Проводнику становилось все хуже. Он то и дело натужно хрипел и продолжал блевать кровью, после чего на время затихал. Иногда просил его вынести отсюда. Говорил, что хочет умереть человеком, а не превратиться в серого призрака без прошлого и будущего. По крайней мере именно это мне удалось разобрать несмотря на кашель и периодическое бессвязное бормотание. Вот только отвечать было некогда. Надо было спешить.

— Эдрих! Дейм! — На бегу крикнул я, но парни и без дальнейших указаний поняли, что нужно делать. Выхватив из-за спины винтовки, они дали длинные очереди в обе стороны проспекта. Тела, серые и безжизненные, падали как подкошенные, заливая старую тротуарную плитку своей черной кровью. Некоторым отрывало конечности, другим прошибало головы, а третьих и вовсе разрывало пополам. Те, что были ранены не тяжело, еще шевелились, но нам помешать уже не могли. Дорога была свободна.

Мы рванули вперед, но тут же остановились снова. Один из камней, брошенных Рейном, пропал. Зараза, еще эти прыгуны! Но это хорошо. Даже очень хорошо.

— Рейн, давай шустрее! Мы почти выбрались!

— Стараюсь, шеф! — крикнул парень, кидая перед собой камень на веревке. Один бросок. Другой. Третий. Есть! Пережгло. И путь впереди чист.

— Вперед, — рявкнул я, и сам рванул к месту разрыва. Шаг, еще один, и еще. Прыжок…

Мир изменился. На небе над головой показались звезды, заливавшие своим тусклым светом пустую улицу и покинутые небоскребы, следившие за нами своими черными провалами окон. Дул тихий прохладный ветерок, периодически подвывая в пустых узких проулках. Сквозь серую плитку тротуара то тут, то там пробивались ростки травы. Нормальной зеленой травы. А это могло означать только одно. Мы выбрались. Из мозголома. И из расколотого мира.

Я, стараясь действовать как можно аккуратнее, положил проводника на землю. Он не двигался, но все еще тяжело дышал. На бледных растрескавшихся губах застыла черная корка крови. Взгляд бедолаги затуманился, а глаза как будто подернулись какой-то странной белой пленкой.

— Как он? — спросил Рейн, подойдя поближе.

— Плохо, — ответил я, — нам бы медика сюда. Или хотя-бы мобильную медстанцию.

— Надо его вытащить, — на этот раз вполне серьёзно бросил Эдрих. — Он спас нас. Спас меня и Дейма. И Дагор меня сожри, мы будем последними сволочами, если дадим ему после этого вот так сдохнуть!

— Единственное, что мы можем, — ответил я, — это донести его до лагеря. А там… Может у местных найдется какое-то оборудование или лекарства. Не знаю.

— Не… — прохрипел проводник откашливаясь, — не нужно… Вы уже… Спасли… Вытащили, — его снова вырвало кровью. — Я знал. Еще до похода зна… Спасибо, — он снова затих. И перестал дышать.

— Шеф! Твою ж мать, мы можем хоть что-то сделать? — рванул меня за плечо Эдрих. Дейм и Рейн смотрели на меня с тем же немым вопросом. Вот только я в ответ смог лишь угрюмо покачать головой. Сделать мы ничего не могли. Не было ни оборудования, ни знаний, ни понимания того, какая зараза пожирала Нейта изнутри. Или уже сожрала.

— Сука, — рявкнул шутник, и со всего маху саданул кулаком по железному столбу, стоявшему неподалеку. От удара тот согнулся чуть ли не пополам, а затем надломился и с грохотом упал поперек улицы.

И Дагор меня сожри, как же я жалел, что это был единственный уцелевший столб на всю округу. А ещё о том, что мне сейчас следовало вести себя как командиру. Холодному и рассчетливому. Иначе говоря, подавить рвущиеся наружу эмоции. Подавить, привести в чувство всех остальных и доделать то дело, ради которого Нейт и пожертвовал собой. Принести разведданные, составить план наступления, и вытащить всех оставшихся в живых бедолаг с этой проклятой планеты.

— Так, мужики. Я понимаю все ваши чувства, — слова комом застревали у меня в глотке. — Понимаю и разделяю их. Но единственное, что мы можем сделать в текущей ситуации — закончить работу. Спасти людей. Иначе его жертва будет напрасной. Так что подберите сопли, хотя бы до поры до времени, и сосредоточьтесь на деле. Как поняли?

— Так точно, — угрюмо буркнул Рейн, — тут ты прав. Вот только… Погано все равно.

Наш «видящий» молча кивнул, а Эдрих чуть ли не скрипя зубами от злости сверлил взглядом пол.

— Тогда выдвигаемся. Дейм, бери Нейта. Возможно он просто впал в кому и у нас получится его откачать потом. А даже если нет… Он не заслуживает того, чтобы его сожрали местные твари. Рейн, Эдрих — врубите свои карты и начинайте поиск совпадений с ближайшими объектами. Дагор его знает, где нас выкинуло из расколотого мира, но дорогу назад надо найти. И чем скорее, тем лучше.

— Ясно, шеф, — кивнули братья.

— Тогда убираемся отсюда, пока эта проклятая аномалия не передумала и не отправила за нами погоню.

К лагерю мы вышли, уже когда на востоке начинало разгораться зарево рассвета, заливая своими красноватыми лучами покинутые улицы города-призрака, который как будто решил взять небольшую передышку. На дороге нам попалось лишь несколько тварей, да и те, только завидев нас, быстро удрали в проулки. Решили не рисковать своими шкурами лишний раз. Нейт за всю ночь так ни разу и не подал признаков жизни. Парни пытались его растормошить и как-то привести в чувство, но безрезультатно. К смерти они еще не привыкли.

Я уже было думал, что на этот раз обойдется без сюрпризов и мы спокойно доберемся до своих, но новые неприятности не заставили себя долго ждать. Над площадью, на которой расположились остатки крепости выживших, поднимались жирные столбы густого черного дыма.

— Выглядит паршиво, — угрюмо прокомментировал ситуацию Эдрих, — даже отсюда.

Я ничего не ответил. Лишь дал знак ему отстегнуть от спины дрона-разведчика и отправил машинку вперед.

Площадь была изрыта воронками, над которыми и поднимался дым. Глубокие и раскуроченные земляные ямы, вокруг которых лежали обгорелые и разорванные тела десятков тварей. Такое могла сделать только тяжелая бронетехника. Неужели шавки Бермута, когда улетали, просто оставили…

Мои мысли оборвались спустя секунду, когда дрон пролетел чуть дальше и его камера засекла движение. Перед крепостью выстроился строй почти из сотни солдат в одинаковой черно-серой форме. А за ними стояли до боли знакомые по прошлой жизни, в которой я был солдатом Директората, антигравитационные танки. Вернее не стояли, а парили над растрескавшейся серой плиткой.

Все еще теша себя надеждой, я приблизил изображение одной из машин, пытаясь разглядеть эмблему на ее борту. И от увиденного внутри у меня все похолодело. Белый круг, в котором переплетались три черных змеи. Это было Братство.

Восемь машин выстроились в шеренгу перед разрушенными стенами. Серые приземистые корпуса, чуть приплюснутые с носа, мощные орудийные башни, снабженные парными электромагнитными разгонниками, небольшие противопехотные турели, по три на машину, темные прямоугольники бронепластин. Братство называло их «шеннехтами». Мы — стальными крысами.

Перед техникой стояли люди. Много людей. Черные шлемы с небольшими полями, такого же цвета сегментированная броня с красноватыми вкраплениями, белые круги с тремя переплетающимися змеями на нарукавных пластинах. Перед двумя шеренгами солдат стоял еще один человек. На первый взгляд его форма ничем не отличалась от костюмов остальных бойцов, если бы не четыре оранжевые полосы на одном из наплечников. Майферхт. Майор, если переводить в нашу систему рангов. 　

А с уцелевших участков лагерной стены на весь этот «парад» смотрели дула электромагнитных винтовок и нескольких ручных противотанковых разгонников. Над площадью висела густая, потрескивающая от скопившегося в воздухе напряжения, тишина.　

Внезапно главный у беломордых сделал шаг вперед. Дула винтовок чуть повернулись, следуя за ним, но он не обратил на это никакого внимания. В следующее мгновение тонкое покрывало тишины разорвал хриплый спокойный голос, чуть искажаемый динамиками шлема.