На мгновение мне показалось, что рук и ног у меня просто нет. Лишь на мгновение. А потом я сделал шаг. Другой. Третий. Тяжелая неуклюжая поступь постепенно сменялась более легкой. Ноги я снова чувствовал, но теперь было ощущение, что они в несколько раз сильнее, чем на самом деле. А руки… Ну-ка…

Я покрутил запястьями, затем локтями. Вроде все на месте. Потом подошел к стоявшему неподалеку внушительному ящику с боеприпасами, обхватил его и попытался приподнять над полом. Здоровая дура оторвалась от металлической обшивки кораблся вообще без каких-либо усилий с моей стороны. Отлично, значит все работает.

— Ну, что, готов? — спросил меня Бермут.

— Прием, прием… Хм, да вроде да, — мой голос, немного искаженный динамиками шлема, разлетелся по притихшему ангару.

— Оружие рядом, на… Ани? — капитан удивленно уставился на протискивающуюся внутрь сквозь медленно расползающиеся створки двери девушку. — Ты что тут забыла?

Девушка ничего не ответила. Молча подбежала к нему и со всего размаха залепила смачную пощечину. Охрана Бермута хотела было ее тут же скрутить, но капитан жестом остановил их. Впрочем, он Ани был уже не интересен. Девушка подошла ко мне, встала на цыпочки, и, ухватившись за небольшой выступ снизу бронестекла шлема, потянула вниз. Я чуть наклонился, так, чтоб она могла до меня достать, открыл забрало, и тут же почувствовал солоноватый привкус ее губ. Мне захотелось ее обнять и прижать к себе, но, к сожалению, костюм бы ее, скорее всего, попросту раздавил.

— Возвращайся. Целым и невредимым, — тихо произнесла она, оторвавшись от меня. Произнесла, развернулась, и побежала к выходу из ангара, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

— Оружие рядом, на стойке, — сказал капитан, сделав вид, что ничего не произошло.

Я взял массивную, но невероятно легкую винтовку, и вновь посмотрел на однолазого. Тот лишь кивнул, указав мне в сторону «Борея». Действительно, пора. Времени у нас очень мало и каждая секунда, потраченная зря тут, может оказаться жизненно важной внизу.

Еще раз окинув взглядом ангар, я подбежал к «Борею», вскарабкался по трапу, и, кое как протиснувшись в явно не рассчитанную на такой костюм пассажирскую дверь. упал в одно из фиксирующих кресел.

— Все готово. Стартуйте на счет три, — раздался в ушах голос капитана. — Два… один…

Взревели движки, заглушая все остальные звуки. Корабль оторвался от пола и медленно поплыл в сторону открывающегося шлюза. Поездка в ад началась.

— Связь с Тенью потеряна. Мы вошли в атмосферу, — коротко отрапортовал пилот. — Ваши приказания?

— Продолжаем снижение, — прохрипел я, чувствуя, как внутри все начинает медленно, но верно сжиматься, а низ спины и ноги потихоньку парализовывает. Рядом в фиксирующие кресла молча вжимались остальные члены десантной команды.

— Входим в зону тумана. Видимость не дальше пятидесяти метров. Снижаю скорость.

Гул посадочных двигателей усилился, по корпусу пошла ощутимая вибрация, постепенно переходящая в тряску.

— Мать моя женщина, нас же по поверхности планеты размажет! — подал голос Берт по внутренней связи.

— Не ссы, прорвемся! — рявкнул пилот, и тут машину снова ощутимо тряхнуло. Послышался какой-то скрежет, лязг, постепенно перерастающий в грохот, но спустя секунду он снова потонул в реве посадочных двигателей.

— Так, ну и что у нас отвалилось на этот раз? — хохотнул в эфире один из братьев. Кто, увы, понять было невозможно, а я еще не научился их различать.

— Хер твой сейчас отсохнет и отвалится, если не прекратишь пиздеть под руку, — огрызнулся пилот, — а эта птичка прекрасно и на четырех двигателях прекрасно полетает.

— Так, прекратить галдеж в эфире, — коротко скомандовал я. — Орел, что у вас там? Доложите статус машины.

— Да все пучком, шеф, — отозвался пилот, — пара царапин на корпусе. Задели за небоскреб. Дагоровы датчики барахлят, видимость нулевая, но если еще сбросить скорость, то топлива на взлет может не хватить.

— Хорошо, действуй на свое усмотрение.

Внутренняя связь замолкла, полностью потонув в реве планетарных двигателей, стуке и каком-то странном нехорошем скрежете, доносившемся с той стороны обшивки. Мгновения слиплись в один медленный, тягучий комок, расплескались по залитому то и дело мигающим красным светом нутру челнока, повисли напряженным молчанием в сгустившемся гудящем воздухе.

Я еще раз оглядел сидящих напротив меня людей. Лица части из них были закрыты тонированными бронестеклами, за которыми лишь очень смутно угадывался человеческий силуэт, другие же предпочли оставить их прозрачными. Некоторые из них закрыли глаза, пытаясь перетерпеть не слишком большую, но неприятную перегрузку, другие пялились куда-то в пустоту перед собой, погруженные в свои мысли, третьи то и дело поглядывали по сторонам.

Что ощущают сейчас все эти люди? Понимают ли, что для них эта поездочка в ад и обратно может стать последней? Боятся ли? Наверняка. Это для меня такие вояжи стали привычным делом. Рутинной работой, которую надо сделать как можно быстрее и чище. Да, с такими тварями мне сталкиваться еще не приходилось, но они ничем не лучше тех беспощадных уродов из Братства. Животных, которые возомнили свою расу единственно пригодной к существованию и развитию в этом участке вселенной. Да, они бы не стали человека жрать живьем, а просто пустили бы ему пулю в голову, но в сущности разницы нету. Разве что крысы, или как там называется этот продукт генной инженерии, гораздо менее изобретательны, чем их белолицые собратья по разуму.

Но эти ребята… Многие из них увидят войну своими глазами впервые. Увидят и испугаются. Потому, что это нормально боятся смерти, огненного ада, который один за другим пожирает твоих товарищей, которые еще пять минут назад шутили, смеялись и строили планы на будущее. Нормально и… опасно. Когда перед твоими глазами начинает все плыть, руки бессильно опускаются, ноги подгибаются, а в висках молоточками стучит страх, вынуждающий тебя зарыться в землю, забиться под камень или просто убежать, лишь бы весь этот кошмар прошел мимо, не тронул тебя, именно тогда ты становишься первым кандидатом на пулю в голову, слабым звеном, из-за которого могут положить весь твой отряд. Нас, помнится, поначалу накачивали стимуляторами даже, чтобы привыкли и реагировали более спокойно, и это после десятка лет подготовки. У этих ребят нет ни того, ни другого. Есть только друзья и родные, которые погибнут в случае нашей неудачи. Хватит ли им этого, чтобы сохранить мужество и справится с поставленной задачей? Ой, не знаю…

Дагор, та спешка, в которой проводится наша операция, подготовка к ней за полдня, отсутствие хотя бы парочки совместных тренировок на симуляторе и прочее… Все это попахивает то ли фарсом, то ли форменным идиотизмом. Я, конечно, понимаю, что время поджимает, но день можно было бы и выделить. Катастрофически мало, да, но все лучше, чем ничего. Однако, хер мне поперек всей морды, да не один раз.

Ладно, сейчас уже поздно об этом думать. Надо работать с теми, кто есть. Бермут вроде говорил, что четверо из них раньше служили тоже в космопехоте. Значит, назначим их командирами подразделений. Всех участвовавших в предыдущей высадке надо равномерно раскидать между ними, а потом распределить оставшихся. Такс…

Я вывел на интерфейс список членов отряда с их краткими характеристиками и сразу пометил бывших космопехотинцев как командиров подразделений. Хорошо хоть одноглазый озаботился загрузить мне краткое досье на каждого бойца, и не надо орать по внутренней связи в попытке выяснить кто есть кто. Ладно, так, из прошлой вылазки у нас вернулось одиннадцать человек. По трое, но кому-то не хватит… Ладно, не суть важно. Так, инженеров пока надо бы отделить от основных сил и прикреплять к группам по мере надобности. Зараза, людей мало, техников вообще всего четверо, подкреплений ждать в принципе не от куда, а команда ни разу вместе на таких операциях не работала. Такое чувство, что нас просто списали. И я бы всерьез над этим задумался, если б не знал, как Бермут дорожит каждым человеком, особенно имеющим нейроинтерфейс. Скорее всего, действительно время у нас поджимает настолько, что капитан вынужден был пойти на крайние меры. Ладно, отвлекся.