— Бран, — сказала она тихо, — ты помнишь Валантена? Он далек от всего, кроме дел своих верфей. Ему никогда даже не придет в голову участвовать в каких-нибудь заговорах. Тем более против короля. Бран, они с королем друзья, понимаешь? С детства. Они зовут друг друга по именам, бывает, дурачатся как мальчишки. Валантен никогда не сделал бы ничего против Клайдергара, и король не может этого не понимать.　

— Тин, послушай меня, — вздохнул Бран, — его величество Клайдергар, он король. А у короля не может быть друзей, которых он поставит выше государства и своей короны. У него и родственников таких быть не может. Если делу дали ход, значит, значит, были серьезные доказательства. В государственной измене голословно не обвиняют.　

— Бран, я не поверю этому никогда.　

— Тин, твои «не поверю» никто не примет всерьез, — брат взял ее за руку, — вы получали и отправляли почту, верно? Разве ты знала, кому твой муж писал письма, и от кого их получал? А с кем от встречался и чем занимался, ты знала? Сама рассказывала, что не видела его целыми днями. Так что ты знаешь о нем. в чем могла бы кровно поклясться? Тин, по законам Грета он лишен всего, что ему положено по рождению.

Ты уверена, что он считает это справедливым и не желает изменить? Он родственник двух королей.　

Причем его родство с королем Лузаны более близкое, как я понял. А если король Лузаны, получив Гретский трон, приблизит твоего мужа и вернет ему все, что полагается? О возможной войне говорят даже у нас. Тин, ты понимаешь меня? В его измену Клайдергару очень даже можно поверить.　

— Только не тому, что его знает.　

— Неважно. Короли не страдают излишней доверчивостью.　

— Значит, Валантен арестован, — Тьяна судорожно вздохнула, потому что внезапно ей стало тяжело дышать.　

— Арестован, как же, — теперь Бран широко улыбнулся, — он сбежал. Раскидал стражников и сбежал. И его не нашли. Недооценили лорда Айда. По крайней мере, когда мы встречались с графом, других известий не было.　

— Я уезжаю завтра утром, — решила Тьяна, — Бран, почему ты так долго молчал?!　

— Думаешь, ты поможешь ему этим?　

— Не знаю, — она покачала головой, — но я уезжаю завтра утром.　

Вернувшись в свою комнату, она долго сидела молча. Потрясение от того, что поведал Бран, было даже большим, чем от недавнего падения в каньон ее кареты. Тогда она чудом избежала смерти, чтобы все рухнуло теперь! Ее жизнь, ее вера в людей и обстоятельства. Да во все! 　

Как такое вообще могло произойти?..　

Валантен не мог изменить королю, стать государственным преступником.　

Вообще, в чем конкретно его обвиняют?..　

Кайрен Айд, конечно, не сможет просто согласиться с подобным положением вещей. Он сделает все, чтобы вернуть брату и семье доброе имя. И все наладится, по иному просто не может быть.　

Тот пропавший договор, заверенный кровью Валантена. Бессмысленный договор, по которому не полагалось платить.　

Она вскочила, выбежала из комнаты, прошла коридором в другое крыло и постучалась в комнату колдуна. Он открыл, стоял без кафтана, в легком камзоле без рукавов, рукава его рубахи были отделаны тонким кружевом — до чего похож на Хойра! Ей он ничуть не удивился, и не смутился.　

— Чем могу служить, миледи?　

— Эсс Кален, можно ли опорочить человека, имея документ, заверенный его кровью? Опорочить так, что это сложно будет опровергнуть?　

Эсс понимающе кивнул, вышел к Тьяне и прикрыл за собой дверь. Смотрел сочувственно.　

— С помощью колдовства? Да, миледи, можно сделать попытку. Но обмануть опытного колдуна таким образом непросто. Хотя, есть разные способы получить один результат.　

— Так можно, или нет? — растерялась Тьяна.　

Его манера говорить тоже до боли напоминала эсса Хойра. Своей расплывчатостью.　

— Миледи, есть набор знаний и умений, которыми владеют все мастера Колдовской гильдии. В то же время, у каждого мастера постепенно накапливаются свои секреты, в которые он не станет посвящать других. Лично я, имея кровь, могу так подделать документ, что он введет в заблуждение вас, и даже ваш проверяющий амулет, если он есть. Но не колдуна из Тайного совета.　

— Я поняла. Благодарю, — Тьяна кивнула.　

Она поняла так, что подделка возможна.　

— Миледи. За подделку документов с помощью ритуалов на крови полагается казнь, — добавил колдун тихо, — в крайнем случае пожизненное заключение в кандалах. И для мастера, и для заказчика. Это серьезно, миледи.　

— Конечно, серьезно, — согласилась Тьяна, — государственная измена тоже не шутка, вы согласны? Эсс, мы покинем Рори завтра утром.　

— Хорошо, миледи, я буду готов. — он поклонился.　

Вернувшись к себе, Тьяна почувствовала себя спокойной, отстраненной от всего. Валантен не виноват, а, она, сходя с ума от беспокойства, никому и ничем не сможет помочь.　

Все будет хорошо. Айнора обещала. Пусть бы и не обещала — в то, что будет плохо, Тьяна не могла верить. Не верилось.　

Кажется, как наяву в ее ушах прозвучал истошный кошачий мяв. Или действительно прозвучал — донесся со двора?　

«Передерутся два кота»…　

К чему эти мысли? Пока жив Кайрен Айд, котам незачем драться. У нее будет сын — тем более незачем.

Она села к столу и написала письмо графу Скарату — выражение благодарности общими фразами. Он проявил к ней участие, и потом она непременно поблагодарит его лично. Еще она написала короткое письмо Энне и распоряжение в банк для нее, и распоряжение на имя Брана — надо ведь компенсировать для семьи пребывание здесь толпы стражников. Погибшие в каньоне слуги… их семьям тоже полагается компенсация или пенсия, но этим уже придется заняться в Нивере.　

Все. Она была готова. Даже захотелось выпить молока с булочкой — снизу, из кухни, тянуло горячей сдобой.　

Тьяна спустилась в кухню по внутренней, винтовой лестнице. Помощница кухарки, из новеньких, как раз снимала булочки с противня и складывала их в корзину. А в проеме дальних дверей, что вели из кухни на задний двор, застыли две фигуры.　

Бран и Эль. Однако…　

Брат держал маленькую колдунью за руку и что-то говорил, по-хозяйски спокойно наматывая на палец длинную прядь ее распущенных волос, и бойкая Эль, что характерно, не возражала. Но увидев сестру, Бран отпустил девушку и шагнул из кухни, и Эль с улыбкой подошла к ней, попросила:　

— Может, утащишь и для меня булочку? А то я стесняюсь.　

Как же. Бран с охотой утащил бы для нее всю корзинку, наверное.　

— Хоть две, — тем не менее сказала Тьяна, — будешь молоко?　

Она достала из шкафа еще холодный — недавно из погреба, — кувшинчик, налила молоко в два стакана, взяла из корзинки булочки. Кухаркина помощница поглядывала на Тьяну почтительно, а вот на Эль — с неодобрением, неодобрение это, скорее, относилось к длинным распущенным волосам. Она подхватила корзинку и унесла, Тьяна и Эль остались одни в кухне.　

Эль не торопилась лакомиться, она огляделась, увидела на полке большую медную миску и быстро достала ее, не поленившись залезть для этого на табурет. Положила миску на стол дном вверх.　

— Ты же не пошутила про завтрашний отъезд, миледи? Тогда запоминай, — и она выбила на дне миски простую мелодию: три медленных и долгих удара, потом три быстрых и коротких, потом снова три медленных, — если я вдруг захочу увидеться и поговорить, я вот так сыграю, и постараюсь погромче. Ты услышишь и будешь знать, что я рядом. Это на всякий случай.　

— Поняла, — Тьяна повторила мелодию на миске, — вот так, да?　

Эль уже с удовольствием жевала.　

— Вкусно-то как, — пробурчала она.　

— Тебя мой брат не обижает, случайно? — спросила Тьяна шутя.　

— Об этом даже не беспокойтесь, миледи, — хмыкнула девушка, — я его тоже не обижу, если что.　

Часом спустя барон Рори застал Эль сидящей на крылечке у той самой двери на задний двор. Она обхватила руками колени и казалась задумчивой и грустной, у ее ног лежал бубен в чехле и заплечная сумка из плотного холста, украшенная кожаными полосками и красно-синей вышивкой. Сумкой этой она разжилась уже здесь, в Рори.