне в этом деле не помощники. Значит, надо расширять круг знакомств.

— Ась? Чегось?

Феофан смерил меня странным взглядом, расшифровать который я не смогла. Этакая смесь раздражения и недовольства, но это не точно.

— Ах, домой… Так дома ты, девка, угомонись, свербигузка.

— Сам ты, Наташа, — надулась я, — Тоже мне, партизан. Не хочешь помогать — сама справлюсь, есть у меня подарочек.

Я вспомнила про зеркальце в кармане, извлекла его на свет и, усевшись за стол, положила перед собой.

Зеркальце как зеркальце, никакого волшебства пока не происходило. Я погладила свое отражение, и оно вдруг пошло рябью, а затем на меня уставилась незнакомка. С раскрытым ртом я рассматривала ту, что не стесняясь рассматривала меня в ответ: зеленоглазую женщину лет шестидесяти с округлым лицом и седой косой, уложенной вокруг головы. Ее идеально выщипанные темные брови приподнялись в удивлении, а алые губы недовольно вытянулись в тонкую линию. Я явно не понравилась зеркальцу. Надо спасать ситуацию, вот только как?

— Здравствуйте… — нерешительно проблеяла я, решив сперва поздороваться.

— Ой, — удивленно воскликнуло зеркальце.

— Прекрасно выглядите, — произнесла я следом, решив, что ласковое слово и зеркальцу приятно.

И, видимо, угадала, потому что щеки дамы в отражении порозовели от удовольствия, а губы растянулись в улыбке.

— Ой, — уже довольно произнесла она.

— Меня Ярослава зовут, можно просто Слава или Яга. А вас как?

— Ну надо же! — дама поднесла руки к щекам и покачала головой, — Первая, кто спросил. Ларой кличут или хранительницей. А чаще просто — зеркало, — печально вздохнула она.

— Приятно познакомиться, Лара. Помощь мне нужна, совет мудрый.

— Спрашивай. Помогу, чем смогу.

— Мне надо домой попасть, в свой мир, понимаешь? — в ожидании ответа я подалась ближе к отражению, если можно так назвать то, что видела в зеркале, — Не местная я, помоги.

— Хм, — нахмурилась Лара, рассматривая меня, а затем ее взгляд переместился мне за спину, — Здравствуй, Феофан, — поздоровалась хранительница.

Обернувшись, заметила, что домовой стоит на лавке и активно жестикулирует зеркальцу. Намекая, мол, только ляпни — разобью нафиг.

— Не мешай! — я отодвинулась подальше от вредного духа и для верности взяла зеркальце в руки, — Поможешь?

— Так правду говорят, что Яга-то смогла, нашла способ и сбежала. А заместо нее теперь ты, значит, — Лара буравила меня своими острыми глазками, изучала, что-то прикидывала, а затем произнесла, — Как Яга сбежала — про то мне неведомо, скрытная бабка была. Знаю я один способ, но…

— Зеркальце, миленькое, родненькое! — я сложила руки домиком, — Помоги!

— Так-то ждать надобно, пока Купала наступит. Коли найдешь цветок папоротника, так любое желание исполнится.

— И когда у нас Купала? — поинтересовалась я у насупившегося Феофана, чуя подвох.

— Летом, — пробурчал он.

— Твою ж мать… — все, что смогла ответить я.

— Но… — обнадеживающе отмерло зеркальце, — Я б к Василисе посоветовала сходить. Она не зря премудрая, может, подскажет чего.