- Добрый вечер, княжна.

Рядом остановилась большая фигура барона, но я не повернулась.

- Добрый вечер, ваша милость.

Мое плечо почти касалось его руки.

- Наверное, вы ждете от меня извинений за то, что вас заставили согласиться на этот брак? – его доносящийся сверху голос был холоден. – Но я не стану этого делать.

- Я ничего не жду от вас, - процедила я. – Но все равно благодарна за то, что отказались от денег.

- Я не нуждаюсь в чужих деньгах, потому что являюсь мужчиной. И способен обеспечить себе безбедное существование, не полагаясь на приданое молодых девиц. Поэтому благодарить меня не стоит. Кстати, княжна, вы скрыли своё лицо под вуалью, чтобы создать интригу? Но только это меня абсолютно не заботит. Больше мы с вами не увидимся, - металл в его голосе походил на острое лезвие клинка. – Так что ваша внешность не имеет никакого значения. Но, подозреваю, будь вы милашкой, то обязательно продемонстрировали бы это.

- Зато вы, я вижу, любите демонстрировать то, что не нужно, - огрызнулась я. - Например, дурной характер.

После этих слов я почувствовала, как загорелась моя макушка. Наверняка Вревский стоит и прожигает ее гневным взглядом с высоты своего роста.

«До чего тяжелый человек! И теперь иди пойми: он хотел меня обидеть, мол, не красавица? Или хотел показать, что он тоже недоволен вынужденным браком? Так мне все равно, мог бы и не напрягаться», - раздражённо подумала я.

В притвор вышел священник, и мы прекратили обмениваться «любезностями».

Ну а дальше начался сам обряд. Несмотря на непростую ситуацию, мне было интересно. Тем более, что замуж я выходила в первый раз.

Венчание началось обручением. Священник трижды благословил Вревского, который каждый раз осенял себя крестным знамением. Затем батюшка повернулся ко мне, и я тоже трижды перекрестилась.

- Во Имя Отца и Сына и Святого Духа, - произнес святой отец, вручив нам зажженные свечи, и мы последовали за ним на середину храма. Перед аналоем уже был расстелен белый плат. Я немного замешкалась перед ним, не особо понимая, что нужно делать.

- Встаньте на плат, - шепнул барон, слегка подталкивая меня под локоть. – Я вам уступаю место главы семьи.

Я сначала не поняла, о чем он толкует с легкой насмешкой в бархатном голосе. Но потом догадалась, что барон имеет в виду суеверие. Кто первый встанет на плат во время венчания, тот будет главенствовать в семье. Как остроумно!

Батюшка спросил, является ли наше желание вступить в брак свободным и непринужденным. После чего благословил и произнес ектенью. Потом пришла очередь молитв, и священник попросил у Господа даровать нам детей. В этот момент мне показалось, что рука Вревского, сжимающая свечу, слегка дрогнула. Неужели происходящее что-то значит для него? Ну а почему нет? Он такой же человек и наверняка хотел бы, чтобы на таинстве присутствовала любимая женщина, а не навязанная незнакомая девица.

Дальше началась самая красивая часть венчания. Венцы, протяжное «Венчается раб Божий…»… И, конечно же, трижды произнесенное возглашение: «Господи Боже наш, славою и честью венчай их!».

После возглашения: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением неосужденно смети призывати Тебе…» мы преклонили головы под венцами, которые держали поверенный и граф Кушаков. Обряд закончился тем, что мы троекратно, по глоточку отпили общего вина и, соединив наши руки, батюшка покрыл их епитрахилью. Нас повели вокруг аналоя и подвели к царским вратам, где Вревский поцеловал икону Спасителя, а я – образ Божией Матери. Потом мы поменялись местами. И уже в конце приложились к кресту.

После венчания начальник Тайной канцелярии сухо поздравил меня, и они с бароном отбыли верхом. Мой муж даже слова мне не сказал, словно перед ним было пустое место. И хорошо. Зачем эти наигранные правила приличия?

Экипаж Вревского ждал меня за воротами церкви.

- Мария Дмитриевна, вы не переживайте так. Все будет хорошо, - пытался утешить меня Петр Симонович. – Три года, и вы свободны. Это не такой уж большой срок.

Я наконец, сняла вуаль с лица и с наслаждением вдохнула свежий, пахнущий грибами и прелой листвой воздух.

- О нет, я не переживаю… Я очень рада, что все закончилось и можно вернуться домой. Когда я смогу получить деньги отца?

- Как и заявлено в завещание. По истечении года вашей супружеской жизни, - ответил поверенный. – Вы же читали документы.

Да, я читала, но на тот момент именно этот нюанс для меня был менее важен, чем все остальное. Год?!

- Да, да… Вылетело из головы, - я улыбнулась ему. – Спасибо, что напомнили. А Вревский знает об этом?

- Конечно. Его милость читал завещание. И он сразу же назначил вам годовое содержание, - удивил меня Петр Симонович. – Каждый месяц вам будет приходить определенная сумма…

- Я отказываюсь от содержания, - прервала я поверенного. – И хочу подписать документы, чтобы это было официально.

- Мария Дмитриевна, но почему?! – изумленно воскликнул мужчина. – К чему эта гордость? Просто примите то, что вам принадлежит по праву! Супруг обязан обеспечить своей половине достойную жизнь по мере его возможностей!

- Я приняла решение, - упрямо произнесла я. – Мне не нужны деньги барона. Будьте добры, составьте отказную, я подпишу ее.

- Как пожелаете, ваша милость, – Петр Симонович поклонился. – Как только все будет готово, я приеду в усадьбу.

- Благодарю вас, - я видела, что он неприятно удивлен моим поведением. Но мне было все равно. Это моя жизнь.

Мы попрощались, и я забралась в экипаж. Мне предстояла долгая дорога.

Весь путь до дома я не переставала думать о поступке Вревского. Нет, его порыв, конечно, благороден… Хотя… Теперь это обязанность барона: обеспечивать свою супругу. Но, с другой стороны, он мог и не позаботиться обо мне. Ничего не мешало просто вычеркнуть меня из жизни.

Вот только я не могла принять от Вревского деньги. Я ему не настоящая жена, а фиктивная. Да и вообще во мне все противилось такому положению дел. Я смогу обеспечить себя сама! Подумаешь, год! Это такая ерунда!

Убаюканная покачиванием экипажа, я уснула, свернувшись калачиком в углу. Мне снился Вревский. В его руках почему-то был букет незабудок…

А потом все закрутилось в повседневных заботах. О венчании я даже не вспоминала.

Надя излечила у слуг все, на что они жаловались. Алексей все больше привязывался к Ахбазану, который, в свою очередь, признал его за хозяина. Елизавета постепенно возвращала свои умения, тренируясь напускать наваждение, и иногда подшучивала над остальными слугами. Она могла так «закрутить» Стешу, что та минут пять расхаживала по передней с пирогом на подносе, ища двери столовой. Или отправляла Ивана за грибами, а когда он начинал хвалиться полной корзиной белых, оказывалось, что она пуста.

Зато Орель стал совершенно неуправляемым. Он убегал, шипел на меня, когда я пыталась его погладить. А однажды даже царапнул. Алексей пообщался с ним по-своему и объяснил мне, что Орелю требуется заниматься тем, для чего он создан. Мой кот был проводником в потусторонний мир, и животному требовалось ходить туда, чтобы сбрасывать негативную энергию. Так что забот мне теперь прибавилось… Как бы ни хотелось забыть о силе некроманта, она не давала этого сделать.

В обычных, не колдовских делах тоже имелись успехи. Мы встретились с ювелиром, и он из десяти выбрал пять эскизов. Набор «Снежная королева» ему понравился больше всего. Для него Демьян Федотович предложил уже просверленные жемчужины. Еще он отобрал колье «Тайна» из рубинов в сочетании с агатами на черном шелке, браслет с топазами в серебристой оправе, черный чокер с бриллиантовой каплей и серьги с изумрудами на зеленой основе.

Мы уже пили кофе, когда Демьян Федотович рассказал мне удивительную историю. Конечно, он преподнес ее в шутливой форме, но я серьезно задумалась над случившимся.