Тут Тьяна прикусила губу, сомневаясь, стоит ли говорить о предположениях Эль насчет скрываемого дара графини, но все же сказала:　

— Потом Эль решила, что от графини пахнет средством с кавелью, а ей не нравится этот запах.　

После этого Кален сразу подался к ней, быстро спросил:　

— Она сказала, какое именно средство заподозрила?　

— Зелье, глушащее дар, в виде духов. — ответила Тьяна, — но она тут же сказала, что есть много зелий с кавелью, которые служат для другого.　

— Брат мой, вы прекрасно знаете, что эти байки о зельях, которые якобы полностью позволяют заглушить дар, и тем паче полностью скрыть его от проверяющих амулетов — это ненаучно, достойно полуграмотных знахарок, которым недоступны настоящие методы, — заметил Хойр. — В Грете есть немало людей благородной крови, имеющих задатки дара, они носят блокирующие амулеты, и даже покупают зелья, приготовленные мастерами гильдии. Все эти люди известны в гильдии. Графини нет среди них.

Она только что несколько месяцев провела при дворе — а там проверяют всех!　

— И тем не менее, мы упомянем об этом в допросном листе леди Айд, — невозмутимо сказал эсс Кален, — пусть и представим это как бездоказательное утверждение. Колдуньи-травницы обычно легко определяют зелья по запаху и не путают их. И не стоит их недооценивать, брат. Там есть большие искусницы в своем деле. Тайному совету будет интересно узнать что-то новое про матушку первого министра его величества.

— Знай я об этом год назад, то иначе рассуждал бы по поводу смерти ее племянника, — насупился Хойр, — а также о его странных амулетах. Год назад на руках этой леди умер любимый племянник, о котором она заботилась много лет, — пояснил он Калену, который ничего не знал о тех событиях, — его случайно ранил лорд Валантен. Айз ряда вон выходящее поведение племянника объяснили плохим подбором амулетов.

Эта смерть принесла леди Каридан большое горе, и в то же время дала возможность ее младшему сыну жениться на сестре герцога. Они давно любили друг друга.　

— Вы ведь не думаете, что она колдунья? И что она могла?.. — Тьяна слегка растерялась.　

А чего, собственно, могла и не могла графиня?..　

Недавно она сама решительно прогнала прочь такие мысли. Но теперь, озвученные колдунами, они производили иное впечатление.　

— Но дело в том, что я сам проверял ее, и не раз, негласно, разумеется, когда она гостила здесь, — заключил Хойр, — как и всех особ, близких ее милости. Ни один из моих амулетов не сработал. Конечно, точное определение дара это специальный ритуал и в одиночку не проводится, но по косвенным признакам можно было заподозрить.　

— А если исключить из рассуждений чувства, например, горе графини и давнюю любовь между молодыми людьми, то что останется? — тихо заметил Кален. — Смерть племянника открыла сыну возможность для слишком блестящего для него брака — он, даже не будучи наследником титула, женился на единственной дочери герцога.　

— Молодые люди были помолвлены с детства, — пояснил Хойр, — их отцы были друзьями, и герцог Нивер в свое время поддался порыву. В дальнейшем Айды сделали несколько попыток разорвать помолвку, последний раз это чуть не случилось по воле короля. Впрочем, Кариданы сейчас занимают очень высокое положение при дворе.　

— И все же они не слишком богаты и родовиты по сравнению с большей частью высшей знати, — заметил Кален, — не стоит скрывать подозрения, мой вам совет, — он встал, поклонился Тьяне, — пожалуй, мне пора оставить вас, миледи. Наверное, ваш семейный колдун желает сообщить вам что-то наедине, а мне не все следует знать. Я ведь в первую очередь служу графу Скарату, миледи.　

— Благодарю вас, эсс, — сказала она, — ваша помощь сегодня была неоценима для меня.　

Он опять поклонился, и ушел. Хойр остался.　

— Почему в смерти герцога обвинили Валантена, эсс? — с места в карьер начала Тьяна, — и каково самое первое обвинение, которое — в государственной измене? Откуда оно вообще взялось? И почему… Что вообще происходит, эсс Хойр? Почему он бежал? Где он? И как в это поверил король?　

— Это все правильные вопросы, миледи, — покачал головой Хойр. — Но напрасно вы задали их все разом. Я так понимаю, что если не отвечу, вы не уснете, верно? По поводу самого первого обвинения, в измене его величеству: Тайный совет получил донос осведомителя из Пузаны, а потом обнаружились письма, написанные лично лордом Валантеном. Лорд Валантен якобы пошел на это в обмен на обещание наследственных прав для себя, и герцогского титула в дальнейшем.　

— Эсс, разве вы замечали когда-нибудь, чтобы мой муж желал для себя этот титул?　

— Титул — нет. Однако он высказывался, и не раз, о несправедливости лишения его прав. Лорд Каридан мог бы подтвердить. Да и сам король, думаю, тоже. Его милость тут же заявил, что письма — колдовская подделка, и напомнил о том происшествии с Дайне, когда был похищен документ. На что ему возразили в том смысле, что, раз такое дело, то сам лорд Валантен мог и устроить тот спектакль с похищением документа, чтобы иметь оправдание на всякий случай. Тем более что он сбежал, а не сдался людям короля, чтобы уповать на его правосудие.　

Какое-то время Тьяна сидела молча, просто укладывая в голове услышанное. Понять и принять это не получалось. Когда она вновь подняла взгляд на Хойра, тот продолжил:　

— Теперь о смерти герцога. Это случилось уже после побега лорда Валантена. У коня герцога отвалилась подкова, его заменили другой лошадью, она понесла, и сбросила такого отличного наездника, как его милость. Под седлом обнаружили заколдованный порошок. А чуть позже коробочку с таким порошком нашли среди вещей лорда Валантена. Слуги подтвердили, что это его вещь. Обследование следящими амулетами не обнаружило чужих прикосновений. Кстати, заодно выяснилось, что этим же порошком, но несколько ослабленным, были когда-то испачканы ваш туфли и подол платья. Помните, как вы упали с лестницы, это случилось еще до вашей свадьбы? А если добавить сюда то, что с вами случилось в

Скарате… Вы понимаете? Большинство дознавателей уверены, что дело ясное и понятное. Его величество очень потрясен тем, что открылось.

Тьяна смотрела на Хойра очень удивленно, но без потрясения. Она как-то отстраненно размышляла — он в своем уме, что такое говорит? Они тут все, в Нивере, в Гарратене — в своем уме? Колдун взял ее за руку, нащупал пульс, удовлетворенно кивнул.　

— Значит, Валантен пожелал избавиться от меня, потому что, получив титул, будет нуждаться в более знатной жене? Принцессе какой-нибудь? Примерно так? А покушения на меня перед свадьбой были для того, чтобы я испугалась и сбежала? Поскольку он не решался признаться их милостям, что не желает жениться ни на одной из невест? И булавки в моем платье и в букете тоже он подстроил, чтобы попугать меня? Руками кого-то из слуг, кого уже нет в Нивере? — она сказала это и даже улыбнулась.　

Ну, разве не смешная глупость?　

— Миледи, вам кто-то уже доложил об этом?! — воскликнул колдун.　

— Нет, я это сама додумала сейчас. Пошутила. Ну, если продолжить то, что вы мне тут рассказали про Валантена, то следовало бы закончить именно так.　

— Миледи! — Хойр вытер рукавом вспотевший лоб, — вы, наверное, никогда не перестанете меня удивлять!　

— Эсс, я сейчас такая спокойная из-за вашего снадобья, то есть, чая? — уточнила Тьяна.　

Потому что, тоже отстраненно, она понимала, что, вообще говоря, ей сейчас впору подниматься на самый верх самой высокой башни Нивера и бросаться вниз. Башня Нижнего тоже отлично подойдет. Но она совершенно не собиралась совершать этот нелепый поступок. Ведь ее муж ни в чем не виноват — это раз, ее сын должен родиться ранней весной, когда снова зацветет миндаль — это два.　

— Да, миледи, — ответил Хойр, — ее милость согласилась со мной, что вам лучше знать, как обстоят дела. У вас такой характер, верно?　

— Да, — согласилась Тьяна, — так гораздо лучше. Скажите мне, что я должна сделать, чтобы помочь оправдать Валантена?