- Что-то случилось?

- Нужно поговорить, - тихо сказала я. – Зайдете ко мне, когда освободитесь?

Госпожа Йетта кивнула.

- Скоро приду.

Я собралась было покинуть комнату, но тут обратила внимание на стоящую у кровати женщину. Она была незнакома мне, но ее взгляд настораживал. Изумленный, злой, с плохо скрытой неприязнью… Словно незнакомка не ожидала встретить меня здесь. Заметив, что я тоже смотрю на нее, женщина резко отвернулась и стала складывать простыни.

- Кто это? – спросила я у госпожи Йетты. – Я не видела ее раньше.

- Господарь привез бедняжку сегодня утром. Несчастная душа… - шепнула экономка. – Ее хотели убить горожане, обвинив в ведовстве. Страшные времена настали… всех подозревают.

Я покинула покои князя, а на душе скребли кошки. Взгляд спасенной господарем женщины не выходил из головы. Именно он, а не ее внешность, был мне знакомым. Но как я ни старалась, не могла вспомнить, где могла видеть этот пристальный, испепеляющий взгляд.

Госпожа Йетта была очень раздосадована заявлением матушки князя.

- У нас и без того хватает проблем! Еще и это желание доамны выдать тебя замуж, – проворчала она, выслушав меня. – Нужно хорошенько поразмыслить над тем, как тебе избежать свадьбы. Но нам придется нелегко. Уж если доамна Эуджения что-то задумает, ее ничто не остановит!

- Какие наши действия с Маре Армашем? Надя уже что-то приготовила для него? – спросила я, справедливо решив, что проблемы нужно решать по мере их поступления. До праздника еще есть время.

- Я взяла волосы из расчески доамны Нарчисы. Сегодня же Надя приготовит зелье, - кивнула экономка. – Надеюсь, тюремщик получит его во время ужина.

- Да, первым делом нам нужно убрать с пути Маре Армаша, а уж потом разберемся с моим замужеством, - я представила, как удивится княжеская семья, когда тюремщик воспылает страстью к сестре доамны Эуджении, и улыбнулась. – Пусть Бужор отвлечется от своих далеко идущих планов. Госпожа Йетта, а вам эта женщина, которую привез господарь, не кажется подозрительной?

- Почему ты спросила? – она бросила на меня удивленный взгляд. – Считаешь, что у нее имеются какие-то странности?

- Не знаю почему, но мне очень знаком ее взгляд… - я передернула плечами от холодка, ползущего между лопатками. – Когда наши глаза встретились, я была уверена, что женщина знает меня.

- Да? – госпожа Йетта сразу поверила мне. – Значит, я присмотрюсь внимательнее к Дарине. Сейчас никому нельзя доверять. Ты точно никогда не встречалась с ней?

Я отрицательно покачала головой.

Этим же вечером я обнаружила, что в моей корзине нет ниток. Они исчезли. Мне хватило пятнадцать минут, чтобы обыскать всю комнату. Но их нигде не было. Тогда у меня появилось предположение, что нитки могли выпасть в покоях доамны Эуджении. Что ж, придется подняться туда и попросить горничную осмотреть место у окна, где я обычно работала.

На улице уже стемнело. С юга приближалась гроза, и ее глухой рокот звучал все ближе. Она подбиралась, будто огромный зверь на мягких лапах. Осторожно переступала изумрудные холмы, касалась мягким клубящимся животом верхушек деревьев. Ее наполненное озоном дыхание врывалось в окно, будоража своей свежестью.

Вместе с Орелем мы поднялись на второй этаж, и под редкими всполохами молний я вдруг увидела в крыле князя мелькнувшую фигуру. Мне показалось, что это женщина. Странно… Если бы это была обычная служанка, вряд ли бы она пряталась по углам. Орель тихо зашипел, выгнув спину. Так, так, так…

Недолго думая, я изменила свой маршрут и проскользнула в противоположный коридор. Все хозяева со своими гостями были на ужине, поэтому происходящее становилось еще более подозрительным. Лишь в одной из комнат дверь была чуть приоткрытой, и я заглянула внутрь, готовая в любой момент столкнуться с вражеским элементом. В этом случае придется применить первое правило «бакланки» - бей первой.

В очередном сполохе молнии я увидела стоящую у стола с графинами женщину. Длилось это несколько секунд, но и за это время удалось заметить, что она чем-то натирает бокал. Нырнув за тяжелый широкий комод, я вжалась в угол, прижав к себе Ореля. Вряд ли эта подозрительная особа задержится надолго.

Со стороны лестницы послышались шаги, и буквально через секунду женщина выскользнула из комнаты. Она пронеслась мимо меня, обдав еле слышным сладковатым ароматом ландыша. А потом снова скрипнули дверные петли.

Я выползла из своего убежища на коленях и уткнулась носом в закрытую дверь. Орель встал на задние лапы, опершись передними об ее лакированную поверхность. Котенок словно намекал, что я должна войти в комнату.

- Ты представляешь, что будет, – возмущенно прошептала я, оттаскивая Ореля от двери, – если мы ворвемся в спальню господаря?!

Но котенок начал царапать пол, испуская такие жуткие звуки, что мне ничего не оставалось делать, как подняться на ноги и открыть дверь.

В комнате уже горели свечи, и в их золотистом сиянии я увидела графа, стоящего у стола с графинами. Так это покои не господаря, а его друга! Владимир уже наполнил бокал и поднес его к губам.

- Нет! Нельзя! – крикнула я, бросаясь к нему.

Граф даже не успел среагировать, как я выбила бокал из его рук. Вино расплескалось по ковру, напоминая пятна свежей крови. В комнате воцарилась тишина.

Владимир схватил меня за запястья и больно сжал их.

- Что происходит?! Ты что себе позволяешь, девка?!

Я испуганно молчала, не в силах проглотить ком, образовавшийся в горле. Граф наклонился, вглядываясь в мое лицо, и удивлённо протянул:

- Это ты, должница?!

- Прошу вас, выслушайте меня, - хрипло произнесла я, справившись, наконец, с проклятым комом. – Здесь была какая-то женщина… что-то делала с бокалом! Услышав ваши шаги, она сбежала! Я подумала, что вам хотят причинить вред…

- Как ты оказалась здесь? – граф прищурил свои яркие глаза.

Мне пришлось рассказать ему все с самого начала. Владимир внимательно слушал, все еще сжимая мои запястья.

- Ты знаешь, кто эта женщина? Она служанка?

- Было темно, я не видела ее лица, - честно призналась я, а потом попросила: - Отпустите мои руки, ваше сиятельство. Вы делаете мне больно.

Владимир недоуменно взглянул на мои запястья и все-таки разжал пальцы. Но тут же его лицо изменилось. Граф снова схватил мою левую руку и поднес ближе к глазам, после чего с нажимом потер пальцем нежную кожу.

- Что случилось? – я испуганно дернулась, пытаясь освободить свою конечность. – Ваше сиятельство!

- Это родимое пятно? – вдруг спросил граф, отпуская меня.

- Где? – я посмотрела на запястье. – Ах да. Это родимое пятно… А что?

На моей руке действительно было небольшое темное родимое пятнышко, по форме напоминающее рыбу. Я даже внимания на него не обращала. Ну, есть и есть. Такие отметины имеются у многих.

- Как твое имя? – Владимир так смотрел, что мне стало страшно.

- Вайолка Нуцу… - прошептала я, не понимая, что происходит. – Я ведь уже говорила вам…

- Настоящее имя! - он взял меня за плечи и жестко встряхнул. – Скажи мне твое настоящее имя!

В этот момент в комнату вошел слуга. Он испуганно уставился на нас, перевел взгляд на разбитый бокал и дрожащим голосом поинтересовался:

- Ваше сиятельство, что случилось?! Кто это сделал?! Эта девка?!

- Нет. Это не она. Аккуратно собери во что-то осколки и оставь здесь, - распорядился граф, но слуга продолжал стоять с открытым ртом. – Да шевелись же ты!

- Сию минуту, ваше сиятельство! – молодой человек пришел в себя и, схватив полотенце, начал складывать в него то, что осталось от бокала.

Воспользовавшись моментом, я вывернулась из рук Владимира и помчалась прочь. Орель пулей несся за мной, но вскоре его рыжий хвост обогнал меня. Я остановилась. Сердце выскакивало из груди, в ушах шумела кровь, а дыхание было тяжелым и хриплым. Что произошло в комнате графа? Почему он обратил внимание на родимое пятно? И этот приказ назвать свое настоящее имя… Господи, во что я опять вляпалась?..