— Знаю, — ответил я, еще раз окидывая взглядом строй бойцов братства и мысленно прикидывая, как бы провести переговоры с майором без их участия. — Но то, что осталось от стен, в случае атаки их все равно не удержит. Единственная надежда на стены самого «улья». Значит так, немедленно отходите туда и занимайте оборону. Гражданских, всех кто не вооружен — вниз. Если до них доберутся, то через наши трупы. И позови Вейма или Анокара. Кто там у них сейчас за главного.　

— Принял шеф, сейчас будет.　

Бойцы на стенах зашевелились и начали спрыгивать вниз, гулко бухая подошвами ботинок по многострадальной тротуарной плитке. Забавно, но судя по внутренней сети отряда, у нас уже произошло пополнение. На трех человек как минимум. Когда они успели распечатать броню и, самое главное, научиться ей пользоваться, ума не приложу. Ладно, об этом потом.　

— Значит так, — обратился я к майору. — Ваши люди могут разместиться внутри стен. Вы пройдете со мной в «улей» там и переговорим.

— Хорошо… — задумчиво протянул он. — Но я… Nemen… Брать с собой… как это… Forh zolde… Четыре солдат… Для безопасность…　

Зараза… На разведку их протащить что ли хочет? Составить карту внутренних помещений, а потом устроить зачистку? С другой стороны, я бы тоже отказался идти без охраны в логово потенциального врага. Без своей охраны. Ладно, хрен с ним. Придется пойти на такой риск. Мы все равно сейчас не в том положении, чтобы ставить другие условия.　

— Договорились, — кивнул я, и уже хотел было сделать шаг вперед, но стоило только мне дернуться, как в спину нашему отряду уставились десятки стволов. В воздухе тут же повисла напряженная тишина. Пальцы бойцов Хеймдрама нервно подрагивали на спусковых крючках. Блин. Забыл, что они ни слова по-нашему не понимают. На пальцах им что-ли об…　

Майор дал знак своим и в следующую секунду винтовки были опущены. Быстро соображают его бойцы. Интересно, что он нам вообще предложить собирается и что хочет попросить взамен? У нас же ничего по большому счету нет. Ни солдат, если не считать нас с Селласом, ни техники. Или есть? Может ему принтер нужен рабочий? Или источник энергии? Ладно, потом посмотрим.　

К моему удивлению тел тварей, которыми еще вчера вечером была завалена вся крепость, на месте не оказалось. Во внутреннем дворе лежали груды хлама, некогда бывшие небольшими лачугами, несколько куч битой тротуарной плитки, судя по всему, перегородивших выходы тварям из их нор, множество кровавых пятен, засохших и почерневших, да вытоптанный десятками лап огород. Человеческих останков тоже не было видно. Их наверняка уже успели похоронить. Забавно, раньше мне казалось это довольно глупым занятием. Какая разница мертвым телам, что с ними будет? Они ведь превратились в обычное мясо, без личности, эмоций и мыслей. Мясо, которое в скором времени начнет гнить и вонять. И самое правильное, что можно сделать с таким куском плоти, сжечь или выкинуть в космос. Однако… Тогда, когда погиб Нейт, парни не захотели оставлять его тушу на растерзание тварям. Ладно они. Может еще надеялись, что просто впал в кому. Но я-то тоже решил, что это будет неправильно. Хотя уже точно знал, что все, конец. Проводника уже не вернуть. Разве что собрать генный материал и вырастить клона, но это все равно уже будет не тот человек. Так зачем? Дать родным, если у него таковые были, с ним попрощаться? Или чтобы раньше времени не лишать ребят ложных иллюзий? А может просто я сам не хотел бы, будучи на его месте, быть сожранным и превратится в дерьмо…　

— У вас тут быть… Как это, — майор на мгновение замялся, пытаясь подобрать нужное слово, — shurte… Битва? Война? — он резким жестом указал на кровавые пятна.　

— Да. Зверьё местное, — коротко ответил я, пытаясь понять его реакцию. Вот только Дагорова маска их надежно прятала вместе с лицом командира Хеймдрамцев. Впрочем, без нее толку тоже бы было немного. У беломордых очень плохо с выражением эмоций. Они это считают слабостью и с самого детства учатся контролировать их проявления.　

— Shurte der trops, — командир беломордых немного помолчал, оглядывая территорию лагеря. — И сколько остаться?　

— Кого? — вопрос был нужен лишь для того, чтобы потянуть время. Зараза, он уже разведданные собирает о нашей обороноспособности. Стоит ли ему так вот все выкладывать? С одной стороны, а какая разница? Он уже видел основные наши силы, и если бы хотел — то смел их одним решительным ударом. С другой стороны, майор мог опасаться, что в улье у нас есть гораздо больше солдат, и на этом блефе вполне можно было сыграть…

— Zolde… Солдат.　

— Много. Достаточно, чтобы постоять за себя, — уклончиво ответил я.　

— Fur shurte menhart? Zolde,rubb, BRT? Mano der meht.　

Блин, и почему командование не снабдило его переводчиком? Каким образом я должен понять, что эта белиберда вообще значит? Мда. Переговоры будут веселыми.　

Мы поднялись по выщербленным, кое-где залитым высохшей кровью, ступенькам и остановились перед массивной дверью «улья». Из узких прорезей бойниц за нашими гостями пристально следили несколько стволов электромагнитных винтовок, в любой момент готовых выплюнуть десятки тяжелых, разогнанных до сверхзвуковых скоростей, игл. Но бойцов братства это не напрягало. Или они не подавали виду.　

— Для… атаки? — повторил вопрос майор, оглядываясь по сторонам.　

В этот момент створки двери, натужно скрипя, начали раздвигаться в стороны. Я молча шагнул вперед, поманив парней за собой, сделав вид, что не расслышал вопрос. Чем меньше он будет знать, тем лучше для нас.　

В главном холле было людно. Около каждой из бойниц стояли по два закованных в экзоброню человека. Четверо тащили наверх здоровенный металлический короб, на котором отчетливо виднелась маркировка, указывающая на то, что внутри лежат тяжелые кумулятивные боеприпасы. Еще пара охраняла коридор, ведущий к комнате переговоров. Видимо у нас с Селласом мысли совпали, и парень решил устроить представление по полной программе. Дагор, да я готов поклясться, что тот самый ящик, который местные волокут в четыре пары рук, на самом деле пустой, а обозначения нарисовали на нем минуту назад. Сам организатор всего этого представления ожидал нас у входа в коридор, ведущий к переговорной комнате, изображая из себя часового. Это уже было, пожалуй, лишнее.　

— Gutt, gutt, — выдал наш «гость», как следует, осмотревшись. — Вы готовиться fur shurte? От нас? Naht. Мы naht shurte вас. Мы с мир. И предложение.　

Ну да, так я тебе и поверил. На слово. Воевать они с нами не собираются. Интересно, какие такие обстоятельства их прижали, что они переступили через свою идеологию, принципы. И пошли договариваться. И не доберутся ли эти обстоятельства до нас самих…　

— Мы тоже не хотим войны, — я постарался ответить максимально просто и понятно. — Предложение выслушаем. И обсудим. Вот только… Переводчик? У вас нет переводчика?

— Naht, — покачал головой майор, — fur задание не надо. Я знать ваш parshe… Язык. Мало.　

Я ничего не ответил. Лишь двинулся дальше, поманив командира беломордых за собой. От этой «смешанной» речи уже порядком болела голова. Даже и не знаю, что хуже: слушать его попытки поговорить по-человечески или общаться с бойцами Хеймдрама на языке оружия. Мда, в такие моменты очень не хватает доступа к какой-нибудь планетарной сети. Загрузил бы себе в нейроинтерфейс переводчик и спокойно общался бы с майором. Но, увы. Вдали от цивилизации, похоже, придется напрягать собственные мозги, чтобы хоть как-то понять друг-друга.　

По дороге к нашему эскорту присоединился и Селлас. Видимо, решил тоже поучаствовать в этом цирке с конями. И здорово. Мнение опытного солдата мне сейчас будет ой, как полезно. Особенно на больную, хреново соображающую, после бессонной ночи и расколотого мира, голову.　

В радиорубке никого не было. Похоже впервые за двадцать лет в эфир не летели мольбы о помощи. Ну да. Ведь она уже пришла. Пришла оттуда, откуда, блять, не ждали.