— Замечательно, — обрадовалась Тьяна, — тогда принесите мне две булочки. И не волнуйтесь, я, конечно, ничего такого не думаю…　

Что ж, они и с Валантеном уже выяснили, что шутит она так себе.　

Увидев, что эсс колдун дожидается в передней комнате, она отпустила горничных, уточнив, чтобы кофе и булочки принесли и ему тоже.　

Да, он дожидался. Сидел в кресле и задумчиво покачивался. И свое красное платье она увидела сразу, в другом углу, на манекене, все в пене красных же кружев… она нехотя отвела взгляд от платья.　

— Доброе утро, эсс Хойр.　

— Миледи, — он вскочил, всплеснул руками, — ну, простите дурака. И тех дур, конечно, тоже простите. Я дал соль, чтобы применить при необходимости. А они применили, потому что я дал! Вот что с этим делать?　

— Ничего страшного, — она улыбнулась, — я охотно всех прощу, а вы за это расскажете мне немного про прежнюю леди Айд. Что с ней случилось наутро после свадьбы? Почему все так странно относятся к тому, что я не в обмороке?　

— Миледи… — колдун развел руками, — вот, позвольте-ка, — он достал что-то из кармана, поводил у лица Тьяны, посмотрел, кивнул, — то есть, ваш брак с лордом Айдом осуществлен. Я должен с радостью доложить его милости.　

— Доложите, раз должны, — Тьяна понадеялась, что если и покраснела, то не сильно, — но как же мой вопрос? Я не прошу у вас подробностей, это нескромно, понимаю. Но хотя бы скажите, что тогда случилось?　

— Ну, миледи! — он покачал головой, — вы ведь сами уже поняли! Хотя, может быть, именно вам и стоит знать некоторые подробности. Леди Венель было дурно наутро. Началась нервная горячка, и бедняжка проболела почти неделю. Но в этом, видите ли, нет вины лорда Айда… его прямой вины, я хочу сказать.

Но на нем это сказалось тяжело. Видите ли, он был влюблен в леди Венель. Он влюбился, переживал, было сделано предложение и получено согласие, свадьба состоялась. Но, увы, девушка согласились на это под давлением родственников. Так мало того, она еще была напугана, взвинчена, наслушалась глупых предположений, истерик некоторых старших родственниц, и очень боялась. Их брак — я надеюсь на вашу скромность, миледи, — был осуществлен много позже и с помощью моих средств. Потому, собственно, и с вами тоже… герцог не исключал и такую возможность. Что вы в последний момент… ну, вы понимаете, — он выразительно посмотрел на Тьяну, та кивнула.　

Он продолжал:　

— И рожать она тоже боялась, не веря, что ребенок будет… ну, сами понимаете. Не покрытым шерстью.

Положение Айдов, их богатство, родство с королем, близость к трону… Многие приходят к мысли, что ради такого одной из дочерей, сестер или племянниц можно и пожертвовать. Но каково это для самой жертвы?

Вы понимаете, миледи.　

Понимала она, конечно. Вспомнился подслушанный разговор, слова дядюшки.　

«Рискнуть одной дочерью, чтобы спасти пятерых? Разве оно того не стоит?»　

Именно так и есть. Все правильно.　

— Мне так жаль, — сказала она, — бедная леди Венель.　

Ее предшественницу, действительно, стоило пожалеть. Ужасная судьба, ужасная смерть: она рожала ребенка, боясь и ненавидя его, не веря, что он будет здоровый и красивый — по-человечески красивый. И, что уж совсем странно, леди Венель так мучилась рядом с Валантеном, с которым ей, Тьяне, было вовсе неплохо.　

«Мне не хотелось бы видеть рядом женщину, которой я буду причинять страдания уже тем, что существую»…　

— Согласен, леди Венель очень не повезло, — закивал колдун. — Миледи, я, конечно, рассчитываю, что этот разговор останется между нами.　

— Разумеется, эсс Хойр.　

— После Валантен как-то обронил, что ни за что не станет влюбляться, и тем более жениться на той, к которой хоть малость неравнодушен, — он виновато взглянул на Тьяну, — простите, миледи, может, я не должен был говорить этого вам, но ведь между вами и не может быть никакой влюбленности, это подразумевалось изначально, правильно?　

— Правильно, эсс Хойр.　

Это было правильно, конечно, но Тьяна все же ощутила какой-то укол где-то глубоко в душе. И что-то, видно, отразилось на ее лице, потому что колдун добавил, опять как-то виновато:　

— Но женщины все равно желают, чтобы их любили, это конечно. Такова их природа. Даже если они понимают, что никогда и ни за что не ответят взаимностью.　

— Может быть, — согласилась она, опустив взгляд, — я не знаю. Вы лучше меня разбираетесь в женщинах, эсс Хойр.　

Тут как раз принесли кофе и булочки. Тьяна сама разлила напиток по чашкам.　

— Составьте мне компанию, эсс Хойр, пожалуйста.　

— Я польщен, миледи… — он выглядел несколько ошарашенным, однако опустошил свою чашку почти залпом.　

Вздохнул и опять посмотрел на Тьяну виновато.　

— Миледи, я буду оберегать и защищать вас, это теперь первейшая моя обязанность. И я тоже любопытен.

Прошу, объясните, почему вы так явно не боитесь лорда Валантена, так спокойно приняли его как мужчину… — это будет не слишком с моей стороны, миледи? У меня чисто научный интерес. Если вы не желаете отвечать, я, разумеется, прошу прощения.　

Тьяна лишь пожала плечами.　

— Но тут нет секрета. Я увидела его, и не нашла, чего бояться. Это все.　

— Э-э… — покачал головой колдун, — но другие, между тем, находят.　

Тьяна встала, прошлась по комнате — сама себе при этом она напомнила тетю Эллу, которая тоже все раздумья сопровождала ходьбой. Действительно, так гораздо легче думается.　

— Эсс Хойр, — сказала она, — когда я впервые увидела лорда Валантена, я считала, что уже не могу быть его невестой, поэтому и пугаться мне было особо нечего. Возможно, это — первое. Второе то, что я, видите　 ли… я очень давно узнала о нем. Я была еще малышкой. У нас в Рори не так много забав для детей, особенно зимними вечерами. Так что мы развлекались тем, что болтали, сочиняли небылицы. И да, небылицы про лорда Чудовище тоже. Какой он, на каких зверей похож. Я его рисовала, и не раз — нас всех учили рисовать, но мне это больше нравилось. Так вот, на моих рисунках Валантен действительно был страшный, просто ужасный. Некоторые рисунки сжег мой отец и очень сердился, потому что младшие сестры пугались всерьез и плохо спали ночью. Не смейтесь, эсс, это правда. Для нас это было просто баловство, шалость. Теперь мне очень совестно. Но так вот, когда я увидела настоящего Валантена, он вообще не показался мне каким-то ужасным. Даже напротив. По сравнению с моими рисунками он красив, весьма красив. Да, не по-человечески. Но он не страшный. Вот и все.　

— Ох, миледи, — эсс не смеялся явно, но в его глазах заиграли смешинки, — дорого бы дал, чтобы поглядеть на ваши рисунки. Да, я знаю, что те, кто рисует, многое видят иначе.　

— Нет, эсс Хойр, — сказала я Тьяна серьезно, — отправляясь сюда, я сожгла их все.　

О третьей причине, о том настойчивом ощущении, что она видит человека, а не чудовище, человека необычно одетого, Тьяна не стала упоминать, потому что ей было бы сложно высказать эту мысль словами. Да и незачем, должно быть.　

— В сущности, это кое-что и объясняет, — сказал эсс Хойр, — ведь тут вам пришлось сравнить реального лорда Валантена с другой персоной, пусть и придуманной, и сравнение получилось в его пользу. Любая сваха знает, как выдать замуж некрасивую девицу: нужно представить ее мужчине в паре с еще большей дурнушкой.　

— Вы не шутите? — Тьяна рассмеялась.　

— Какие шутки, миледи. В каждом деле есть свои тонкости. А уж у свах и вовсе их должно быть немало, ведь им, к примеру, колдовать закон запрещает.　

Тьяна налила колдуну еще кофе.　

— Еще один вопрос, эсс Хойр. Раз уж мы решили секретничать. Мне кажется, что я долго не осмелюсь спросить об этом у супруга или у герцога.　

— Да, миледи, — он подался к ней, — я внимательно слушаю.　

— Эсс Хойр, — она вздохнула, решаясь, — расскажите мне о проклятье Валантена, и почему его сначала можно было снять, а потом стало нельзя? Король вчера упомянул об этом, но лишь вскользь.　

Да, об этом Тьяне обещала рассказать и леди Каридан, причем по своей инициативе. Но ведь ее взгляд на это дело может оказаться совсем иным. Так что жаль было бы не расспросить колдуна, с которым у Тьяны сегодня так хорошо складывалась беседа.