— Миледи? А я увидел вас. Дышите утренним воздухом? Этот ветер с моря который день не прекращается, но уже изрядно ослабел, должен заметить.　

— Дальний ветер, приносящий души, — улыбнулась Тьяна, — доброе утро, эсс.　

— Хотел бы я знать наверняка про ветер и про души, — засмеялся он немного натянуто, — но это возможно, да. Но не забивайте себе голову.　

— Я ищу тетю, эсс. Вы ее не видели?　

— Мы встречались утром. Кажется, леди Фан изрядно мной недовольна. Вы позволите, миледи? Я отвлеку вас совсем ненадолго, — взяв Тьяну за локоть, он увлек ее за собой по тропинке куда-то вглубь парка.　

— Недовольна, почему? — удивилась она, — и куда мы идем?　

— Сейчас объясню. А недовольна… она, видите ли, считает, что я недостаточно хорошо разбираюсь в привидениях и не способен решать связанные с ними проблемы. То есть, я некомпетентен. Видите ли, миледи, мне это немного обидно, я весь — это моя работа, мое служение. Больше у меня нет ничего, — кажется, он действительно был уязвлен.　

Вот ведь странно, Тьяне казалось, что уж колдун-то наверняка выше подобных вещей.　

— Не обижайтесь на тетю, эсс Хойр, — попросила она, — видимо, виной всему ее плохое настроение. Вы сообщили ей о смерти Айноры, а ведь это была ее родная тетя, они всю жизнь поддерживали отношения.　

— Понимаю, — кивнул Хойр, — и в моем положении нелепо обижаться, миледи. Более того, у меня просто нет прав обижаться на леди. Но не в этом дело. Вы не могли бы совсем немного мне помочь?

— Охотно, но в чем? — удивилась Тьяна.　

Они как раз подошли к маленькой беседке, каких немало было в парке. Там стоял деревянный стол, на нем лежали раскрытая тетрадь, толстая, большей частью исписанная, мотки цветных шнуров и горстка бусин, и тут же были аккуратно разложены куски шнуров разной длинны, как будто кто-то занимался тут странным рукоделием. И лежала опрокинутая чернильница, из которой вылились чернила, а рядом валялось перо.　

— Ох, надо же! — первым делом Хойр кинулся к чернильнице и сделал над ней несколько пассов пальцами, отчего чернильная лужица поползла внутрь чернильницы.　

— Прошу прощения, миледи. Собственно, дело вот в чем, — пояснил он, не отрывая взгляда от сбежавших чернил, последние капли которых возвращаться на место отчего-то не хотели, — я давно увлекаюсь составлением маленьких и простых заклятий, абсолютно невинных, конечно. Знаете, иногда бывает так интересно улучшить или упростить какое-нибудь классическое заклятье, или, например, разнообразить его, расширить возможности привязки к различным артефактам, поиграть с возможностями и условиями доступа. Последнее определяет, кто может пользоваться готовым заклятьем. Вот, например, этот шнурок — артефакт доступа. Да-да, неожиданно, я понимаю. Но временный артефакт, одноразовый, можно сказать. Кстати, мой наставник когда-то экспериментировал со шнурками, и не очень удачно. Куда проще использовать бусины, кольца, еще проще — камни.　

— Вот как! Мы, к примеру, вышиваем, а у вас, колдунов, свое рукоделие — переделывать заклятья. Как интересно, я и подумать не могла, — улыбнулась Тьяна.　

— Именно, миледи. И мне требуется совет дамы. Последнее время я мучаюсь над переделкой одного старого и весьма интересного заклятья, которое создает и убирает прыщи, чирьи… вы поняли, миледи.

Скажите, молодую и красивую женщину больше огорчит прыщ на носу, или, так скажем… на другой, не такой заметной части тела? — поднял взгляд на Тьяну.　

Глаза колдуна отчего-то смеялись — ей показалось.　

— Что?! Эсс, так вот какие у вас заклятья? — Тьяна весело расхохоталась, — я никогда не задумывалась раньше, каковы вы, колдуны, и что можете! Такие заклятья нельзя создавать, эсс! Ни в коем случае!　

— Оно создано в давние времена, — развел руками колдун, — так вы мне не ответите?　

— Конечно, для дамы прыщ где угодно лучше, чем прыщ на носу, — сквозь смех с трудом проговорила Тьяна, — но вы не шутите? Это действительно такие заклятья?　

— Конечно. Собственно, тут несколько разных, и все привязаны к артефактам-шнуркам. Прыщ на носу, говорите? Вот, кажется. Дайте руку, миледи, — Тьяна протянула руку, и Хойр ловко обвязал ей запястье шнурком изумрудно-зеленого цвета.　

Посередине шнурка в качестве отделки красовался затейливо завязанный узелок.　

— Уверяю вас, это довольно невинно, миледи, от прыщиков еще никто не умирал, верно? Я прошу о содействии. Мне важно знать, как сумеет воспользоваться этим маленьким артефактом человек, лишенный колдовских возможностей. Надо всего лишь сказать такие слова: «Желаю вам всяческого счастья». Все. Вы поможете мне испытать артефакт, миледи?　

— Я?! — Тьяна отступила на шаг, — но я не могу. Я не стану этого делать, эсс. Снимите! — она протянула руку колдуну.　

Тот покачал головой.　

— Прошу вас, миледи. Если вас кто-то огорчит, к примеру, это будет совсем легко сделать. А мне такая помощь.　

— Снимите, эсс, — требовательно повторила Тьяна, — я этого делать не стану. Накладывать заклятья — ну, нет!　

— Ну так не накладывайте, — вздохнул колдун, — я ведь не не принуждаю вас. Но развязать шнурок можно будет только вечером. Простите меня за такую самонадеянность. Отрезать его нельзя, миледи — не отрежется. Простите великодушно, прошу, — он опять развел руками, — больше никогда… Простите. Очень простые слова: «Желаю вам всяческого счастья». Но нет так нет. Кажется, вам стоит пройти до площади, миледи, вас искала леди Уна. Она говорила, что будет ждать в беседке у двух дубов.　

— Хорошо, я пойду туда, — кивнула Тьяна, — всего доброго, эсс Хойр. Я жду вас вечером, чтобы снять этот… артефакт.　

— Конечно, миледи. Еще раз простите меня, самонадеянного дурака, — он низко поклонился Тьяне, — кстати, если копить обиды, можно испортить цвет лица, миледи. Это я вам как мастер Колдовской гильдии говорю.　

— До вечера, эсс, — бросила Тьяна, и оставила колдуна и дальше развлекаться своим «рукоделием» в одиночестве.　

Беседка, указанная Хойром, находилась у самой площади и была закрытой со всех сторон. Чуть поодаль, напротив парадного крыльца, стояли запряженные и уже снаряженные в дорогу кареты, сундуки были пристегнуты позади и на крышу, обслуга — кучеры, лакеи и грумы — переминались рядом, горничная в коричневом платье присела на откинутую ступеньку…　

По-всему, сразу несколько гостей собирались покинуть Нивер. В отдалении, возле карет, Тьяна увидела группу мужчин, и герцога среди них. Она остановилась, не желая участвовать в церемонии прощания с кем-либо — ее ведь, к тому же, и не звали.　

Уна ждет ее в беседке?　

Тьяна шла по одной из боковых тропинок, можно было, не привлекая особого внимания, приблизиться и　 заглянуть в беседку, и быстро уйти при необходимости. Она так и сделала, осторожно. И остановилась в паре шагов, потому что услышала голоса.　

— Не беспокойся, Овертина. Лично ее величество очень расположена к леди Уне. Ее волнует заклятье, и только, — говорила графиня Корет, — вот родится ребенок… Он ведь родится, конечно. Но, видишь ли, даже не знаю, как тебе сказать, дорогая. Эта маленькая дурочка достойна жалости, я согласна…　

Тьяна уже хотела повернуть обратно, потом что встречаться с графиней ей не хотелось вовсе. Но жалеть

Уну и называть ее маленькой дурочкой — однако…　

Хорошо, что та не слышит.　

— Но, послушай, она ведь всерьез дает всем понять, что ей нравится ее муж-полузверь. — продолжала графиня, заставив Тьяну опять замереть на месте, — если бы она просто терпела его — это понятно и достойно уважения, верно? Но все говорят, что у нее с первого дня замужества всегда довольное выражение лица! По крайней мере, на твоем месте я бы не позволила ей самой воспитывать ребенка.

Она может привить ему извращенные вкусы, кто знает, какие еще?..　

Речь шла вовсе не о Уне.　

— Оставь, Арнела, — безразлично сказала герцогиня, — умелое притворство, и больше ничего. Это ты слишком бесхитростна, моя дорогая, а притворщиков на свете уйма. И они предусмотрительны, наша невестка уже заручилась обещанием короля, что у нее не отнимут детей.