— Если ты забыла, то я тебе ничего не обещал, — ответил ей Кощей, — еще на озере сказал как есть, не приходи больше.

— Не гони, прошу! Что хочешь, сделаю! — сменила тон кикимора, — какой захочешь, стану, лишь бы рядом быть!

Шорох из-за дверей явно намекал, что она перешла к каким-то действиям, которые видеть я не могла. Но и ежу понятно, небось, обниматься лезет. Черт! Как же хочется сейчас распахнуть двери и… А что и? Волосы выдрать кикиморе болотной? Так мне по-женски её даже жаль. Она явно испытывает к Кощею сильные чувства. Безответные, что не может меня не радовать. Пусть поговорят, сами разберутся.

Между тем молчание затянулось, заставляя меня нервничать. А ну как не устоял мой ненаглядный? Да блин, и выйти мне уже не просто надо, а ОЧЕНЬ надо… Успокаивая совесть тем, что я иду по личным делам, а не подсматриваю, нажала на ручку и распахнула дверь.

Картина, которая предстала передо мной, удивила. Кощей сидел на полу, прислонившись к стене. У самого порога спальни лежала кикимора, плотно завернутая в сдернутую штору с окна. Говорить она не могла, лишь мычала, впрочем, её яростный взгляд явно давал понять, какие эмоции она испытывает: ненависть и жажду мести. Мое появление лишь усилило её чувства. Мара удвоила свои попытки освободиться. Кощей же поднял на меня глаза и произнес:

— У нас гости, — спокойно кивнул он в сторону кикиморы, стараясь не соскальзывать взглядом ниже моего лица, туда, где на мне, между прочим, из одежды накинута на обнаженное тело его рубаха, да и та не застегнута как следует. Каюсь, не смогла удержаться, чтобы не покрасоваться. Много он там под одеялом-то рассмотреть успел? Кто его знает, а так вроде и прикрыто всё и что надо на месте.

— Не поздновато для визитов? — перешагивая через кикимору, я всерьез опасалась, что она сейчас вывернется из своих пут и схватит меня за ногу, но ничего подобного не произошло.

— Не переживай, она уже уходит, — равнодушно отозвался Кощей, — я её провожу, время позднее. — Он нехотя поднялся, взвалил Мару на плечо и понёс в сторону выхода.

Мне очень не хотелось, чтобы он уходил, вот очень-преочень. Но увы, Кощей, закинув Мару на спину Мрака, легко запрыгнул следом и, пришпорив коня, умчал в непроглядную тьму.

Всё это я, конечно, подсмотрела в окно. Со второго этажа открывался прекрасный вид на ночной лес, речушку и крыльцо. Скоро вернется, я дождусь. Вприпрыжку помчалась в кровать, чтобы не быть уличенной в шпионстве. Юркнула под одеяло и, затаив дыхание, ждала, когда вернется Кощей, но время шло, а он всё не возвращался. Так и уснула не дождавшись.

Сны в пустой кровати оказались беспокойными. Всю ночь Мара не давала покоя, то гоняла меня по болотам, пытаясь заманить в трясину, то с подружками, окружив в плотное кольцо, надвигалась на меня, сверкая глазищами и выкрикивая проклятья. Но самым страшным оказалось другое сновидение. Сидя на берегу озера, она, улыбаясь, держала на ладони колечко — простое, медное, ничем не примечательное с виду. Но от этой картины по спине прошел озноб и возникло понимание — смерть Яги. И кикимора будет её искать.

Проснулась, тяжело дыша, словно резко вынырнула из-под толщи воды. Резко села на кровати. Сон, всего лишь дурацкий сон. Как там бабушка учила: тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо три раза.

— Куда ночь, туда и сон, — пробормотала я, с сожалением отмечая, что вторая половина кровати пуста. Похоже, что Кощей так и не вернулся. Может, они по дороге помирились и он остался? Тоска сдавила сердце, так паршиво мне не было, даже когда Ваньку застукала. Мысль, что Кощей провел ночь с Марой, медленно убивала меня.

А ведь почти готова была капитулировать. И как теперь быть? По привычке замоталась в простынь и пошла к дверям. Раз так, то и я его искать не стану. Пойду домой. Там Микоша с Феней, Баюн дожидается. Дел полно. Владыка придет, готовиться надо.

Пока шла по лесу к избе, в голове крутились разные мысли. Я старательно гнала те, что касались Кощея. Незачем о нём думать, ещё чего не хватало, ну нравится, ну почти влюбилась. Ведь почти-то не считается? Да? У меня вон дел полно: начиная от того, что надо избу чинить, до поиска девицы пропавшей. Да и с русалкой разобраться, домой вернуть. Пусть за сестрой с братом присматривает, а не в воде дурака валяет. Хорошо придумала, сбежала от проблем и в ус не дует. И Василису замуж надо выдать за Ивана. А Елену на чистую воду вывести. Некогда мне про Кощеев всяких думы думать. Ах да, надо еще колечко свое найти, куда его Яга могла спрятать? Иногда ноги сами пытались изменить траекторию к Девичьему озеру, но я вовремя спохватилась, удивляясь, что мне там могло понадобиться, и возвращалась на свой маршрут к дому.

В таком раздрае я прошла весь путь, поднялась на крыльцо, миновала торчащую рукоять меча и открыла двери. Дом встретил непривычной тишиной. Баюн дремал на кровати, лежанка печи закрыта занавеской, и оттуда тоже не доносилось ни единого звука. Спят мои домовые, умаялись, наверное, за вчера. Неужели огород копали?

Я выглянула в окно на задний двор и обнаружила там свежие холмики земли, мало напоминающие грядки, скорее могилки. Пришло в голову странное сравнение. Что за мысли все утро, крутятся в голове? Тоска и безнадега, хоть в петлю…

— Ничего не понимаю, — пробормотала я задумчиво, — а где грядки? Посадки?

Стук в дверь отвлек меня от созерцания пейзажа, и я поспешила открыть. Интересно, кто там?

За дверями оказался сын Прасковьи с корзиной, полной продуктов: молоко, краюха хлеба, головка сыра, мука, яйца и крынка варенья. При взгляде на яйца вспомнила, что у меня ж теперь где-то курица вокруг дома бегает, надо бы ей домик какой? Не курятник же для одной птицы строить?

Малец поставил на порог свою ношу и, сверкая пятками, умчал восвояси. Я не успела его даже поблагодарить.

Кряхтя, спустился с печки Феофан, сонно щурясь, выглянула из-за занавески Микоша. Один Баюн продолжал дрыхнуть без зазрения совести.

— Доброе утро, Феня, — поприветствовала я домового, — как вы здесь без меня?

— Как-как, — привычно разворчался Феофанушка, — копали, сажали, устали. А ты поспать не даешь!

— Прости, я не хотела вас будить.

— Чего так рано? Солнце только показалось, а ты уж дома, — потягиваясь и позевывая, Микоша спрыгнула с печи и заглянула в корзинку, принесённую мальчишкой.

Я обнаружила, что так и стою, не закрыв двери, всматриваясь вдаль. Не жду же я в самом деле, что Кощей приедет? Рассердилась и хлопнула дверями, заставляя Микошу вздрогнуть от неожиданности.

— Белены объелась, Яга? — заворчал Феофан.

— Не выспалась, поди? Дело-то молодое, — подмигнула Микоша, но, видя моё грустное выражение лица, тут же забеспокоилась, — Обидел костлявый? Ты только скажи! — она потрясла кулачком в воздухе, — я его, ух!

— Не пришел, — мне очень хотелось поделиться, что скрывать, душа болела. Я так запуталась, что уже не понимала, чего сама хочу и что происходит. Просыпаться каждое утро вместе или навсегда разорвать это и вернуться домой, забыв как сон.

— Самовар ставь, — распорядилась Микоша, — ромашку тащи, вишь, хандра навалилась, лечить станем. И чарочку налей, плоха девка совсем. Я позволила домовухе усадить меня за стол, совершенно бездумно взяла в руки предложенную глиняную стопку и опрокинула в себя. Мне показалось, что я выпила жидкое пламя, внутри горел огонь.

— Кхе-кхе, — закашлялась я, не привыкшая к напиткам подобной крепости, судорожно втягивала носом воздух, которого отчаянно не хватало. На глаза навернулись слёзы, то ли от тяжких дум, то ли от выпитого. К лицу прилила, кажется, вся кровь, что была в организме. Потому что щеки окрасились в малиновый цвет, это я мельком увидела в отражении в медном блюде, а ноги и руки отказывались шевелиться, словно став ватными.

— Вот так, вот так, — гладила меня по спине Микоша, — потерпи, сейчас полегчает.

Интересно, что они мне подсунули? Штука забористая, но рабочая. Прокашлявшись, я поняла, что меня отпустило. Тоска уступила место, пусть пока не хорошему настроению, но мысли, что не прогуляться ли мне до озера с русалками, больше не проскальзывали. Да и что, собственно, произошло? Что за морок такой напал?