— Ох, миледи, — он покачал головой, размышляя, взял в руки чашку и уставился в нее, словно пытаясь разглядеть что-то в кофейных глубинах. — А почему бы и нет, ведь вы об этом и так узнаете. Начнем с того, что вы путаете понятия. Хотя, их многие путают. Проклятье — это воздействие направленное и осознанное, но не отмеренное, не определенное точно, так сказать. Проклясть может и торговка на рынке, имеющая очень малые способности, которые могут случайно отчего-то и возрасти на короткий момент. И каждый раз не ясно, что получится в результате. Одно и то же проклятье может как сделать　 калекой или даже убить, как и вызвать легкую головную боль, это от многого зависит. Излечивать от　 проклятья может быть и сложно, но чаще всего даже среднему мастеру это по силам, при некотором упорстве. Вам понятно, миледи?　

Тьяна закивала.　

— Заклятье, миледи, это сложное и точное колдовское воздействие, — продолжал колдун. — Оно не накладывается случайно, только осознанно, тут требуется искусство. Оно чаще всего составляется заранее. Некоторые заклятья совершенно невозможно снять, если не знать точных условий, определенных при их наложении. Это самые сильные заклятья. Если же условия снятия изначально не определены, заклятье, вероятно, получится слабее и при должном мастерстве и упорстве может быть снято. Вам понятно, миледи?　

— Да, эсс Хойр. Значит, на Валантена было наложено именно заклятье с условиями снятия?　

— Именно, миледи. Кем это заклятье создано, неизвестно, но непосредственно его наложил безумец, влюбленный в молодую герцогиню. То есть, в мать лорда Валантена, миледи. Они знали друг друга с детства и между ними, надо думать, возникли чувства. Молодой человек был беден, его семья владела толикой земли поблизости, отец леди Тьяны, маркиз Дассар, благосклонно к нему относился. Но не до такой степени, чтобы выдать за него единственную дочь. Вы понимаете, миледи? И этот человек счел, что его сначала обнадежили, а потом обманули — когда леди Тьяна Дассар вышла замуж за герцога. А тот, влюбленный, был вторым сыном и моряком, стал им в надежде разбогатеть. Откуда-то из Джубарана, или еще дальше, он и привез пропись заклятья, купил или выиграл, должно быть. И с досады применил к любимой когда-то женщине, — и он опять залпом выпил кофе.　

— Какая уж тут любовь, — тихо заметила Тьяна. выливая ему в чашку остатки из кофейника. — Когда мстят тем, кого якобы любят, то о любви уже говорить не приходится.　

— Да, миледи, пожалуй. Но тут… это еще не все. Он, определенно, не намеревался наказать ее на всю оставшуюся жизнь. То есть, предполагалось, что она будет расколдована спустя короткое время, что куда гуманней, конечно.　

— И что же помешало?　

— Началось с того, что, как человек в этом деле неопытный, он не мог предугадать, как подействует заклятье. Он считал, что ее внешность сразу станет ужасной, все испугаются, и он сможет торжественно ее расколдовать, она будет потрясена и оценит. О, я понимаю вашу улыбку, миледи. Это глупость, именно глупость.　

Он вскочил, забегал по комнате, потом снова сел и продолжал:　

— Но кто не бывает глупцом хотя бы иногда? Он написал записку леди Тьяне, в которой сообщил, что ее смогут расколдовать либо он, либо ее супруг, а именно тот, кто любит ее больше, причем у каждого будет только одна попытка. Герцогиня записку получила. Но она к этому времени ничуть не изменилась, только расцвела еще больше, была в положении и чувствовала себя отлично. Негодяй решил, что заклятье не подействовало, помянул недобрым словом его изготовителя и ушел в плавание, надеясь развеять печаль.

Через год пришла весть, что его корабль затонул. Герцогиня родила раньше, и… вы понимаете, миледи.

Все стало понятно.　

Тьяна встала, подошла к окну. Уже взошло солнце и осветило край парка, море вдали, голубое и безбрежное, видна была башня Нижнего замка и никаких флагов на ней. Чем же, интересно, занимается сейчас Валантен?..　

— Это неудивительно, миледи, — добавил Хойр, — любой знающий человек учел бы такую возможность: если женщина в положении, заклятье скорее всего падет на ее дитя, нужно особо позаботиться, чтобы этого не произошло. Такие случаи уже были и описаны. В данном случае — увы.　

— Я поняла, ээс, — вздохнула Тьяна, — но герцог ведь мог попытаться заклятье снять? У него не получилось?　

— Ах, миледи, — покачал головой колдун, — в записке была лишь часть необходимого. Сам способ снятия заклятья, как было сказано в той же записке, скрыли как Тайну в одном из Храмов, для герцогини. Герцог долгие годы искал по храмам Тайну, оставленную на имя жены, и не только в Грете, в Кандрии тоже, а может, и еще где. Бесполезно. Потом, вскоре после рождения леди Уны, умерла леди Тьяна. Но герцог до самой своей смерти на что-то надеялся. А когда и он умер… никто больше не надеялся, миледи. В　 записке было четко сказано, что лишь два человека могут снять заклятье: сам тот несчастный, заклявший герцогиню, и герцог, и то в определенный момент это удалось бы лишь одному из них, — колдун с грустью взглянул на пустой кофейник.　

— Я теперь тоже Тьяна Айд, — сказала задумчиво Тьяна. — Но не леди Тьяна Айд, титула при имени у меня нет. Если при запечатывании Тайны в храме имя было записано полностью, со всеми титулами, тогда конечно… Или — леди Тьяна Дассар?　

— Ах, оставьте, миледи! — замахал руками колдун. — Поверьте, никто не обрадуется, если вы даже заведете об этом разговор. Это слишком горькая тема, вы ведь понимаете. А вы не колдунья ли, миледи? — он хитро взглянул на Тьяну, — никакого зелья не добавили мне в этот дивный кофе? Я вовсе не собирался поначалу быть таким разговорчивым с вами. Такое больше не повторится, миледи.　

— Тогда я рада, что воспользовалась такой случайностью, — с улыбкой ответила она, — и нет, я не колдунья, к сожалению.　

— Не надо сожалеть, — покачал головой эсс, — быть колдуньей трудная судьба. Я оставлю вас, миледи.

Вызывайте, если понадоблюсь.　

Он ушел, Тьяна осталась одна. Она вернулась в спальню, забралась с ногами на кровать. Можно было подумать немного о том, что рассказал колдун.　

Способ расколдовать Валантена есть, но его так и не нашли. Точнее сказать, что он был, пока были живы родители Валантена. Если Тайна оставлена для герцогини, никто больше сможет ее получить. А она, новая Тьяна Айд, если бы Тайна вдруг нашлась?..　

И еще, должно иметь значение, как тот негодяй написал имя при запечатывании свитка, и указал ли титул. Любое несоответствие сделает бесценный свиток недоступным.　

До сих пор Тьяна слышала лишь об одном случае, когда в Храме оставляли Тайну: хромая леди Раннель,　 дочь графа Заграна, сюзерена Рори, к потрясению всех родила ребенка вне брака, скрыв имя его отца.

Но говорили, что эта информация хранится в Храме, и в один прекрасный момент ребенок сможет ею воспользоваться. Покойный отец, барон Рори, как-то сетовал, что Тайной нельзя делать денежные дела и все, что касается завещаний — после того, как умер его дядя и принадлежавшие тому угодья достались не отцу, а другому родственнику. Барон был убежден, что продажный стряпчий подменил завещание.

Когда еще маленькая Тьяна однажды спросила у матери, почему она не оставит Тайну в Храме, и вообще, почему их так редко оставляют, мама только махнула рукой и велела не задавать глупых вопросов. Тетя Элла потом объяснила, что Тайн, может, оставляют и немало, но об этом никому не известно, кроме тех, кого это непосредственно касается.　

И вот, это касается и ее. Потому что имеет самое прямое отношение к ее мужу. Даже представить сложно, какую бы внешность имел Валантен, будь он обычным человеком. Не заклятым. Можно посмотреть семейные портреты Айдов и попробовать себе представить его, настоящего.　

А впрочем, зачем? Если заклятье уже не снять.　

И как это возможно, чтобы не найти Тайну, если она есть? Не найти тот Храм? Это странно. И что об этом думает Валантен? Наверное, он давно потерял надежду, и старые раны действительно незачем бередить.